Омерта - Лана Мейер

Памелла – не родная по крови дочь Энтони. Дочь его второй жены Даниеллы Морте, признанная им родной. Есть ещё несколько детей от многочисленных любовниц Морте. Я знаю лично далеко не всех.

– Давай поговорим открыто, Отец. Все, что ты говоришь – лишь размытые и неясные фразы о будущем, которого ты хочешь достичь. Но как это все касается твоих задач? У тебя есть ответ на вопрос, что мы ищем, зачем стоим на пороге открытой войны с другими семьями? Что нам нужно от семьи Ди Карло? А главное, что такое «Цветок бессмертия»? Посвяти меня, Отец. Я должен знать, что является твоей главной целью.

– Ты задаешь слишком много вопросов, Киан, – снисходительно ухмыльнувшись, уходит от ответа ублюдок. Хитрая тварь, которая не хочет раскрывать мне всех карт. Почему? Не знаю. Сомневается в моей верности? Возможно, ведь Энтони прекрасно знает, что не будь у него «ключа» от моего сердца, меня бы здесь не было.

– Пока я жив, я должен преподать тебе некоторые уроки, Киан, – мне кажется или старик сегодня слишком много говорит о своей смерти? – Важно лишь то, что «цветок бессмертия» – особое вещество, уникальное. Я бы и рад поделиться с тобой информацией о том, как он выглядит, как он действует и чем, на самом деле, является, но у меня есть лишь предположения и догадки насчет «цветка», никаких истинных и проверенных фактов. Пока нет. Но я хочу, чтобы ты постепенно сам узнал о нём все. Так у тебя будет больше запала и внутренней мотивации на решение задачи. В итоге мы сравним мои догадки с истинным результатом и…

Он издевается, мать его? Я должен искать какое-то призрачное вещество, о котором он сам ничего толком не знает?! Идиотизм, не иначе.

– Для тебя это игра, Отец? Мы похитили девушку. Подопечную одного из боссов пяти семей. Это серьезный шаг, и я должен знать, почему мы это сделали. Должен знать все, что тебе известно о необходимом веществе. Если бы я знал больше, я, возможно, использовал бы совсем другие методы поиска. А ты говоришь загадками. Словно предстоящая война, в которой, скорее всего, будут жертвы со стороны обоих кланов – квест, шутка. Отец, я не понимаю, – стараюсь быть вежливым и общаться в рамках омерты, но внутри меня все клокочет от гнева и вот-вот извергнется подобно чертовому вулкану на картине.

– Я не понимаю логики и твоей стратегии. Потому что сейчас мы нанесли открытый удар по семье Ди Карло, а значит, лишили себя теневых раскопок и поисков так называемого «цветка бессмертия». Если бы ты сказал мне все, что знаешь изначально, я, возможно, нашел бы другой способ выполнить твое задание. Может и не пришлось бы похищать чужих дочерей? Все-таки она женщина, молодая девушка. Ей не больше двадцати лет. Ты сам говоришь, что мы «бизнесмены, а не животные», и не трогаем мирных жителей и невинных. А потом…

– Мирные жители это одно, Киан. Члены чужой семьи, даже женщины – совершенно другое. Они уже вовлечены в наши игры, таков их крест от рождения, и тебе это известно лучше, чем мне. Твоя мать, например, Киан. Помнишь её? Помнишь, – использует запрещенный прием Энтони, продолжая вить вокруг меня свои манипуляционные веревки.

– И знаю, что, несмотря на то, что тебе было лишь девять, ты прекрасно помнишь все, что с ней тогда сделали. В тот день, – я не знаю, как это работает. Сочетание его твердого взгляда и упоминание о маме, действует на меня, как атомная бомба, взрывающаяся в эпицентре грудной клетки.

– Я знаю, что к «хорошим девочкам» у тебя особое отношение, Киан. В них ты видишь её, свою мать, – играя в психолога, продолжает давить Энтони. – Я тоже скучаю по ней, Киан. Но я потерял её для себя, задолго до её смерти. Она сбежала от меня, лишив себя моей защиты. И пора, пожалуй, добавить дерева и бумаги в огонь твоего духа, Киан, – применяя гипнотизирующую образность слов, Энтони сильнее заманивает меня в дьявольские силки, вовлекая меня в свои цели и планы. Я прекрасно осознаю его манипуляции и достаточно силен, чтобы распознать их и не поддаться им, но я не могу. Потому что то, о чем идет речь дальше, это уже не приказы Энтони Морте, а свершение моей личной вендетты.

– Доминик Ди Карло изнасиловал твою мать. А потом убил её, предварительно изрядно поиздевавшись над ней. Это был он, Киан. Доминик Ди Карло – тот человек, с которого начался твой путь, полный греха, взлетов и падений. Доминик отнял жизнь у Кармеллы, твоего отчима, у тебя. Ты забыл об этом? Тебе напомнить?

На мгновение я закрываю глаза. Внутренние демоны встают перед внутренним взором: клацают зубами, бьют себя в грудь и изрыгают смертельное пламя. Как и вспоминания, мелькающие под веками ослепительно болезненной кинолентой.

Все «ключи» от души человека – они там, в детстве.

И Энтони Морте отличный психолог, который знает куда надавить, чтобы пробудить во мне ярость и жажду вытрясти дух из всего, что было причастно к боли, которую испытала Кармелла. Так звали женщину, которая подарила мне жизнь. И какой бы моя судьба ни была, я знаю цену каждой секунды и своего вдоха.

В тот вечер на наш дом напали неизвестные. Маму насиловали, били до вскриков раненой белуги. Отца ликвидировали быстро. Одним выстрелом в голову.

Не могу вспоминать об этом в деталях. Я будто разделил своё сознание на несколько частей и спрятал самые болезненные и яркие в другой, человечной части себя, которая крепко спит в девяносто процентах моего бодрствования.

До того рокового дня у меня было все, о чём можно было мечтать – счастливое детство, любящая семья и тотальное ощущение безопасности. Мой отец не был богат, мы проживали в небольшом городке Вега, штат Техас. Он занимался выращиванием озимой пшеницы, но, несмотря на средний доход, постоянно расширял и обновлял семейный дом. Я помогал ему во всем, за что отец только не брался, и грезил тем, что в будущем стану первоклассным фермером и обязательно продолжу его дело. Как глупо это вспоминать сейчас, двадцать лет спустя, имея за плечами десятки жертв, которые умоляли меня сохранить им жизнь.

Хороший из меня вышел фермер, ничего не скажешь. Вместо пшеницы я вспахал немало душ и сердец, проехался по судьбам перерабатывающим трактором.

Вместо растений я закатываю в землю тела и грязные тайны, и наживаюсь на распространении дерьма, зла и грязи в нашем прогнившем мире.

Не люблю вспоминать истоки своего настоящего. Не хочу ковыряться в едва затянувшемся шраме. До восемнадцати лет я был одержим местью, и мечтал найти того человека, который убил Кармеллу и Томаса и ни секунды немедля устранил бы их с этого света. Хотя, нет, иногда я видел варианты, где лишаю виновника в жизни всего света и счастья, и оставляю в живых, преисполненного пустоты, чувства вины и сожаления.

Появление Ванессы в моей жизни немного погасило внутренний гнев и невыраженную ярость. Злость, обиду, боль девятилетнего парня, у которого отняли мечты, детство, все. Начиная от маминых панкейков по утрам, заканчивая часами, проведенными с отцом за строением дома.

Моя бывшая жена, Ванесса, была глубоко верующей девушкой, и иногда мне кажется, что она была послана мне для того, чтобы я научился прощать, но я не научился.