Вилы - Алексей Иванов

Но Руси пушнина была нужна позарез. На русских землях не было ни единого месторождения золота. Всё золото, что лежало в сундуках царя и бояр, привозили из иных государств в обмен на пушнину. А без золота экономика державы умирала. Хитрый царь Иван Грозный задумал отбить Сибирь у татар. Скудной русской казны на войну изначально не хватало. И Грозный поступил с византийским лукавством. Он принялся дарить восточные земли Руси новгородским солепромышленникам Строгановым.

За двадцать лет на реке Каме у Строгановых выросла целая империя с крепостями, монастырями, солеварнями и крепостным людом: первый промышленный холдинг в истории России. Однако Грозный ещё и превратил вотчины Строгановых в подобие Ост-Индских компаний, до которых Европа додумалась только через сорок лет. Царь даровал купцам право изготовлять порох, держать войско, крестить инородцев и захватывать чужие земли. Наконец, в 1574 году Грозный «подарил» Строгановым Сибирь. Это была провокация на войну.

Царь не зря откармливал купцов. Война разразилась, когда Кучум попытался разрушить строгановские форпосты. Строгановы развязали кошели, а звон золота приманил ватаги казаков с Волги и Яика. Это было в 1579 году. Одну из ватаг привёл атаман Ермак. Он стал лидером разбойной дружины, которая получила от Строгановых вполне разбойный заказ: разгромить Кучума, конкурента Строгановых. И грянула великая эпопея «Сибирского взятия».

Восемь сотен казаков Ермака от Камы перевалили Уральский хребет и прорвались к Иртышу, а здесь разбили и прогнали войско Кучума, взяли его столицу, городок Искер. Три года казаки держали Искер, осаждённый Кучумом, отбивали штурмы, бросались в контратаки, ходили в походы, принимали присягу лесных народов – и гибли, гибли, гибли. Но Сибирь сделалась русской.

Чтобы взять её, Ермак получил деньги купцов, но отдал Сибирь не купцам, а царю, а потом защищал, сколько было сил. Вольный казак, он отказался от воли ради своего дела. Это на века определило главную ценность уральских рабочих: своё дело. Ермак станет образцом, идеалом, атлантом горнозаводского Урала.

До ухода к Строгановым Ермак обретался на Яике. В те годы казаки ещё не разгромили город Сарайчик. Разгром Сарайчика атаманами Нечаем и Мещеряком и разгром Искера атаманом Ермаком – звенья одной цепи. Поэтому яицкие казаки, наследники Нечая и Мещеряка, одновременно уважали и осуждали Ермака: отдав Сибирь царю, он предал казачью вольницу. Усомнившись в «казачестве» Ермака, на Яике считали, что Сибирь Ермак взял не сам, а с помощью чертей. Черти, как известно, охотно превращаются в свист или в бочки, чертей легко возить с собой. Вот в бою против сибирских татар Ермак и выставлял не казаков, а бесов.

Зато на Урале в память о Ермаке накатывали часовни из кондовых брёвен. Отказ Ермака от свободы выразил суть уральских рабочих: жертвовать всем ради своего дела. Разница в оценке поступка Ермака отразила разницу между казаками с их ценностью справедливости и рабочими с их ценностью дела.

Ермак проторил путь через Урал в Сибирь. Тотчас по этому пути побрели измордованные Смутой крестьяне, что искали хлебные земли без жадных бояр. Потом пошагали отряды стрельцов с воеводами, заскрипели обозы монахов. Урал и Зауралье потихоньку усеялись слободами, острогами и монастырями. Из чащоб на пришельцев смотрели куницы, лисы и соболи.

С татарами Сибири русские переселенцы начали осторожный торг, и не было предела их изумлению: за простой железный котёл татары давали столько пушнины, сколько её в этот котёл и влезало! И тогда русские повсюду принялись рвать кайлами жилистые бока уральских увалов – искали железную руду. При слободах, острогах и монастырях задымили маленькие заводики: рудная яма, глинобитные горны и кузница. Русские ковали котлы, серпы, ножи, подковы – и меняли на меха. Так пушной торг с сибирскими татарами открыл Руси железные потроха Урала. Не зря потом герб Строгановых украсит соболь, а клеймом «старый соболь» своё железо будут метить Демидовы.

С середины XVII века на лесной Урал и в степное Зауралье хлынул поток гонимых раскольников. Они шли, охваченные дивными и грозными мечтами о Беловодье, о городе Веденец, о праведном царстве Опоньском, о блаженных островах Макарийских. Многие беглецы оставались на Урале.

Но видения прекрасного мира порой становились страшной явью. Если стрелецкие отряды находили селения раскольников, жители, не желая сдаваться властям, запирались в храмах и поджигали их изнутри. Это называлось «гарь». В ней принимали «огненную купель», после которой очищенные пламенем души погибших воскресали в многоцветных небесных вертоградах. Первая и самая страшная «гарь» задымила под Ялуторовской слободой в 1679 году, когда в райские кущи вознеслось сразу 1700 человек. Подобных массовых самосожжений на Урале было много. И даже во времена Пугачёва в казематах Тобольского кремля ещё догнивали ересиархи, старцы-расколоучители, изловленные солдатами с огневищами в руках.

В дремучих урманах Урала раскольники выжили только благодаря каторжной работе. Ни бог и ни царь не спасли бы пришельцев в снежной непролазной тайге, на неплодородных берегах студёных рек – только неистовая, пожирающая душу работа. И раскольники сделали труд смыслом жизни, культом, мерой всех вещей.

Реконструкция острога в городе Ялуторовске

В те же годы близ города Верхотурья жил мужик Семён, портной на отхожем промысле. Но странный портной: он не брал плату за свою работу. Он ходил по земле туда-сюда и как-то незаметно помер, а спустя годы из земли всплыл его гроб с нетленными мощами. Так был явлен святой Симеон Верхотурский. Он не совершал миссионерских или молитвенных подвигов, он явил чистый и ясный идеал труда. И потому стал главным святым горнозаводского Урала. Святой Симеон и былинный витязь Ермак – два атланта, которые держали небо Урала.

«Дело» Ермака, «работа» раскольников, «труд» Симеона – три названия одной и той же ценности, которая для рабочих была превыше всего. Когда пугачёвские казаки покусятся на эту ценность горнозаводских рабочих, казачий бунт превратится в гражданскую войну.

Мужицкие заводики при слободах могли обеспечить крестьян котлами и гвоздями, серпами и топорами, но никак не смогли бы обеспечить державу пушками и ружьями. Для этого требовались большие горные заводы.

В ту эпоху мощные силовые агрегаты работали на водобойных колёсах. Людской натуги или конной тяги не хватало, чтобы качать огромные меха печей или поднимать тяжёлые хвостовые молоты. Неизбежно приходилось сооружать пруд и строить завод под его плотиной, где на водосбросах вращались колёса, приводившие в движение заводские механизмы.