Мортарион: Бледный Король - Дэвид Аннандейл

Маршируя рядом с Барразином, Тифон указал на тело одного из защитников. Мертвец продолжал сжимать в руках рабочую кувалду.

— Думаешь, это гражданские?

— Если и так, им не следовало сражаться за своих угнетателей. У нас нет времени проводить различия между вражескими бойцами. Каждый, кто поднимет на нас руку, умрёт.

Гвардейцы Смерти свернули за угол, в гораздо более широкий коридор, где пара приземистых турелей охраняла расположенную позади них тяжёлую дверь. Барразин нырнул назад аккурат в тот момент, как тяжёлые стабберы открыли огонь. Снаряды врезались в стену справа от первого капитана, выбивая увесистые куски каменной кладки.

— Опорная точка, — заметил Барразин, заинтересованный дверью позади орудий. — Думаю, что-то вроде форпоста. — Наличие форпоста подразумевало, что за ним располагается нечто, достойное защиты. Вероятно, одна из ключевых точек, которые велел отыскать Мортарион. Барразин ухмыльнулся.

— Стало быть, они способны на большее, чем просто забрасывать нас телами, — вставил Тифон.

— Тем лучше для них, — ответил первый капитан. — Хоть какое-то разнообразие, — сказал он чуть громче. — Брат Аванек, ты нам нужен.

Ступавший в арьергарде отряда Барразина дредноут устремился вперёд, его тяжёлые шаги отдавались треском скалобетонного пола. Подобно большинству дредноутов Гвардии Смерти, он был уроженцем Терры. Рекруты с Барбаруса имели не так уж много шансов на получение катастрофических травм, способных внести их в число кандидатов на подобное преображение. Аванек с энтузиазмом воспринял пришествие Мортариона и те перемены, которые примарх внёс в суть XIV легиона — затянувшаяся ностальгия по Сумеречным Рейдерам была ему чуждой. Барразину казалось, что Аванек является истинным сыном Барбаруса, который по воле судьбы родился на Терре. Аванек, подумал первый капитан, представлял собой будущее Гвардии Смерти. «Он осознаёт новое единство целей, которое все мы должны принять».

Дредноут вышел из-за угла. На шквальный огонь стабберов он ответил одновременным залпом ракетной установки и выстрелом плазменной пушки, после чего коридор содрогнулся от взрывов.

— Раздражитель нейтрализован, — произнёс Аванек металлическим голосом, ровным и грубым, словно могильная плита.

Барразин снова свернул за угол. Орудийные установки обратились в шлак, а стальную дверь метровой толщины разорвало, как тряпку. Изнутри вырвались солдаты Ордена, палившие из ручного оружия. Первый капитан бросился на них, и следовавший за ним отряд Гвардии Смерти пронёсся среди врагов, превратив их в дёргающихся, агонизирующих марионеток. Силы Четырнадцатого ворвались в крепость.

Теперь форпост превратился в ловушку для защитников. Его однозначно строили безо всякого расчёта на противостояние угрозе, которая уже находится внутри. Сама возможность какого бы то ни было восстания казалась немыслимой, а то, что кому-то удастся проскочить мимо орудий, и вовсе было за гранью воображения владык Ордена. То же самое можно было сказать и о противнике с превосходством в вооружении.

Компактная крепость принадлежала Гвардии Смерти с того самого момента, как легионеры переступили её порог.

Последующая резня в тесных залах форпоста оказалась быстрой и всеобъемлющей. В своём терминаторском доспехе Барразин был достаточно широк, чтобы заполнить почти всё окружающее пространство, в то время как возможность действия Аванека и вовсе ограничивалась центральным проходом, ведущем к задней части опорного пункта. Ступая по коридору и посылая вперёд ревущую смерть из огнемёта, Барразин сдерживал защитников до тех пор, пока им некуда стало бежать, после чего испепелял их.

