Крылья ворона - Элейн Каннингем

Она выдернула из половицы стрелу, загудевшую, точно боевая арфа.

Гнев Хелбена улетучился, уступив место выражению отеческой тревоги. Магическая энергия сгустилась вокруг него, придавая ему вид царственного мага эльфийских кровей, неописуемо древнего и могущественного — иллюзия, в которой правды было больше, чем в его привычном облике.

— Чем бы все это не закончилось, мальчик должен остаться цел, — объявил он, и в голосе его звучала сила.

Эльфийская воительница равнодушно пожала плечами.

— Если будет возможно, — бросила она. И, выходя из комнаты, добавила: — Если будет возможно — и при условии, что он не будет слишком докучать мне!

Магический образ Хелбена растаял, будто вздох, осталась его бренная оболочка, выглядящая старой и измученной. Он бросил обеспокоенный взгляд на жену.

— Как ты думаешь, она всерьез?

— Ну, мне показалось, что ее угрозы были чересчур свирепыми, но много ли ты видел эльфов, которые не имели бы в виду в точности то, о чем говорят?

Архимаг кивнул, будто ждал этого ответа.

— В таком случае, — прошептал он, — мальчик уже, считай, покойник.

Лаэрель покачала головой, словно ее посетила другая мысль.

— Шарларра в последнее время какая-то скучная.

Хелбен уставился на нее, как на помешанную.

— И ты упоминаешь об этом, потому что…

— Я время от времени наведываюсь в Гавань Черепа. Мне это необходимо, и не только из-за информации, которую я могу там раздобыть.

Он кивнул, признавая эту позицию жены, которой не разделял и даже не понимал.

— Я когда-нибудь говорила тебе, где встретилась с Шарларрой?

— Леди Шарларра из рода Виндрифф? Я думал, в Эвермете, но что-то подсказывает мне, что этот ответ будет неверным.

Она коротко рассмеялась.

— Едва ли. Мы встретились в Гавани Черепа.

— Не может быть! Золотой эльф в этой выгребной яме? Что, во имя Девяти проклятых Кругов, она там делала?

— Выживала, — ответила Лаэрель, — и очень неплохо. Она украла у меня кошелек. Вещица была защищена магией, и все же Шарларре почти удалось уйти с нею.

Архимаг негодующе запыхтел.

— И это подвигло тебя притащить ее в мою башню в качестве ученицы?

— А почему бы и нет? Талант есть талант. Так что Шарларра не золотой эльф. Но мы отклонились от темы. Шарларра стояла вот здесь, когда твой ловкач-племянник грабил нас, слепцов. Если она не отправилась отбирать у него вещицы, я побреюсь наголо.

Хелбен приподнял бровь.

— От моего внимания не ускользнуло, что ты говорила, будто Шарларра заскучала. Можешь ли ты также держать пари, что она вернет все украденное при первой же возможности?

Лаэрель обеими руками подхватила свою пышную серебряную гриву и рассыпала по плечам Архимага. Она обняла его за шею и маняще улыбнулась ему.

— Тебе следовало бы помнить, что мне понадобилось две сотни лет, чтобы вырасти такой.

Облегченная улыбка скользнула в уголке губ Хелбена.

— Иначе говоря, ничего страшного. Его подруга вздохнула и склонила сверкающую голову ему на грудь.

— Боюсь, что нет.

Сталкер Лемминг спешил, покачиваясь, по узкой улочке Гавани Черепа. Деревяшка, заменявшая ему одну из ног, то торопливо стучала по кривым булыжникам, то шлепала по вонючим лужам. Хотя он был уже почти около дома, но шел с видом человека, у которого впереди еще долгий путь и очень мало времени.

Невысокий в юности, в дальнейшем он все уменьшался с каждой проигранной схваткой и с каждым впустую прожитым годом. Его, сгорбленного и пузатого, чья кожа из смуглой сделалась пепельной за долгие годы жизни под землей, принимали порой за дергара. Сталкер не слишком-то старался прояснить это недоразумение. Более того, он отрастил клокастую бороду, чтобы усилить сходство. Головорезы, которые могли бы счесть толстого одноногого коротышку-человека легкой добычей, дважды подумают, прежде чем напасть на подземного гнома.

Сталкер обогнул особенно мерзкую лужу и раздраженно отмахнулся от голодных размалеванных проституток, шагнувших было ему навстречу. Волосы как солома, презрительно отметил он, и кожа цветом точь-в-точь будто рыбье брюхо. В его стране женщины были приятно пухленькие, с соблазнительными черными глазами и согретой солнцем кожей. Эта мысль заставила его ускорить шаги, будто именно такая женщина ожидала сейчас в его лачуге.

Время от времени он мечтал, как вернется в южные края лихим, богатым капитаном собственного пиратского корабля. Чаще же его мечты были проще и печальнее: почувствовать солнце на своем лице, увидеть живые пурпур и золото заката. Только и всего, и тогда он сможет умереть счастливым.

Ну может, не счастливым. На взгляд Сталкера, мало отчего человек мог бы чувствовать себя счастливым при жизни и со смертью дела вряд ли обстояли лучше.

На самом же деле пути на поверхность ему не было. Сталкер подсчитал, что за каждым его шрамом стоят по меньшей мере три смертных врага. Врагов можно уничтожить, но наемные убийцы стоят денег, и больших. У чиновников Гавани Черепа мизерное жалованье, предполагается, что остальное они доберут воровством и вымогательством. Если бы Сталкер всю жизнь подчинил этой цели, он смог бы скопить достаточно, чтобы нанять отряд убийц — или даже легендарного Артемиса Энтрери — чтобы убить всех своих врагов и большую часть друзей. Сделать деньги в Гавани Черепа — это одно, удержать их — совсем другое.

Чем ближе он подходил к дому, тем громче был шум уличной потасовки. Завернув за последний угол, он увидел небольшую волнующуюся толпу, перекрывшую подход к его двери, и переулок — узкую щель между двумя рядами двухэтажных покосившихся домишек.

Быстрая кривая ухмылка скользнула по его серому лицу. Если он поторопится, то сможет поучаствовать в этой небольшой свалке, цель которой, похоже, разорвать на клочки карманника-кобольда.

Сталкер скособоченным Галопом сократил расстояние. Подвывая от жажды крови, он ринулся в драку.

Несколькими беспорядочными и болезненными мгновениями позже он выбрался, пошатываясь, с другой стороны толпы и свернул в переулок. Он прислонился к кривой лачуге, которую именовал своим домом, чтобы отдышаться и посчитать раны. Из носа тонкой струйкой течет кровь. Один глаз уже начал заплывать. Болят костяшки пальцев на одной руке, а красные отметины на другой — несомненно, следы зубов.

Сталкер удовлетворенно хрюкнул. Могло быть хуже. Обычно бывало.

Он отодвинул в сторону неприколоченную доску, служившую потайным лазом, и нырнул в темноту хижины. Кремень и огниво, свисавшие на шнурах с балки, были под рукой. Он на ощупь отыскал лампу и подрезал фитиль. Быстрый, привычный удар стали о камень высек сноп крохотных искр.