Социальное насилие - Яков Гилинский

Власти Дагестана, а затем Тюмени запретили гастроли Бориса Моисеева по мотиву: «в защиту православной нравственности». Был отменен концерт шведского квартета Army of lovers.

В апреле 2005 г. в Петербурге был отменен концерт с участием лучших групп российского и украинского рока, поскольку в городе появились многочисленные призывы: «Бей оранжевых», «Бей хохлов», «Дави оранжевую гниду», а в ночь на 29 марта на рекламных афишах концерта появилась надпись: «Бей оранжевую чуму». Организаторы концерта оценили происшедшее и объяснили его отмену однозначно: «Это вынужденная мера в условиях необъявленной войны СВОБОДЕ». Продолжением стала антигрузинская кампания с выявлением лиц грузинской национальности среди школьников России, а затем отношение к «крымнаш» как показателе лояльности / нелояльности власти…

Вспомним также письмо пятисот, включая 20 депутатов Думы, Генеральному прокурору с просьбой закрыть все еврейские организации и учреждения, а также публичные антисемитские призывы генерала А. Макашева в телевизионной передаче «К барьеру» с его «убедительной победой» в шесть тысяч голосов телезрителей.

Единственный в Москве храм кришнаитов сносят. А против строительства нового категорически возражают «возмущенные граждане». В Москве «Свидетели Иеговы» запрещены судебным решением. В связи с этим в одном из газетных откликов прозвучало напоминание, что в гитлеровской Германии преследование «Свидетелей Иеговы» предшествовало так называемому «окончательному решению еврейского вопроса»…

Помимо национализма в стране процветает нетерпимость на социальной, экономической, религиозной, идеологической почве. Политика руководства РПЦ фактически взращивает религиозную, конфессиональную нетерпимость (в отличие от экуменических посылов покойного главы римской католической церкви Папы Иоанна Павла II и ныне здравствующего Папы Франциска I). РПЦ собирается внедрять в многоконфессинальное общество православную этику; школьница Маша затеяла второй в истории человечества «обезьяний процесс», предъявив иск департаменту образования о необходимости обучения школьников «божественному сотворению» человека; бросается в качестве пробного камня идея введения в школах уроков православия и т. п. При этом иерархи РПЦ не стесняются благословлять новую военную технику – «орудие дьявола», по словам польского поэта И. Галчинского.

В «культурной столице» Санкт – Петербурге в 2012 г. «истинно православные» выступили за запрет художественной выставки братьев Чепменов «Конец веселья», разбили стекла в квартире – музее В. Набокова – автора «Лолиты», угрожают расправой за театральную постановку «Лолиты».

Апофеозом бесправия и мракобесия явилось осуждение в 2012 г. девушек из группы «Pussy Riot» к лишению свободы за выступление в Храме Христа Спасителя со словами: «Богородица, прогони Путина».

Впрочем, перечислять все проявления ксенофобии в современной России и невозможно и неблагодарное это дело[158].

Известный ученый и поэт академик А. Городницкий с горечью отмечает: «Общая ксенофобия в России чудовищно выросла… Это внушает тревогу… за общий дух, который сегодня царит в обществе. Что же нужно нашему народу? Опять полицейское гетто? Или фашистское государство? Новый фюрер?»[159].

Несколько условно можно говорить об объективных и субъективных факторах небывалого распространения ксенофобии и нетерпимости в России. И те, и другие факторы – тривиальны.

Объективно нетерпимость, ксенофобия, злоба, зависть и как следствие – «преступления ненависти» (Hate crimes), совершаемые по мотивам расовой, этнической, религиозной ненависти или вражды, а также гомофобии – есть закономерный, необходимый и неизбежный результат непомерного разрыва уровня и образа жизни сверхбогатого меньшинства («включенных», «included») и нищего и полунищего большинства населения («исключенных», «excluded»).

Самое страшное – фактическая невозможность «исключенных» «включиться» в экономическую, политическую, социальную, культурную жизнь. По мнению профессора Ф. Бородкина, свыше 50 % населения России – «исключенные», т. е. люди, вынужденные существовать на обочине жизни, не будучи включены в активные трудовые, социальные, политические, культурные процессы[160]. С моей точки зрения, реальная доля «исключенных» в современной России превышает 70 – 80 %. Четверть населения – бедняки, чьи доходы ниже нищенского прожиточного минимума, а полунищенское существование влачат как минимум еще две четверти населения. А вот данные Всемирного банка (2005 г.), основанные на официальной российской статистике: доля населения за национальной чертой бедности в России – 30,9 %[161]. По данным на первую половину 2015 г. количество нищего населения достигло 22,9 млн человек[162].

К этому следует добавить такой бесспорный объективный фактор, как приток иммигрантов, которым не так просто адаптироваться в новой среде, а «среда» не хочет адаптироваться к приезжим. Возникает взаимное недоверие и часто – неприязнь. Среди коренного населения начинают циркулировать идеи повышенной «криминальности» приезжих. Однако, во-первых, эти слухи сильно преувеличены. Так, например, в 2007 г. среди всех лиц, совершивших преступления, удельный вес иностранных граждан и лиц без гражданства составил всего 2,8 %, в том числе гражданами государств СНГ – 2,6 %[163]. В 2009 г. соответственно 3,5 % и 3,2 %[164]. Тогда как в Германии, например, в 2004 г. – 22,9 % (в 1993 г. – 33,6 %)… Во – вторых, повышенная «криминальность», если она имеет место, зависит не от расовой (этнической) принадлежности, а от того, что лица одной культуры оказались перенесенными, по разным причинам, в другую культуру; мигранты, независимо от этнической принадлежности, всегда хуже адаптированы к условиям жизни «коренного населения»; мигрируют чаще всего не от хорошей жизни; мигрируют или отправляются «на заработок» в другие страны и регионы наиболее активные – молодые мужчины, чья повышенная криминальность известна.