Внутренняя война. Том 1 - Стивен Ридер Дональдсон

«Вы того стоите».

«Нет! – говорила себе она. – Нет и нет! Я не буду думать о нём. Я не буду гадать, зачем он здесь, почему подверг себя такой опасности, чего он хочет от меня. Я не буду!»

Но принцесса Эстия была дочерью своего отца. Он многому научил её, но не тому, как держать в узде свои мысли и обуздывать чувства. Он был королём Амики: он не беспокоил себя самодисциплиной. И его дочь не знала, как обрести душевное спокойствие.

«Бригин! – ругнулась про себя принцесса, словно это ругательство могло всё разложить по полочкам, – Бригин и его чума! Бригин и его предательство». Он же беллегерец! Её враг. Тот, кого следует поносить последними словами. Пугало для непослушных детей. Как он заполучил такую власть над ней?

В отчаянии принцесса Эстия попыталась подумать о генерале Форгайле. Конечно же генерал стал спутником беллегерца случайно. Ведь так? Эннис Форгайл был больше, чем просто генералом почётной гвардии короля Смегина. Он был самым верным человеком во всей Амике. Эстия даже подозревала, что её отец намеревался выдать её за Форгайла, когда тот вернётся из Последнего Книгохранилища. Жаль, конечно, если бы до этого дошло – генерал не привлекал принцессу, – но такой брак был бы всё лучше, чем с каким-нибудь сынком древнего амиканского рода. Принцесса считала, что сможет смириться перед волей отца.

Она изначально знала, что путешествие генерала Форгайла будет долгим и трудным. Путь через восточную пустыню требовал серьёзной подготовки даже для того, кто знал дорогу. Тот, кто решался на это путешествие, должен был собрать в кулак всё своё мужество, всю силу духа, ну и, конечно, запастись припасами. Требовалось и терпение, поскольку дорога длилась не один день. И даже если путник преодолевал все опасности пути, в конце его ждали ловушки самой библиотеки. Магистры, охранявшие её, были неподатливы, самоуверенны, скрытны: их настоящие намерения трудно было разгадать. Они упрямо отказывались делиться своими знаниями в теургии. А что касалось других областей, других вопросов, то число хранимых в архиве книг было немыслимо огромно. Если бы магистры отказали генералу Форгайлу в помощи, ему бы пришлось перерыть целую гору книг, чтобы исполнить приказ короля Смегина.

Принцесса знала, что, преуспеет ли генерал в своих поисках или нет, он уехал надолго. Возможно, очень надолго.

Многое могло измениться ещё до возвращения генерала. А если бы тот привёз с собой секрет изготовления пушек, изменилось бы ещё больше. Тогда мысли короля Смегина всецело заняла бы подготовка окончательного поражения Беллегера. И его дочь была бы избавлена от перспективы нежелательного брака чуть ли не навечно.

Во время отсутствия генерала шпионы принесли вести из Беллегера. Месяца через три после его отбытия или около того принц Бифальт с отрядом стрелков покинул Отверстую Длань, и целью предпринятого им путешествия были поиски Последнего Книгохранилища.

Полное невежество Беллегера в отношении библиотеки – а враг даже не подозревал о её существовании – уже несколько поколений утешало сердца амиканцев и давало повод для гордости. Королевство Аббатора и в самом деле было отсталым, если там не знали о Последнем Книгохранилище. Но теперь превосходству Амики стали угрожать не только ружья. Доведённый, возможно, до последней грани отчаяния, а может, и получивший сведения от шпиона, который как-то ускользнул из сетей короля Смегина, принц Бифальт отправился в путь. Принцесса Эстия прекрасно понимала своего отца, когда тот сказал, что обязан остановить принца. Те магистры, которые отказывали Амике, могли решить помочь Беллегеру.

Спешно подготовили засаду: послали воинов, чьей задачей было внезапно напасть на врага и уничтожить его, и голодных крестьян – в качестве приманки. Они должны были обогнать принца Бифальта и переправиться через ущелье на сторону Беллегера. А оказавшись на той стороне, разделиться. Крестьянам приказали найти заброшенные хижины или деревушки, поселиться там под видом беллегерцев и поджидать отряд принца Бифальта. Так они выяснили бы, какой дорогой тот следует, а выяснив, дали бы знать. И тогда амиканские воины напали бы на беллегерцев. Согласно приказу короля Смегина, ни Бифальта, ни его спутников нельзя было оставлять в живых.

Эстия решила, что это очень хороший план и он увенчается успехом. Тем не менее план провалился. Крестьяне разбежались, а из воинов только трое вернулись в Малорессу. Внезапное нападение не спасло их от беллегерских ружей.

Теперь задача генерала Форгайла была не просто трудновыполнимой: она буквально висела на волоске. В одно мгновение королю Смегину, принцессе Эстии и всей Амике осталось только надеяться на то, что принц Бифальт не сможет найти библиотеку. Или на то, что генерал Форгайл убьёт его, как только увидит.

Но сейчас… Да как же это? Генерал Форгайл, конечно, отсутствовал дольше, чем предполагалось. Но наконец он вернулся. И привёл с собой злейшего врага Амики, человека, который – в этом не приходилось сомневаться – добрался до Последнего Книгохранилища и получил от магистров то, чего хотел. И теперь, впервые за то время, что она провела с отцом, помогая ему в государственных делах, принцессе Эстии были неведомы и результаты миссии генерала Форгайла, и надежды короля Смегина.

Но что ещё хуже, от неё были скрыты и намерения беллегерца! Принцесса прождала всё утро, весь день и весь долгий вечер – но всё ещё не знала, что принц Бифальт мог рассказать её отцу, чем он мог поделиться с ним, что он мог ему дать. Она не знала, приказал ли отец предать принца смерти, и если приказал, то когда состоится казнь. Она не знала, что после казни должны были сделать – или уже сделали – с его телом. Сжечь, как сжигают нищих калек на поле за стенами Малорессы? Отослать назад к королю Аббатору в знак презрения Амики? Бросить на обочине, чтобы его склевали вороны?

Принцесса не просто злилась, она кипела от ярости на короля Смегина, который именно сейчас отдалил её от себя: она ничего не знала ни о его мыслях, ни о его решениях. Были моменты, когда Эстия, внезапно даже для самой себя, чуть не плакала, представив, что глаза принца Бифальта навек потухли, уста сомкнулись, а тело было искалечено клинком генерала Форгайла.

Но всё же ни одна слеза так и не пролилась из глаз принцессы. Эстия, в отличие от своей матери, не принадлежала к числу тех женщин, что любят и умеют плакать. У неё было чувство собственного достоинства.

Но когда в её дверь – намного позже того часа, в который она обычно ложилась в постель – постучал слуга, присланный отцом, Эстия – во второй раз за день – чуть не лишилась чувств.

Внезапно она испугалась совсем другого – не того, что тревожило её всё это время. Теперь Эстию не приводила в трепет мысль о смерти принца Бифальта. Она боялась, что он всё ещё жив. Боялась, что ей придётся встретиться с ним, снова испытать на себе его взгляд и услышать его усталый голос. Боялась, что ей придётся говорить с ним…

Но как бы там ни было, принцесса поспешила к отцу. Оставаться в неведении было страшнее, чем очутиться перед фактом смерти или перед взглядом беллегерского принца.