Императрица поневоле. Книга вторая - Зарина Павлова

бы тому, что порошок подействовал. На мне он тоже, конечно, сработал, но противоядие дало небольшой эффект Я уснула, но всего на несколько часов. Плюс эффект проявился гораздо позже. Надо будет взять на заметку.

— Ваше Величество, ванна готова. Давайте помогу вам.

Сария выпрыгнула из ванной комнаты и подлетела ко мне. Она аккуратно расстегнула пуговицы на рубашке и тихонько охнула, увидев огромные синяки на грудях и боках. Поджав губы, девушка помогла мне снять рубашку и аккуратно повела в ванную комнату. Она ничего не говорила. И это было хорошо. Услышь я сейчас слова утешения, то снова бы разрыдалась. Но я уже проходила через это и не раз.

Единственное, на что я надеялась, это на то, что я не забеременела. Да, Адам не завершил свое дело, но все же.

Я прижала ладонь к низу живота. Боль не утихала. Я надеялась, что мой сын не родиться в этом мире. Надеялась, что смогу уберечь его от той жестокости, что последовала бы при его рождении. Адам не любил своего сына. Он часто наказывал его и порог. А я... я могла только наблюдать за тем, как мой мальчик страдал.

Теплая вода успокаивала ноющую боль в теле. Но боль в животе так никуда и не делась.

Сария помогла расчесать мне волосы, переодела в сорочку и довела до кровати.

Она уложила меня, накрыла одеялом и ласково погладила по голове. Казалось, что она намного старше меня, хотя на самом деле была младше на несколько лет Но сейчас это было та незначительно.

Я была очень благодарна Сарии за то, что она осталась рядом со мной до тогомомента, пока я не усну.

Следующим утром я проснулась очень рано. Живот все еще болел. Есть совершенно не хотелось. Мне было очень холодно, словно у меня поднялась температура. Колотила мелкая дрожь и мне просто хотелось остаться в кровати и никуда не идти

Но вспомнив о графе, я заставила себя сесть. Голова кружилась. Я позвала горничных и попросила помочь мне умыться и принять ванну. Казалось, что все мое тело липкое и грязной. Я чесала запястье до крови, пока Сария мягко не убрала мои пальцы в сторону.

— Вы будете есть, Ваше Величество? — тихо спросила она, аккуратно намыливая мне голову.

— Нет — ответила я, не открывая глаз.

— Но вам следовало бы поесть. Вы так исхудали

— Тогда после моего визита в лазарет, — пробормотала я.

Возражать Сария не стала. Она говорила о чем-то еще, но я не слышала. Ее голос меня успокаивал. Казалось, что вчерашнее мне просто приснилось. Просто жуткий, ужасный сон, которого не было на самом деле в реальности.

После ванной, горничные помогли мне надеть простое белое платье. У него были длинные рукава и маленький вырез. На шею девушки накинула мне легкий шарф. Я сама не стала смотреть, что случилось с моей шеей, потому что мне было просто страшно.

В коридоре меня ждали рыцари и мой брат. Роберт стоял ко мне лицом, сжав губы в тонкую полоску. Его взгляд был переполнен яростью. Но стоило ему увидеть меня, как брат бросился вперед и аккуратно обнял.

— Лиззи, прости меня. Прости меня... — тихо прошептал он на ухо, гладя меня по спине. — Прости меня.

— Роберт — тихо сказала я, отталкивая его. — Все в порядке. Это просто супружеская жизни.

После моих слов, брат яростно сжал челюсти. Он хотел сказать что-то еще, но я взяла его под руку и направилась в сторону лазарета. Мне не хотелось выслушивать слова сочувствия или ярости. все это не спасло меня в прошлом и не спасло меня в настоящем.

Я долгое время думала, что такое поведение для мужей нормально. Что боль во время любви — это нормально. Все изменилось, когда меня начала осматривать женщина лекарь. Увидев внутренние повреждения, она испуганно охнула, а затем осторожно сказала мне, чтобы я поговорила об этом с мужем.

Тогда я долго не могла понять, о чем она говорила. Но когда лекарь подробно объяснила, как следует себя вести во время соития, я очень удивлюсь. Но Адам меня, разумеется, не послушал. И боль продолжилась .

Я опустила взгляд, пряча навернувшиеся слезы. Нельзя быть слабой.

Глава девятая. «Последствия»

Лазарет находился между моей частью замка и Императора. И сегодня лазарет был абсолютно безлюден. Небольшие кровати вдоль стен, накрытые белыми простынями и лишь одна была огорожена от посетителей белой, льняной перегородкой. шкафы с зельями и пучки трав на стенах, портреты цветов и деревьев. А еще в лазарете были красивые, витражные окна, впускающие яркие свет. И пахло тут вкусными травами и настойками.

Прежде чем подойди к графу, я последовала в небольшую комнату справа от входа. Это был кабинет лекарей. В Императорском замке их было трое. Два мужчины и одна женщина. Вообще, в Империи женщинам практически не дозволялось иметь профессию мужчин. Но в последнее время эти стереотипы начали ослаблять. Хотя женщинам все равно приходилось непросто в местах работы, где были в основном мужчины.

Дверь была приоткрыта и я увидела мужчину, сидевшего за крайним столом и что-то писавшего на куске пергамента. Не постучавшись, я толкнула дверь, открыв себе обзор и на других лекарей. Они сидели, каждый за своим столом и что-то увлеченно писали и переписывали из книг.

— Ваше Величество! — пропищал один из лекарей, первым меня заметив.

Мужчина был невысокого роста, круглощеким и лысеющим. Но у него были удивительно сверкающие карие глаза. Он поспешил встать, от чего ударился коленом об угол стола, но это не помешало ему сделать поклон.

— что привело вас сюда, Ваше Величество? — вежливо спросила девушка в белом халате и круглых очках. Она была очень худой, с большими синяками под глазами. Волосы были собраны в пучок, а очки практически скатились на кончик носа.

— Добрый день, — поздоровалась я, оставляя Роберта у входа и продвигаясь вглубь. — Мне бы хотелось узнать о состоянии графа Девиса.

— Давайте я вас проинформирую, — сказал круплощекий лекарь. Он бросил недовольный взгляд в сторону мужчины, который меня даже не поприветствовал.

Но я не обратила на него внимания. Прекрасно зная, что это именно тот лекарь, который отказался приходить в комнату, чтобы вылечить моего сына. Его образ навсегда остался в моей голове — светлые волосы, холодные голубые глаза и слегка искривленные в презрительной улыбке тонкие губы. Он