Закон молодильного яблочка - Дарья Донцова

— Злата Газетина пропала. Не вернулась домой ночевать и не явилась сегодня на уроки. Конечно, она не самая лучшая ученица, ведет себя отвратительно, но до сих пор не прогуливала. Родители нервничают. Они опросили подруг дочки, те сообщили, что ты пригласил Газетину в гости.

— Не я, — поправил Шлыков, — Егор. Мы у него сидели. Ничего плохого не делали. Пообщались, кино посмотрели и разошлись.

— Кто девочку провожал? — не отстала директриса.

— Чего ради ее до дома вести? — удивился Андрей. — Не маленькая, сама может доплюхать.

Последовал новый вопрос:

— Во сколько вы разбежались?

Шлыков не успел соврать, потому что в кабинет ворвалась Раиса Николаевна, учительница русского языка, и заголосила:

— Я нашла у Портнова шпаргалку и поставлю ему неуд! Никакие ваши уговоры больше не помогут!

Эсфирь Львовна мигом отправила Шлыкова из кабинета.

Андрей дождался Егора и рассказал ему про Злату. Мальчики договорились, что будут отвечать, если к ним снова пристанут с вопросами.

Днем вернулась из клиники мать Шлыкова, поговорила с соседкой и напала на Андрея:

— Где Гена? Его дома нет.

— Куда-то смылся, — не огорчился старший брат.

— Он не ночевал дома! — закричала Нина Олеговна. — Почему ты не пошел искать брата?

— Не знал, что его нет, — от растерянности честно ответил сын.

И тут мать позвали в коридор к телефону — звонили из милиции, куда отправился отец Газетиной.

Андрея и Егора вызвали к следователю. Шлыков перепугался, а Маслов не потерял самообладания, твердо заявил:

— Допрашивать малолетних без старших незаконно, ни я, ни Андрей ни слова вам не скажем.

Родители Егора вмиг прервали гастроли и примчались в Москву спасать сына. У друзей появился адвокат, который первым делом заявил в милиции:

— Все беседы должны вестись только в моем присутствии.

Мальчики честно рассказали, что переборщили с коктейлями и в какой-то момент буквально отрубились, крепко заснули. На тот момент Злата находилась с ними. Ясное дело, она тоже была не трезвой. А когда юноши очнулись, девочки в квартире не было, она ушла. Это все, что им известно.

Ребят отпустили. Злату не нашли. Геннадий, младший брат Андрея, тоже исчез без следа.

Андрей и Егор поступили в вузы, каждый в тот, который был выбран. Шлыков окончил исторический факультет, попал на работу в архив и вскоре стал там начальником. Андрей Николаевич — хороший специалист, но немалую роль в его быстром карьерном взлете сыграла половая принадлежность. Владелец архива хотел видеть в кресле руководителя мужчину, а сотрудниками у него были сплошь женщины. Егор не попал ни в один театр, пристроился на телевидении, ведет теперь свою программу.

Малеев закончил повествование.

— Вот такая история.

— А Геннадий? — поинтересовалась я. — Какова его судьба?

Игорь откашлялся.

— Не отвечу. Мальчика так и не нашли. Как, кстати, и Злату Газетину.

— Детей искали? — спросила я.

— Наверное. Просто я не изучал этот вопрос, — ответил компьютерщик. — Мария Николаевна Полякова, старушка-соседка, говорила, что первое время Нина Олеговна надеялась на возвращение младшего сына. Но с каждым месяцем вера в это таяла. Через год матери стало ясно: Гены нет в живых. Он мог попасть под машину, встретиться с сексуальным преступником либо как-то иначе сгинуть в огромном городе… Куда подевался ребенок, она так и не узнала. Милиция опросила одноклассников Гены (тот учился в одной школе со старшим братом), дети в один голос ругали его:

— Он вредный, ябеда, со всеми дерется. Берет без спроса чужие вещи. С ним никто дружить не хочет. Очень противный, у него один глаз уродский, фу!

Малеев на секунду замолчал и продолжил:

— Что у Геннадия было с глазом, точно не знаю, вроде одноклассники говорили про бельмо. Но нам это не интересно, важно другое: Гена был неприятным, даже зловредным мальчишкой. Может, у Гены и имелся какой-то приятель, но о нем ни ровесники, ни мать со старшим братом, ни соседка не слышали.

Сейчас принято ругать Интернет, и многие критические замечания в адрес соцсетей совершенно справедливы. Но с помощью Всемирной паутины подчас удается найти беглеца. Однако в тот год, когда пропал Гена, собственными компьютерами владело не так много людей, как сейчас. И телефоны были самыми простыми, айфоны тогда еще не придумали.

…Когда Нина Олеговна поняла, что любимый сын к ней не вернется, она перестала разговаривать с Андреем. Жизнь Шлыкова стала невыносимой. Он существовал в крохотной комнатушке с родной матерью, а от той исходила тугая волна ненависти.

В двенадцатиметровой комнате непросто жить даже страстно влюбленным друг в друга молодоженам, каждому человеку рано или поздно непременно захочется побыть в одиночестве. Андрею же не удавалось даже в санузле затаиться. В коммунальной квартире ванная-туалет постоянно востребованы, жильцы там не нежатся в пене, они быстренько окатываются душем и убегают сушить волосы феном в свою комнату. Чтобы хоть слегка расслабиться, Андрей приходил к Марии Николаевне и сидел у нее.

Спустя несколько лет у Нины Олеговны развилось психическое заболевание. А по закону шизофреник не может жить в коммуналке, потому что представляет опасность для людей, и ему положена отдельная квартира. Шлыковы получили двушку в новостройке и уехали из центра Москвы на окраину. Да только Нина Олеговна вскоре скончалась.

Андрей прибежал к Поляковой совершенно счастливый.

— У меня теперь своя квартира! — с порога закричал он. — Мамы больше нет! Ой…

Парень осекся, затем начал бормотать:

— Только не подумайте, что я радуюсь ее смерти.

Мария Николаевна усмехнулась.

— Передо мной не надо комедию ломать. Твоя мать была больным человеком, жить с ней стало невозможно, я тебя не осуждаю…

Игорь остановился, потом договорил:

— Полякова еще добавила: «Андрей очень эмоционален, он стал переживать, что я думаю про него плохо из-за того, что он не рыдает по матери. Наше общение сошло на нет».

— Так-так… Нина Олеговна была шизофреничкой… — задумчиво произнесла я. — А ее старший сын когда-нибудь лечился от душевной болезни?

— Нет, — твердо ответил Малеев, — я не нашел никаких тому подтверждений.

— Слушай, а откуда ты знаешь, что Андрей думал во время всей этой истории? — удивилась я.

— Так он все докладывал Марии Николаевне, — пояснил мой помощник. — Шлыков считал бывшую соседку по коммуналке самым близким человеком, делился с Поляковой своими переживаниями, очень откровенные разговоры с ней вел. А потом вдруг — раз, и прекратил общение.