Мой друг Тролль - Анна Гурова

– Да,– неожиданно согласился Карлссон.

– Ага! – еще больше обрадовался Сережа.– Я так и знал! Слышь, Карлссон, я тоже хочу! Хочу в берсерки! Хочу голубя сырьем! Карлссон, поймай мне голубя, а?

– Ты хочешь съесть голубя? – уточнил Карлссон.

– Хочу! Кровавую пищу! Ам! – Сережа опять клацнул челюстями.

Карлссон кивнул и перепрыгнул через подоконник.

Через полминуты он вернулся, сжимая в руке голубя. Голубь был живой, но какой-то снулый.

Сережа сграбастал птичку.

– А где соль? Я помню про соль!

Карлссон протянул ему солонку. Сережа щедро посолил голубя.

– Может, его ощипать? – спросил он.

Но Карлссона на кухне уже не было.

– Не-е… Ощипывать нельзя… – пробормотал Сережа, лицо его приняло хитрое выражение.– Я по-омню! – И сунул голубиную головку в рот.

Раздался пронзительный вопль. Голубь клюнул Сережу в язык.

– Ах ты сука! – завизжал Сережа.– Кусаться, да?! – И с размаху шваркнул голубя о стену.– Карлссон! Карлссон! Он меня укусил!

Но Карлссон не появился. Зато сбежались привлеченные Сережиным криком остальные гости.

– Он меня укусил! – обиженно сообщил всем Сережа, подбирая с пола оглушенного голубя.– Но мы, викинги, то есть берсерки! Никакой пощады врагу! – И вонзил зубы в голубиную шейку…

Столпившиеся в коридоре свидетели того, как Сережа посвящал сам себя в берсерки, молча взирали на ужасное зрелище.

– Ты че, живого голубя…?! – выдохнула наконец Лейка.

Сережа свирепо вытаращил глаза и гордо промычал что-то невнятное. На губах у него налипли перья.

– Сдурел? – закричала Лейка.– Выплюнь немедленно!

– Ну ты прямо как Оззи Осборн,– ухмыльнулся Стасик.– Такой же маньяк.

– Может, у него бешенство? – деловито предположил Дима, не уточняя, впрочем, кого имеет в виду – несчастную птицу или своего приятеля.

У дверей раздался сдавленный стон. Наташа закатила глаза и начала оползать по стенке. Достаточно медленно, чтобы Стасик успел ее подхватить.

За Катиной спиной раздались какие-то булькающие звуки. Диана, зажав рот ладонью, устремилась в туалет. Сережа с остекленевшими глазами жевал голубиные перья.

– Во дурдом,– растерянно сказала Лейка.

Кате вспомнился категорический приказ Сережиного папы не устраивать в мансарде никаких гулянок, и она впервые подумала, что Илья Всеволодович был глубоко прав.

Дима подобрал уроненного Сережей голубя и выкинул в мусорное ведро.

– Мы пойдем, наверно,– на кухню заглянул Стасик.– Наташка едва живая. Катенька, я музыку пока оставлю, ладно? А потом позвоню. Спасибо за всё.

– Не за что,– рассеянно проговорила Катя.

Однако, вечеринка. Если у них все такие… И не потанцевали.

– Я тоже пойду,– сказал Дима.– Забрать с собой этого птицееда? – указал он на оцепеневшего Сережу.

– Сделай доброй дело! – обрадовалась Лейка.– А мы тут с Катериной приберемся.– Эй, Дианка, ты там жива? – подергала она дверь ванной.

Изнутри донеслись глухие рыдания.

– Она как раз перед этим с ним целовалась,– послышался из прихожей слабый голос повисшей на Стасике Наташи.– С маньяком этим, Сережкой.

Лейка со значением взглянула на Диму. Тот пожал плечами.

– Дианка, вылезай! – закричала она опять.– Он не стоит твоих слез! И вообще, сколько можно занимать сортир! Ты здесь не одна!

Диана не отзывалась. Вернее, отозвалась истерическими рыданиями.

– Дура, и дурой помрет,– прокомментировала Лейка.

Дима фыркнул и потащил к выходу невменяемого Сережу. Тот что-то мычал и рвался куда-то бежать.

Катя прошла в комнату, упала на кровать. Она чувствовала, что смертельно устала… И не сразу заметила, что на стуле у окна скромненько так сидит Карлссон.

– Фух! – Лейка плюхнулась на кровать рядом с Катей, закинула ноги на спинку.– Спровадила всех, слава Богу! Дианку на Димку повесила! Чувствуешь, какой я молодец! Пожалуй, я у тебя переночую. Поздно уже.

– Переночуй,– согласилась Катя.– А Сережа?

– Птицеед-то? – Лейка хихикнула.– Тоже выставила. Но этот не пропадет! Ему идти пять минут, а Дианке, прикинь, аж в Купчино.

– Это далеко?

– На машине – полчаса, а если на метро – то прилично. На метро они как раз успеть должны.

– А Дима где живет?

– На Комендантском. Это в другую сторону.

– А он потом как? Метро же закроют! – забеспокоилась Катя.

– Разберется как-нибудь, он же мужик! Вот если бы он меня провожал, я бы, может, его ночевать оставила. На половичке. Как ты считаешь, он симпатичный?

– Половичок?

– Димка!

– По-моему, да.

– А я… Ой, Карлссон! – Лейка быстренько опустила ноги на пол.– Я вас не заметила!

– Меня трудно заметить, я маленький,– очень серьезно сказал Карлссон.

Лейка засмеялась:

– Ну вы скажете! Маленький!

– Я, правда, маленький,– лицо Карлссона было абсолютно серьезно.– Мои родственники, Лейла, намного крупнее меня.

– Ну да, вы же швед! – вспомнила Лейка.– У вас в Швеции все такие… – она широко развела руки,– …нордические. Если не вьетнамцы! – Она снова захихикала.– Но вы-то точно не вьетнамец. От вас, Карлссон, прямо такая аура силы исходит – просто жуть! – Лейка кокетливо поправила волосы.– Просто эманация мужества! Ой, Карлссон, а может, вы меня до дома проводите?

– Ты же хотела остаться? – напомнила Катя.

– Хотела. Одной идти – страшно. У меня двор знаешь какой!.. А с Карлссоном я ничего не боюсь! Карлссон, вы ведь меня проводите?

Карлссон вопросительно посмотрел на Катю.

– Конечно проводит,– сказала Катя.– Еще не хватало тебе ночью одной ходить.

Карлссон кивнул и встал с дивана. Лейка подмигнула Кате и убежала в прихожую к зеркалу – прихорашиваться.

– Ты, кстати, не голодный? – спросила Катя.– Что-то я не видела тебя за столом…

Карлссон остановился:

– А что, осталась еда?

– У меня дома целый холодильник еды,– высунулась из прихожей Лейка.– Креветки, кальмары, мидии. Если вы голодны, Карлссон, я состряпаю паэлью. Можно даже со свежими ананасами. Выпьем отличного рейнвейна…

Карлссон стоял в задумчивости. Видно было: он что-нибудь съел бы прямо сейчас.

– У меня вроде лежит полкило ветчины! – вспомнила Катя.– Стас приволок целый окорок, а мы его так и не нарезали. Или это Дима принес?