Няня для трудного папы - Эльвира Смелик

Макар кривил угол рта. Скорее всего жалел, что у него когда-то не было так, и немного дулся. Отцу и дочери было действительно весело, потому и наблюдать за ними приятно. Арина тоже засмотрелась, а Котенков неожиданно повернулся, поймал Аринин взгляд, улыбнулся:

– Арина Валерьевна. Если хотите, я и вас могу.

Она замотала головой:

– Нет, спасибо. Я лучше тоже с бортика.

Макар, сидящий на краю, хмыкнул, посильнее болтанул в воде ногой.

Котенков что-то шепнул Еве, оставил её, подплыл, уцепился за бортик:

– А ты чего сидишь?

– А мне так больше нравится, – глянув свысока, представительно выдал Макар.

– Да прекращай, – беззаботно отмахнулся Котенков. – Прыгай давай.

Макар усмехнулся, задрав подбородок, выдохнул:

– Да щас.

Котенков подозрительно прищурился, улыбнулся уголками губ, посмотрел на Арину и вдруг подмигнул ей, совершенно по-хулигански, едва заметно кивнул в сторону Макара.

Кажется, она поняла. Но если стащить Макара за ноги, он может удариться головой о край. Или проехаться по нему спиной – тоже не самые приятные ощущения. А Котенков многозначительно округлил глаза, дёрнул головой, будто подбодрил: «Ну!»

Арина неуверенно пожала плечами, а Котенков и второй рукой вцепился в бортик, пальцы почти коснулись упирающейся в край Макаровой ладони.

Одна бровь взлетела вверх. «Ну!»

«Ладно», – легонько кивнула Арина.

Она вовремя уловила движение, тоже вскинула руку, ухватила Макара за запястье, из всей силы дёрнула на себя.

Вообще-то у них получилось. Макар рухнул в воду, начав что-то произносить ещё на лету, брызги полетели во все стороны. Потом и сам Макар пробкой вылетел на поверхность, сердито сверкая глазами и отплёвываясь. С силой втянул воздух, так что ноздри раздулись, но говорить ничего не стал. Стиснул зубы, развернулся и поплыл к лестнице. Выбрался по ней наверх и тут же, не останавливаясь, направился к выходу.

– Макар, ну! – крикнул вслед сыну Котенков. – Ну чего ты? Не всё же тебе над всеми прикалываться.

Он сжал губы, показательно вздохнул, ища сочувствия, глянул на Арину, страдальчески изогнув брови.

Ева, наблюдавшая за всем с мелководья, неожиданно тоже двинулась к лестнице.

– Ев! А ты-то куда? – заметив, окликнул её Котенков. – Ну ладно этот зануда. Ты-то почему уходишь?

Ева, ничего не объясняя, тоже скрылась в дверном проёме. Возможно, просто в туалет захотела.

– Ну и почему все сбежали? – ещё раз показательно вздохнул Котенков, посмотрел на Арину грустным жалобным взглядом: – Неужели и вы меня бросите? – И опять страдальчески свёл брови.

Один маленький, едва заметный гребок руками, и Котенков оказался совсем рядом с Ариной, ухватился за тот же поручень. Ещё чуть-чуть и коснулся бы. Не только ладони. В тени мокрых ресниц сверкнули хитрые нахальные смешинки. Взгляд стал пристальным и осязаемым, впился в Арину.

– Вы ведь останетесь? Со мной.

Голова немного склонилась к плечу, губы тронула затаённая улыбка.

Он, что… он ей глазки строит?

Арина поражённо застыла.

Это к чему? Проверяет её моральную устойчивость? Не такая ли она, как предыдущие няни? Да ещё в столь провокационном месте – в бассейне. Он же прекрасно понимает, что выглядит привлекательно, особенно когда в одних плавках. Иначе не красовался бы, не нырял показательно с бортика. Но если он сам всех так провоцировал, то неудивительно, что девчонки там чего-то себе придумывали.

Если честно, даже Арину в данный момент смущала его близость и… обнажённость. Хотя вода слегка искажала фигуру, но ведь и шея, и плечи на поверхности, а фантазии ничего не стоило дорисовать, тем более, когда уже видела. И руки.

С ней иногда случалось – стоило взглянуть на руки мужчины. На кисти. На широкую ладонь, длинные пальцы. Вроде бы у всех всё одинаково, но вдруг… до горячей волны по телу, до возбуждённого трепета и сбившегося дыхания.

Вот только сейчас не нужно смотреть.

– Извините, – как можно твёрже произнесла Арина. – Но я же должна Еве помочь. И узнать, куда она ушла.

– Да что, она сама не справится? В доме потеряется?

– Я всё-таки пойду, – решительно заявила Арина. – Это мои обязанности.

Она торопливо оттолкнулась ладонью от поручня, а ногой от стенки бассейна, поплыла к лестнице. Так же, как Макар, не оборачиваясь, забралась наверх по ступенькам, поскорее подобрала лежащее на другом шезлонге приготовленное для себя полотенце, накинула на плечи.

Что ещё за глупости? Зачем им оставаться в бассейне вдвоём? Она здесь работает, а не плавать приходит. С хозяином. И на провокации она не ведётся, не надо её тестировать.

Она так Котенкову и сказал, правда немного позже и не в бассейне, а в холле, случайно столкнувшись и поймав очередной внимательный и чуть ироничный взгляд.

– Алексей Львович, не надо меня проверять. – Он остановился, уставился непонимающе, хотя всё с тем же въедливым любопытством. – Не собираюсь я вас соблазнять, чтобы потом замуж выйти. У меня действительно жених есть. И я сюда действительно на работу устраивалась.

На мгновение Арине показалось, что Котенков смутился, но нет – он вскинул брови, хохотнул.

– Ну и фантазия у вас, Арина Валерьевна! Вы что, подумали, это я к вам подкатываю, чтобы… проверить. Ха! – он окинул её критичным взглядом. – Да мне даже в голову никогда бы не пришло, что вы меня соблазнять собираетесь. – Сосредоточенно нахмурился, заявил: – Обычно это не так делается. – И принялся объяснять с видом специалиста: – Надо платьице пообтягивающей. Чтобы я сразу формы оценить мог. Вырез поглубже, юбку покороче. Ну, знаете, как у горничных. Почему-то сейчас многие девушки любят платья, как у горничных. Ну и наклоняться почаще, разворачиваясь, то одной стороной, то другой. В зависимости от того, что надо продемонстрировать. И каблуки, конечно. А на вас брюки и мокасины.

– В мокасинах машину водить удобнее, – стараясь казаться невозмутимой, а не растерянной или смущённой – вот ещё! – назидательно выдала Арина.

– Так это вам удобнее, – многозначительно возразил Котенков и добавил, тоже назидательно: – А вы должны думать о моём удобстве. А у вас даже купальник закрытый. – Он опять окинул её критичным взглядом или, скорее, оценивающим, вывел: – Так-то в принципе данные у вас подходящие, но вот даже взгляд не тот. Нужен либо секси-дерзкий, либо тупенько-невинный. И ротик чуток приоткрыть.

Его взгляд скользнул по Арининому лицу, спустился вниз, остановился на губах. Точно, на губах. Она поняла и почти почувствовала. А ещё краем глаза заметила, как дёрнулась его рука, будто… будто он намеревался её поднять и… дотронуться… до её рта, провести по губам, легко надавить, раздвинуть. Не просто сказать, но и сделать так, чтобы они действительно оказались приоткрыты.