Отвоюю её у друга - Евгения Чащина

бесконечное сострадание и сочувствие, забив на всё дерьмо, затолкав глубоко внутрь все обиды и кошмары. - Хочешь, мы приедем? Я разбужу Вартана, Гуре наберу. Ладно? Ты там?

Имею ввиду больницу.

А потом меня осеняет и доходит весь смысл его слов. Таир это их сын? Она родила, ребёнок выжил. И он там один. Без мамы.

- Мы приедем, - говорю чётко. - И всё узнаем. Крепись. Ты не один.

В рубке монотонные гудки. А Вартан, услышав наш разговор, соскочил с кровати и уже впрыгивал в трусы и джинсы.

- Гураму набери, мы поедем к нему. Я быстро соберусь.

Киваю, как солдат.

- Гур, прости, что бужу среди ночи. Плохо всё... ты нужен Сагалову. Алии больше нет. Нужно лететь в роддом.

- Пизд…Чо?! – орет в трубку Гурам, а я едва не оглохла.

Вартан отбирает мобильник и бросает нервно.

- Я уже впрыгнул в трусы, сейчас за руль и к тебе, нужно всю душу вытрясти из эскулапов. Что за нахуй.

Гурам что-то еще говорит, муж идет к выходу, прячет телефон. Едва прикасается к дверной ручке, застывает, потом резко разворачивается и летит ко мне.

- Стась, люблю тебя, хорошо, что ты рядом…живая.

А я слишком в шоке, чтобы что-то ответить. Просто обнимаю его изо всех сил, что есть.

Через полчаса мы влетаем в роддом. Четыре утра. Нам плевать.

У меня сердце сжимается, когда его вижу. Мне хочется обнять его. Но я себе этого не позволяю. Его сразу хватают в объятия друзья, а я лечу в кабинет врача.

На нём лица нет.

- Кровотечение, истекла кровью буквально на руках, муж вообще ни в зуб ногой о болезнях и аллергиях.

У мужчины трясутся руки, а я слушаю и бледнею. Это так ужасно. И это то, о чём я в панике говорила Вартану, когда он сделал мне ребёнка. От такого исхода не застрахован никто.

- Я заранее прошу извинить вас за моих мужчин. Попытаюсь их к вам не пустить, но если что, простите... Все в шоке, горячие головы. Что с ребёнком?

- Халат наденьте, бахилы и шапочку. Я провожу.

Молниеносно выполняю требования. И он кивает мне, командуя идти за ним. Он приводит меня в педиатрию, где дремлет на диванчике медсестра, а медбрат готовит новорожденным искусственничкам ночную порцию смеси.

Медсестра говорит следовать за собой и подводит меня к лампе. Я подхожу и у меня сбивается дыхание.  Передо мной лежит мой сын. У меня как будто снова отрубили кислород и я словно вернулась в апрель, когда я родила сына. Это красное личико сделало слепок на сердце. И теперь снова это же чувство. С моих губ чуть не сорвался вскрик.

- Вы хотите его покормить? - спрашивает медсестра, и я, как зачарованная, киваю. Беру бутылочку. Подношу к маленькому жадному ротику. Я никогда не кормила Илью смесью. Только грудь, пока не забеременела снова.

И теперь передо мной лежит копия моего сына, которая так ужасно несправедливо остался без матери.

- Что будет с мальчиком? - спрашиваю севшим голосом у медсестры.

- Мы не можем выписать его, пока он не восстановится, и мы не убедимся, что в порядке.

- Я понимаю. Я заплачу любые деньги, пожалуйста, скажите как организовать ему постоянную няню или?

- Оставьте ваши контактные данные, завтра утром вступит на смену педиатр и мы вам перезвоним.

Я еле нахожу в себе силы уйти. Таир жадно поел и уснул, и только когда он уснул я нашла в себе силы уйти.

Выхожу в коридор, где стоит трио.

- Таир спит, я его покормила. У Али открылось кровотечение, то, о чём я тебя предупреждала... - смотрю на мужа. - От этого никто не застрахован. Мне очень жаль.

Илья смотрит на нас стеклянными глазами, а потом разворачивается и выбегает прочь из помещения.

- Стась, что с ребенком, жить будет, все в норме? - спросил Гурам, а Вартан отвернулся, потирая виски.

- Вартан, догони Илью, не заставляй меня бежать за ним.

Муж срывается с места и изчезат за дверью.

- Дерьмо жизнь, - хрипит Гурам и берет меня под руку, ведёт к диванчики, - как малой?

- Богатырь. Он вылитый Илья. Оба Ильи. Я сейчас сдохну, Гура. У меня такое ощущение, что я вернулась назад в свои роды и умерла, а эта девочка, эта бедная хорошая девочка, никогда не увидит своего ребёнка.

Я разрыдалась на его груди. Он сжал меня в объятиях так сильно, что у меня перехватило дыхание.

- Мне утром позвонит педиатр и скажет, что мы можем сделать для ребёнка. Вы же должны взять в руки Илью и организовать похороны.

- Я не силен в организации подобных мероприятий, ты же знаешь. Стась, ты должна держаться, у тебя самая трезвая голова из нас троих.

Я киваю. И организация похорон ложится на мои плечи. Мы с Вартаном едем в похоронное агентство. Выбираем платье, туфли, гроб, цветы. Вартан постоянно прижимает меня к себе. Он не говорит, но я чувствую, что он рад, что ему не пришлось организовать подобное мероприятие мне.

Илья никакой. Я его почти не вижу и не трогаю. С ним пытаются справляться Гур и Вартан. На мои плечи легло всё остальное.

А мой сын лег на плечи Тамары Петровны и Любы, и они справлялись отлично.

Мне перезвонила педиатр и разрешила посещать Таира. Я щедро платила медсёстрам за личное кураторство парню. И когда пять дней спустя я приехала к мальчику, меня огорошили новостями: отец забрал мальчика и уехал.

Я вернулась домой ошарашенная.

Вартан с сыном встретили меня на пороге.

- Их выписали. Он забрал ребёнка, - ошарашенно говорю Вартану.

- В смысле? Он говорил, что сообщит нам, сам не сможет, - взвился нервно муж и начал искать глазами телефон, - черт, трубку не берет, что делать?!

- А что мы можем сделать, родной? Это его ребёнок, - говорю ему и голос срывается в хрип.

- А как он сам? Я просто не соображаю. Няньчить это одно. Принес жене, выманил из майки покушать и сын доволен.  А это смесь, питание. Ты веришь в то, что Илья просто так сможет малого покормить? - Вартан знает всю эту кухню с  изнанки, дело говорит.

- Нет. Я не верю даже в то, что он смесь разведёт. Ещё до того, как я от него забеременела, я понимала, что это