Цепные псы Империи - Андрей Белянин

Мне не оставалось ничего иного, кроме как смириться. Поверьте, я никогда не считал себя «денди», денег, присылаемых отцом, хватало на режим самой жесткой экономии. Да и в принципе учеба в университете не подразумевала гонки за модой, мы все выглядели достаточно скромно, это нормально, так было принято.

Главным в одежде я всегда почитал ее практичность и долговечность. Вот, например, мое драповое пальто, столь беспощадно раскритикованное графом, верой и правдой служило мне уже четвертый год, и я не находил ни одной причины для того, чтобы так резко менять его на что-то новое. Тем более в одном из самых дорогих и фешенебельных мест в торговых рядах Санкт-Петербурга! Но кто меня слушал?

– Милейший!

– Что изволите-с, ваше сиятельство? – перед старым генералом мигом распахнул двери разухабистый человек без возраста, в яркой рубахе, с бритым лицом и бегающими маслеными глазками.

– Вот этого молодого человека одеть с ног до головы, от обуви до шляпы.

– Исполним-с в наилучшем виде! – обрадовался приказчик, видя решительность солидного клиента. – Сынок ваш? Похож-с, похож-с, одно лицо! И стать, и походка, и твердость эдакая во взгляде. Сей момент, так разоденем-с, что хоть под венец!

Мы с Павлом Павловичем пытались как-то протестовать, но он нас не слушал. Этот странный тип по-разбойничьи свистнул, дважды хлопнул в ладоши, и в тот же миг троица ловких мальчишек кинулась к нам из-под прилавка. Меня буквально в одну минуту обмерили, взвесили, прикинули и едва ли не силой затолкали в примерочную. Последующий час показался мне вечностью…

– Сюртук двубортный, последней модели, с карманами! Самой модной расцветки-с! Рубашку шелковую, без кружев-с! Жилет парчовый, из индийских тканей, цвет «изумруд раджи из Капура». Популярнейший-с в этом сезоне! Все носят, очень рекомендую-с! Штаны в полосочку! Так-с, насчет обуви, туфли или сапоги выбирать будем? Ах, что я?! Конечно, сапоги-с! Лучшие, блестящие, из желтой испанской кожи! А запах, запах-то какой, а?! Хоть с кремом их ешь!

Даже не представляю, на сколько мы влетели, но такого разнаряженного себя я никогда не видел ни в одном зеркале. Честно говоря, мне понравилось. Ну, то есть человек с маслеными глазками дело свое знал, и если друг моего отца имел какие-то свои тайные планы на мой визит в британское посольство, то меня он действительно экипировал наилучшим образом. Уж не знаю, что там за Аннушка, но…

– Что скажете, ваше сиятельство-с? Ну прямо-таки вылитый Аполлон Бельведерский! И еще скидочку произведем-с, а от нашего магазина-с вот бутоньерка в петличку-с! – с умиленным придыханием всплеснул руками приказчик, и хитрые мальчишки дружно поддержали его важным киванием.

Граф Воронцов, оглядев меня, удовлетворенно хмыкнул и без вопросов достал кошелек. Сумму я запомнил. И хотя в Лондоне такие деньги уходили у меня примерно за полгода скромной жизни, я поставил заметку в уме – при первой же возможности расплатиться с этим достойнейшим человеком.

Потом мы пообедали в очень приличном заведении «У Афтандила», где подавали красное вино и блюда кавказской кухни. Грубые деревянные столики обслуживались стройными молодыми людьми в красных черкесках, они говорили с гортанным акцентом, лучезарно улыбались и приветствовали каждого вошедшего с такой искренней радостью, словно встречали самого близкого родственника!

– Ай, дарагой! Как харашо, что к нам зашел! Прахади, садись, сейчас все для тебя сделаем! Цинандали, саперави, киндзмараули, а хочешь, кувшин кахетинского поставим?! Его сам наместник в Тифлисе пьет, мамой клянусъ!

Пока генерал в отставке заказывал жареное мясо на шпажках, странный пирог с сыром и какие-то экзотические закуски, нам подали вино. Павел Павлович поднял первый тост за своего покойного друга и моего отца. Выпили, не чокаясь, по старой русской традиции.

– Михаил, вы позволите обращаться к вам по-простому, без отчества?

– Почту за честь.

– Благодарю вас, так вот, раз уж я вместе с вами ввязался в эту историю, то позвольте дать вам один совет. Не сочтите его брюзжанием старика. – Он покачал бокал с вином в руке и продолжил: – Вы очень молоды. И судя по всему, никогда не сталкивались с настоящим, серьезным противником. Вы ведь не воевали?

– Нет, – подтвердил я. – Одно время были мысли записаться в Нотумберленский полк Ее Величества в Индии, но ректор быстро охладил мой патриотический пыл, пояснив, что, как российско-подданный, я не имею права на службу в рядах победоносной британской армии. Все прочие бои я проводил лишь на боксерском ринге.

– Что ж, возможно, это и не так плохо. Будь вы военным человеком, я не отпустил бы вас одного в английское посольство. Вы бы наверняка вспылили, стали вызывать всех на дуэль, бравировать офицерской честью и хвататься за пистолеты. А как человек гражданский, более того, ученый?..

– Филолог, – подсказал я.

– Благодарю, вы сможете выяснить все вопросы, не прибегая к давлению и силе. Просто будьте чуточку терпеливее.

– Я излишне горяч?

– Вы излишне убеждены в своей правоте, – осторожно поправил граф. – Это качество, кстати, стоило карьеры вашему батюшке. Не будь он так откровенен в критике действий вышестоящих чинов, не ушел бы на пенсию капитаном.

– Я постараюсь.

– Поверьте, Михаил, чуть больше терпения, чуть меньше напора, и у вас все получится. – Он уверенно похлопал меня по руке, и белозубый официант с длинным кривым носом принялся уверенно расставлять на нашем столе горячее.

Трое пожилых грузин в углу у камина играли на национальных инструментах и пели «Сулико». Наш дальнейший разговор за едой был мало кому интересен, и, думаю, его вряд ли стоило воспроизводить на бумаге. Тем более что кавказская кухня вкупе с ароматным красным вином оказалась столь великолепна, что беседа сразу ушла от серьезных тем, приняв исключительно застольный характер…

К графскому особняку долетели, наверное, уже часам к четырем пополудни. Оба уже слегка навеселе, вполне довольные обществом друг друга, лихой возничий только цокал языком да завистливо принюхивался. Мы и впрямь хорошо посидели.

Я утвердился в мысли, что Павел Павлович являлся человеком изумительных душевных качеств, хотя, возможно, и страдал излишней доверчивостью. Он даже ни разу не проверил принесенный счет! Ни за мою одежду, ни за наш стол у этого гостеприимного Афтандила, просто платил, сколько сказано, и оставлял щедрые чаевые. С другой стороны, если он жил один, без жены и детей, то мог себе это позволить.

Своего мнения обо мне он также не скрывал, я просто напомнил ему старого друга, он видел во мне моего отца, а значит, и свою ушедшую молодость. Подобная сентиментальность, больше приличествующая немцам, все равно добавляла генералу какого-то средневекового шарма. Вдвойне было приятно, что он не пытался поучать меня, заменяя ушедших родителей, а стремился заручиться моей дружбой.

– О, да ты никак набрался, твое благородие? – выгнул бровь старый казак, встречая нас на крыльце. – А разнаряжен, разнаряжен-то как, ровно павлин на петушиную свадьбу! Вы, Пал Палыч, мне парня не балуйте, его в строгости держать надо. Знаем мы вашу Северную Пальмиру-блудницу, прости ее Господи…