Остальные легионеры очищали от жизни другие залы, с каждым ударом их силовых кос окружающие стены покрывались кровью, осколками костей и кусочками распадающейся плоти. Спустя несколько минут форпост вонял смертью, а воздух стал влажным от испарившейся крови. Отряд XIV легиона перегруппировался в центральном проходе.

Занять вражескую территорию было равносильно её удержанию. Не было нужды оставлять легионеров для охраны захваченных точек. На пути отряда, стремившегося отбить крепость, не осталось ни единого живого защитника.

На дальней стороне форпоста располагалась ещё одна тяжёлая дверь.

— Ну-ка, глянем, что же именно от них требовалось защищать, — сказал Барразин. Первый капитан провёл лезвием своей силовой косы по центру, резко вскрывая металл. Затем он ударил по двери ещё раз, выломав её с той же лёгкостью, с какой мог бы разорвать кусок ткани. За ней располагалось самое большое помещение, которое первый капитан видел с тех пор, как сошёл с борта «Четвёртого всадника».

— Ага, — прокомментировал Барразин, разглядывая открывшуюся перед ним залу и собравшиеся внутри войска. — Идеально.

Камеры доступа служили нервными центрами обороны улья. Они представляли собой точки сбора, в каждой из которых располагались десятки тысяч и более солдат для согласованного массированного штурма. Каждая из них, помимо прочего, служила связующим звеном для десятков основных коридоров. Громадные пространства давали защитникам возможность быстро добраться до любого квадранта столицы. Скорость, с которой неприятель отреагировал на вторжение, несмотря на катастрофический ущерб улью, заставила Мортариона предположить, что Орден располагает какой-то сетью вдоль всех этих линий. Несколько отделений подтвердили своё присутствие. То, что открылось взору примарха и его Савана Смерти, оказалось явлением совершенно иного порядка, нежели встреченный другими подразделениями Гвардии Смерти враг.

Мортарион и десять терминаторов Савана Смерти только что пробили ещё одну исключительно прочную переборку. За ней открывался вид на обширное пространство города. Примарх остановился прямо посреди туннеля; камера доступа на самом деле вовсе не являлась «камерой». Это была обширная площадь, окружённая со всех сторон крепостными стенами. Сотня танков выстроилась рядами, и все их орудия были обращены в сторону Мортариона. Широкие проспекты, предназначенные для выхода тяжёлой бронетехники на назначенные позиции, ветвились по всей площади, однако танки никуда не уходили, более того — постоянно прибывали новые. Это и был их пункт назначения.

— Нас ждали, — сказал Мортарион Савану Смерти.

Спустя мгновение за его спиной прогремела серия взрывов, и туннель обрушился, преградив обратную дорогу.

— Никто не в силах отступить перед лицом смерти, — изрёк Мортарион. — Враг ошибается, если считает, будто бы я стану стремиться к этому.

Затем он выпрыгнул из туннеля на открытое пространство. Одновременно с этим передний ряд танков с грохотом устремился вперёд. Их огнемётные орудия дали одновременный залп, формируя стену горящего прометия.

— Вперёд! — крикнул Мортарион своим легионерам. — Никакого уклонения. Только возмездие!

Пламя охватило его. Примарх бежал сквозь ад, и сила взрывов стремилась отбросить его назад. Температура доспехов взлетела до небес, а боль стала насыщенно-красной. Он атаковал без промедлений, безо всякой пощады, и уже в следующий миг, пройдя сквозь пламя, вновь обрёл ясность взора. Мортарион подпрыгнул и приземлился на башню ближайшего танка. Один взмах повёрнутого боевой частью вниз Безмолвия — и лезвие косы пронзило башню. Ещё парой ударов примарх взломал металлическую коробку, разорвав металл, будто слабую плоть. Экипаж в ужасе смотрел на примарха, и его следующий удар прикончил их всех, забрызгав кровью внутреннее пространство, когда их тела разорвало на части.