Афганская ловушка - Олег Брылев

Однозначно предстоит отказаться от каких-либо оценок как «ошибках», совершенных лично Андроповым, ибо их бесконечная череда и неумолимая последовательность выстраиваются в четкую логическую цепь, необъяснимую для непосвященных. Оттого и появилось так много слов «Загадки…», «Тайны…» и прочая конспирологическая лексика в названиях книг и исследованиях, посвященных афганской войне. В основе его действий, как будет рассмотрено далее, был явный умысел. Своеобразным был и «выбор» будущего главы ДРА.

Не так уж часто мы встречаем откровенные воспоминания людей, близко знавших Кармаля. В середине января 1980 года, то есть вскоре после ввода наших войск, состоялась встреча с ним маршала С. Соколова (в то время заместителя министра обороны СССР Д. Устинова) и В. Меримского. Подчеркну, только что возведенный в ранг главы государства Б. Кармаль, казалось бы, должен был со свежими силами и идеями энергично взяться за решение назревших проблем, иначе ради чего еще полтора года тому он замышлял вроде бы несбыточное — свержение власти халькистов, о чем пойдет вскоре речь.

Однако, судя по откровениям В. Меримского, лезть из кожи во благо афганского народа лидер, новоиспеченный непосильными трудами андроповцев, явно не спешил. «Обращала на себя внимание реакция Кармаля на все сказанное. Он почти не говорил, а в основном слушал, но никаких пометок не делал, как бы подчеркивая свою независимость. Изредка задавал тот или иной вопрос, как мне казалось, только чтобы поддержать разговор…

Вообще Кармаль не производил на меня впечатления государственного деятеля. При сравнении с его предшественниками Тараки и Амином он им во многом проигрывал. Сын крупного генерала королевской власти всегда жил в достатке. Его, пожалуй, можно было отнести к деятелям парламентского типа, как выразителя интересов своего класса… Я ни разу не слышал от него четко сформулированного своего взгляда на то или иное событие».

Подобные встречи происходили неоднократно. «Он с нами соглашался во всем, но пока ничего не делал. Интересная деталь, которая дает ему определенную характеристику, — в одной из бесед С. Соколов высказал мысль, что нужно иметь более тесную связь с народом, опираться на него и ему периодически выступать перед ним. На что он ответил: «А о чем я буду с ним говорить? Если вы настаиваете, то напишите, что я должен сказать».

Красноречивое высказывание… Создавалось впечатление, что он сам считал себя временным деятелем на занимаемом посту. Так в действительности и произошло».

Приходилось слышать и от других о позиции Кармаля типа «вам надо — вы и делайте». Так он, словно высокопоставленная марионетка, и продержался до мая 1986 года, пока его не заменили на Наджибуллу, спровоцировав этим раздрай уже среди самих парчамистов.

«Очевидно, что Комитет госбезопасности СССР совершил ошибку, определив… в качестве лидера нового правительства Афганистана Бабрака Кармаля… — напишет в своей книге Б. Громов, — разложение личности Кармаля усугублялось его неприкрытым пристрастием к спиртному…»

Об этих «особенностях» Б. Кармаля люди Андропова, надо думать, докладывали своему шефу. Тот же их почему-то игнорировал — значит, нужен был именно он, и не иначе!

Как уже отмечалось, есть основания полагать, что Ю. Андропов был изначально недоволен захватом власти в Кабуле халькистами и, видимо, поразмыслив, приступил к последовательному осуществлению своего плана по «парчамистскому» перевороту, то есть фактически плану контрреволюционному, если учесть, кем накануне была осуществлена революция. Его конкретные этапы будут затем воочию просматриваться в течение полутора лет вплоть до полной реализации 27 декабря 1979 года. Непосредственными, хотя и невольными исполнителями этого вначале явится резидентура, затем будет создано и постепенно развернуто представительство КГБ в Кабуле численностью до 350 человек (в августе 1978-го, если верить В. Самунину — всего восемь); появится полномочное и особо доверенное лицо Андропова — генерал-лейтенант Б. Иванов.

Незаурядный интеллект абсолютного большинства кагэбэшников во многих случаях наверняка вынуждал их сомневаться в целесообразности тех или иных акций (особенно по прошествии времени), но по долгу службы поставленные задачи они выполняли четко. Впоследствии им нередко приходилось выкручиваться изо всех сил ради сохранения имиджа Конторы ГБ, равно как и из-за собственной роли в том, в чем им пришлось поучаствовать по приказам вышестоящего руководства.

Некоторые бывшие чекисты в силу ряда причин иногда стремятся скрыть или преуменьшить тайную роль Андропова в подготовке афганского похода, перевести «стрелки» на других, например, на бывшего начальника ПГУ КГБ В. Крючкова или изобразить «ястребом» министра обороны СССР Устинова Д.Ф.

Будем разбираться по порядку на основе имеющихся фактов, постепенно «дешифруя» их, словно снимки из космоса — уж слишком далеко от нас те события!

Первый акт. По имеющейся информации, в июне 1978 года, то есть через полтора месяца после взятия власти халькистами (во главе с Н. Тараки и Х. Амином), на окраине Кабула якобы состоялось тайное совещание видных парчамистов под руководством Б. Кармаля. Оно вошло в историю как «Пагманский заговор». Факт этот не слишком широко известен. Ряд авторов предпочитает о нем умалчивать либо ставить его под сомнение, так как при этом вскрывается неблаговидная роль «парчама» и его покровителей, по вине которых после временного затишья вновь разгорелась ожесточенная борьба, стоившая затем жизни многим сотням парчамистов, особенно осенью 1978 года. Именно это обстоятельство с той поры навсегда поставило крест на становящихся теперь уже навсегда немыслимых перспективах «единства». Андропов словно того и ждал — репрессии против них немедленно дали ему повод для дискредитации Амина и последующей жестокой охоты на него. Вне зависимости от того, был ли «заговор» или его инсценировка, но афганский «рейхстаг» был подожжен. Основные подозреваемые в «поджоге» при этом дружно, все разом срочно покинули страну. Б. Кармаль — послом в Прагу, Наджибулла — в Тегеран, Барьялай — в Пакистан, Нур Ахмад Нур — в Вашингтон, Анахита — в Югославию и т. д. На заклание остались двое — Султан Али Кештманд и Абдул Кадыр.

Нередко завеса этой тайны слегка приоткрывается авторами почти случайно. В качестве примера приведу отрывок из «Вируса «А», где описывается начальный период пребывания в Праге Б. Кармаля в качестве посла: «В середине августа его настроение вдруг резко ухудшилось… Из Кабула пришли известия, что оставшиеся там парчамисты под руководством Кештманда якобы пытались совершить государственный переворот. Информация была скудной: то ли они просто обсуждали в своем кругу возможность выступления против халькистов (почему вдруг, если те еще не сделали против них ничего плохого?), то ли предприняли какие-то реальные действия (без ведома шефа, находящегося в Праге!), но Тараки и Амин сразу воспользовались этим для того, чтобы окончательно добить своих недругов… (Но почему же «окончательно», если до того они не подвергались репрессиям?) Кештманд и его соратники были арестованы, брошены в тюрьму, их пытали и почти сразу же объявили заклятыми врагами революции…» Интересно, а по какой причине «оставшиеся в Кабуле» парчамисты могли бы «просто обсуждать в своем кругу возможность выступления против халькистов», если те еще не причинили им никакого вреда? Что или кто вдруг сподвигнул их на подобную и не присущую им прыть?