Хроники Бейна. Книга вторая - Морин Джонсон

Он посмотрел на стоящую перед ним нежную красотку: интересно, сколько жертв на ее счету?

– Пожалуй, – тихо произнесла она, – мне стоит сейчас сходить за нефилимами.

Нефилимы были самым страшным кошмаром любого монстра. Но Магнус тоже умел превращаться в монстра. И он вовсе не собирался оставлять мальчишку в их логове, если он еще жив. Между его пальцев пробежали голубые искорки. Глаза девушки изумленно расширились.

– Ты… Магнус Бейн, – выдохнула она.

– Да, – ответил Магнус. Иногда известность бывает очень кстати.

– Тела наверху. В Голубой комнате. Он любит играть с ними… когда все закончится.

Девушка шагнула в сторону и растворилась в тени.

Магнус расправил плечи. Самое главное он узнал, и, похоже, никто больше не собирался чинить ему препятствий.

Он направился вверх по изогнутой лестнице, застеленной пыльной ковровой дорожкой. Апартаменты, в которых вампиры принимали дорогих гостей, находились на самом верху.

Отыскать Голубую комнату оказалось проще простого, достаточно было вспомнить, где в лучшие времена находились номера люкс.

Магнус вошел, и ему сразу бросилась в глаза огромная дыра в потолке. Когда-то потолок сиял нежно-голубым цветом, который художники именуют цветом летнего неба. Слепящий дневной свет был подобен фонарю в руках тех, кто не боится столкнуться лицом к лицу с монстром.

Девушка не обманула – тела подростков, наивно объявивших охоту на вампира, были здесь. Глупые мальчишки, они не сомневались в своей победе. Также здесь были тела и других, более маленьких детей. Этих вампир убил раньше. А затем спрятал.

«Я опоздал, спасать тут некого», – с сожалением подумал Магнус. Казалось, комната пропахла кровью и смертью, а еще – страхом, сменившим надежду на избавление.

Судя по всему, этот Карнштейн съехал с катушек. Иногда такое случается – возраст и одиночество с любым могут сыграть злую шутку. Магнус уже сталкивался с подобным. Лет тридцать назад нечто подобное случилось с одним парнем-колдуном. Хотелось бы надеяться, что его самого минует чаша сия. «Если я впаду в старческий маразм, пусть меня остановят», – шепнул он себе под нос, чтобы выпустить пар.

После оргии, которая здесь происходила, на выцветших бледно-голубых стенах остались кровавые потеки, на полу темнели лужицы. Кровь мальчишек и насыщенно-красная кровь Луиса Карнштейна; высыхая, кровь вампира не меняет цвет.

В одной из лужиц человеческой крови что-то поблескивало. Магнус наклонился и присмотрелся. Крестик. Маленький золотой крестик. Теперь он может отдать Гваделупе хотя бы это. Магнус положил крестик в карман. Ему хотелось побыстрее покинуть эту комнату.

Внезапно он услышал жуткие чавкающие звуки. В дальнем углу комнаты был вампир. И вампир этот склонился над мальчиком.

Магнус взмахнул рукой, и вампира отбросило к окровавленной стене. Медлить было нельзя. Спотыкаясь о мертвые тела, колдун бросился к мальчику и заключил его в объятия. Ему было не больше пятнадцати, возможно, шестнадцати лет. И он умирал.

При всех своих способностях Магнус не мог наполнить его тело кровью. Подложив руку под темную голову, он ждал момента, когда подросток откроет глаза. Во всяком случае, он надеялся на это.

Но мальчик ни разу не взглянул на него. Пальцы с грязными ногтями судорожно вцепились в руку Магнуса. Мальчик вздохнул раз, затем второй, третий, а потом пальцы его разжались.

– Как его имя? – сквозь зубы спросил вампира Магнус. – Это был Рафаэль?

Он и сам не знал, почему подумал о Рафаэле. Меньше всего ему хотелось, чтобы сын Гваделупы умер у него на руках. Мальчишка прожил дольше всех, но он не смог его спасти. Магнус вспомнил умоляющий взгляд Гваделупы.

Вампир сидел, привалившись к стене, там, куда его отбросил колдун.

– Рафаэль… Ты пришел сюда, чтобы найти Рафаэля? – Он издал короткий полубезумный смешок.

– Что тебя так развеселило? – раздраженно спросил Магнус и почувствовал прилив ненависти. Он уже давненько не убивал вампиров, но сейчас был готов растерзать этого стервеца.

– Потому что я и есть Рафаэль Сантьяго, – ответил вампир.

Колдун в ужасе уставился на вампира и только сейчас разглядел, что он молод. Да какое там молод – не старше убитого им мальчишки. Он прижал колени к груди и обхватил их руками. Лицо обрамляла копна вьющихся волос, большие темные глаза были картинно красивы, но мягкий мальчишеский рот был перемазан кровью. По бокам рта сверкали клыки. Вампира трясло, как будто он умирал от холода. Однако в комнате стояла удушающая жара. «Как в аду», – подумал Магнус.

Он встал и подошел ближе:

– Рафаэль?

При звуке его голоса Рафаэль поднял голову. У вампиров кожа белая, точно соль, но кожа Рафаэля пока еще оставалась смуглой, хотя в ней не было уже того приятного оттенка, которым обладала кожа его матери. Это была кожа мертвого человека.

Руки мальчишки были покрыты таким толстым слоем грязи, словно он недавно выбрался из могилы. Земля была и в кудрявых волосах. Когда-то их ласково перебирали пальцы Гваделупы, но теперь… как же она это перенесет?

На щеках Рафаэля остались дорожки слез. На шее также была кровь, но Магнус знал, что рана уже закрылась.

– Где Карнштейн? – спросил он.

– Вампир решил, – заговорил мальчик, – что, если меня обратить, я помогу ему расправиться с остальными. – Он снова рассмеялся безумным смехом. – Но я этого не сделал, нет. Он… Он мертв. Стал пылью, которую унесло ветром.

Мальчик указал на дыру в потолке.

Магнус замер. Обычно новообращенные вампиры настолько поглощены голодом, что не могут думать ни о чем другом. Неужели он убил Карнштейна? Колдуну хотелось узнать подробности, узнать, кого еще убил мальчик.

Однако он не задал ни одного вопроса, и вовсе не потому, что это было жестоко. Если Рафаэль восстал против того, кто его обратил, а потом справился с ним, у мальчишки железная воля.

– Мои друзья… они все мертвы, – произнес Рафаэль с видимым усилием.

Колдун с растущей тревогой наблюдал за его взглядом. Мальчик неотрывно смотрел на дыру в крыше, через которую ветер унес прах Карнштейна.

– Они все, все мертвы, – повторил Рафаэль. – И я тоже мертв.

Внезапно мальчик вскочил и прыгнул вперед, к пятну яркого света на полу. Мгновенно разгадав его намерение, Магнус успел подставить ему подножку.

Упав, Рафаэль издал звериный вопль. Кожа Магнуса покрылась мурашками. Рафаэль полз к пятну солнечного света, зная, что это единственный шанс покончить с собой. Магнус не мог этого допустить. Он схватил мальчика за ногу, но тот дал отпор. Видя в Магнусе того, кто мешает ему осуществить задуманное, он пустил в ход отточенные улицей кулаки. Чтобы справиться с ним, Магнусу пришлось воспользоваться колдовской силой, но, даже пригвожденный к полу, Рафаэль продолжал извиваться.