На прикладе насечки, на сердце рубцы - Владимир Колычев

– Хотя бы переночуй, утро вечера мудреней… у меня коньяк хороший, посидим немного, а ночью я к тебе приду, – завораживающе улыбнулась Даша.

– Можно, я прямо сейчас тебя обниму? – спросил парень.

Он шагнул к девушке, она прильнула к нему и губами коснулась его щеки. Этого Степан и ждал, чтобы на сто восемьдесят градусов развернуться вместе с ней. Отставил Дашу в сторону, открыл дверь и был таков.

– Идиот! – донеслось ему вслед.

Корольков спустился во двор, поймал такси и отправился на Павелецкий вокзал.

Пока шел с привокзальной площади к перрону, два раза наткнулся на милицейский наряд, но так и не стал объектом пристального внимания. Никто не искал его, не пытался остановить.

Но еще оставалась опасность стать жертвой бандитского нападения. Что, если Валера не захочет выпускать его из Москвы? Возможно, Даша уже поставила его в известность, быть может, он уже мчится на вокзал. Именно поэтому Степан не стал покупать билет, а сразу отправился к поезду на Волгоград. Очаровал молоденьких проводниц одного из вагонов обаятельной улыбкой и блеском ордена, и они с радостью предоставили ему место в своем купе. В Воронеже он сойдет, купит билет на свой поезд…

Когда вагон тронулся, крашеная блондинка Таня, тихонько хихикая, угостила его чаем. И от коньяка не отказалась, которым Степан запасся в привокзальном магазине.

Ближе к полуночи в служебное купе заглянул следующий в поезде милицейский наряд. Степан к этому времени обхаживал сразу двух проводниц, Таню он обнимал за талию, Олю – за плечи. Увидев наградной крест на правой стороне распахнутой настежь куртки, прапорщик заговорщицки улыбнулся ему и закрыл дверь.

Прижимая к себе разомлевшую Таню, Степан закрыл глаза и уперся затылком в переборку купе… Не трогает его милиция, значит, все хорошо. А может, не было никакой Даши? Может, не убивал он никакого Мусу? Ни Валеры не было, ни его дружка Васи… Его доставили военно-транспортным самолетом в Москву, где он сразу же пересел в поезд и теперь едет домой. Нет больше войны, не караулит его смерть за углом, впереди его ждет веселая и беззаботная жизнь. Да и не только впереди, а уже и в настоящем. Таня уже созрела и ждет, когда он отважится на решающий шаг. А он отважится, потому что нет причины, которая могла бы удержать его от соблазна. Есть только женщина, готовая осуществить его солдатскую мечту, которую он лелеял все два года. А Даша всего лишь плод его контуженого воображения…

Главное не двигаться, не шевелиться… Но все равно жарко, мозги, кажется, вот-вот закипят. Сто двадцать градусов по Цельсию, нигде в Африке нет такой температуры. Такое только в России встретишь… Пот градом стекает с лица, заливает живот, ноги. Такое ощущение, что кости начинают плавиться. Но нельзя выходить из парилки. Потому что на кон поставлен авторитет. Кто первым сдастся, тот – фуфло, другого расклада просто не существует. Потому что все серьезно, потому что сам Жук сегодня в сауне. А он умеет поднимать на смех, братва потом до скончания века будет тыкать пальцем в спину.

Ну почему Вася не сдается? Почему сидит, как истукан. Хотя бы на нижнюю полку спустился, чтоб не так жарко было. А ведь он должен дать слабину, потому что у него также булькает в мозгах…

У Валеры кружилась голова, перед глазами все плыло, дыхание почти парализовано – раскаленный воздух едва поступает в легкие. Сейчас еще и сердце откажет… А Вася, как назло, не сдается. Сидит себе, как будто задницей к верхней полке прирос.

А Жук сейчас у бассейна сидит, за столиком, в кресле. В деревянной кружке у него холодное пиво, перед глазами в прохладной воде бассейна голые девочки… Эх, сесть бы сейчас за этот стол, хлебнуть пива… Но не пустит Жук за стол. Вернее, сесть он разрешит, но начнет глумиться. Как же так, Валера, говоришь, что самый крутой в бригаде, а Ваську несчастного переиграть не смог…

– Все, больше не могу!

Валера не мог поверить своим глазам. Будто в замедленной съемке, Вася движется к двери, открывает ее, впуская в парилку холодный и оттого желанный воздух. Покачнувшись, падает, заваливаясь на колено. Петлюра хватает его за руку, помогает встать…

Валера едва не потерял сознание – то ли от восторга, то ли от спазма сосудов в голове. Но все-таки он смог подняться, подойти к двери… Ощущение та кое, будто из газовой камеры Освенцима вырвался Но лучше не торопиться. Надо приукрасить свой триумф лавровыми листьями…

Дыхнув свежего воздуха, Валера деловито взялся за ручку двери, закрылся в парилке. Пусть братва думает, что он снова забрался на верхнюю полку. А он будет дышать через узкую щель между дверью и косяком… Минута, две, три… Все, хватит понтов!..

Валера вышел из парилки неторопливой походкой победителя. С надменной улыбкой хлопнул по заднице пробегающую мимо девицу. Та засмеялась, плюхнулась в холодную воду бассейна. Он сам еле удержался, чтобы не последовать за ней. Слишком резкий перепад температур чреват летальным исходом, к тому же триумфатора ждет цезарь, то есть Жук…

Бывший тренер, а ныне пахан ждал Валеру за своим столиком. Узкий лоб, неестественно крупный нос, мощный раздвоенный подбородок. Глазки маленькие, вечно злые. По другую сторону столика в кресле сидела белокурая красотка, лучшая девчонка из тех шлюх, что притащил в сауну Петлюра.

В сторонке понуро стоял Вася. Но Валера не смотрел в его сторону. Он вперил взгляд в блондинку, которая не могла понять, что от нее требуется. Думает, если пахан положил на нее взгляд, то можно сидеть на булках ровно.

– Брысь! – цыкнул на нее Валера.

Только тогда до нее дошло, что нужно исчезнуть.

– Далеко не уходи… – негромко сказал ей Жук.

И. глянув на Валеру, оскалился. – Ну, с победой тебя, Валерчик!

– Да где ж это победа? – снисходительно хмыкнул он, с видимой небрежностью плюхнувшись в кресло. – Так, пустячок. Всего лишь кости прогрел… У меня прабабушка негритянкой была, – соврал он для красного словца. – У меня кровь африканская, не закипает…

– Да, но волосы у тебя в одном только месте кучерявятся, – засмеялся Жук.

– Волосы – ерунда, главное, чтобы жисть кучерявилась…

К ним подошел Бычок, крепко накачанный детина без извилин в голове. Даша называла его Сила, подразумевая, что ума ему не надо.

Не зря Валера подумал о ней. Бычок сообщил, что Даша приехала, ждет Жука в трапезной.

Пахан поднялся, косо глянул на Валеру.

– Чего сидишь? Базар и тебя касается…

– Уверен?

– Предчувствие.

Даша сама когда-то была проституткой, еще три года назад полоскалась в этой же сауне с такими же шалавами. Но ей повезло: сначала она очаровала Жука, затем влезла к нему в доверие. Начала работать на бригаду, со временем став полноправным ее членом. Что, впрочем, не помешало ей выйти замуж за московского лоха. Спровадила его в армию и зажила, как прежде, время от времени отдаваясь Жуку. Спала и с Валерой. Незабываемые, надо сказать, ощущения. Но увы, Даша знала меру и отдавалась нечасто. Девок, говорила, и без нее хватает. Отчасти она права.