Богини с дурной репутацией. Книга для плохих девочек - Трина Роббинс

Потом она из окна наблюдала за тем, как Чанго вышел из дверей дома и, подражая величественной походке Ойи, спокойно прошествовал мимо врагов, придерживая девять юбок, чтобы не выпачкать их в грязи. Враги Чанго не хотели ссориться с Ойей, более того, они боялись и уважали ее, поэтому они вежливо приподняли свои шляпы в знак приветствия.

Ойя времени зря не теряла. Она отперла металлический шкафчик в комнате Чанго. Достала зеленую скляночку и поднесла ее к свету. На донышке еще оставалось немного жидкости! Поднеся бутылочку к губам, Ойя до последней капли осушила ее. Мгновенно она почувствовала, как по ее телу струится огонь. Она подбежала к двери и распахнула ее. Снаружи Чанго уже наступал на своих преследователей, изрыгая пламя из носа и рта, от кончиков его пальцев разлетались молнии. Враги ударились в панику. Они не понимали, что происходит. «Ойя обладает могуществом Чанго! — завопили они. — Мы пропали!» Они помчались назад к дому, сокрушая всех и вся на пути, но у дверей увидели Ойю, одетую как Чанго. И она тоже изрыгала огонь! Теперь они пришли в полное отчаяние. «А вот и сам Чанго! — кричали они. — Он выглядит как Ойя! Они поменялись телами!» Они поняли, что их обвели вокруг пальца.

Ойя и Чанго стояли спина к спине и сокрушали врага объединенной силой грома, молнии и бурь. Когда все наступавшие были перебиты или бежали, Чанго повернулся к Ойе и воскликнул: «Женщина, ты украла мое могущество!»

Ойя хихикнула: «И я неплохо им распорядилась, верно?»

Конечно, овладев способностями Чанго, Ойя не собиралась их возвращать. Теперь они сражались рука об руку, оба изрыгая пламя. Однако у Ойи был свирепый темперамент, а у Чанго задиристый нрав, так что иногда они сражались друг против друга, и эти бури были самыми неистовыми. Завывали ураганные ветры, и тогда люди прятались по домам и молили ориша помириться.

Что там говорилось про Кладбище?

Когда Ойя не воевала, она охраняла кладбища. Раньше она была владычицей морей, а кладбищами владела ориша Йемайя. Устав от своих тягостных владений, Йемайя разработала план. Гуляя с Ойей как-то днем, она привела ту к кладбищенским стенам. Стены были толстые и имели внушительный вид, на воротах были установлены крылатые мраморные херувимы, а надгробий снаружи видно не было. Можно было разглядеть только верхушки самых высоких статуй.

«Это стены моего сказочного дворца, — сказала Йемайя Ойе. — У меня есть личный гимнастический зал, джакузи, два плавательных бассейна и произведения искусства, собранные со всего мира. Посмотри, отсюда видны верхушки статуй, привезенных из древнего Рима».

«Вау! — Ойя была поражена. — А у меня есть только вода — вода без конца и края. Это очень скучно».

Йемайя постаралась выглядеть естественно. «Знаешь, я тоже устала от своих лакеев, горничных и мраморных залов. Возможно, я соглашусь поменять свои владения на твои».

Ойя пришла в восторг. «Я согласна! — воскликнула она. — Моря твои, можешь владеть ими».

Но как только Ойя прошла сквозь украшенные ворота и увидела длинные ряды надгробий, она поняла, как ее обманули. Но было уже поздно, сделка была заключена, и Йемайя уже резвилась с дельфинами на морских просторах. Ойя никогда не простила Йемайе ее обман, и две богини до сих пор враждуют. Ойя приняла на себя обязанности хранительницы кладбища, и на сегодняшний день она — единственная ориша, которая находится на короткой ноге с богом Смерти и не боится его.

Каннаки, жившая в Индии во II веке, принадлежала к числу женщин, которые были способны на чудовищную жестокость, но, полюбив, превращались в покорных рабынь ничтожных мужчин. Ее муж Ковалан и был как раз таким ничтожеством. Он изменял Каннаки с танцовщицей и выбросил целое состояние на свою любовницу, однако его жена была настолько мягкотелой, что приняла его обратно, когда он буквально приполз домой с опустевшими карманами.

«Не переживай, — успокоила она его. — У меня еще остались два сказочно дорогих ножных браслета из золота с рубинами. Продай один из них, и ты сможешь открыть небольшой бакалейный магазинчик на углу».

Затем супруги отправились в город Мадура, где был крупный рынок. Добрая пожилая женщина по имени Мадари позволила им остановиться в своем домике прямо за городской стеной, и там Каннаки осталась ждать мужа, пока тот пошел на рынок с ее золотым ножным браслетом. Бедняга был такой неудачник, что даже не заметил белого буйвола, который перешел ему дорогу. Если бы он заметил буйвола, то понял бы, что это очень дурной знак, и возвратился бы прямо в пастушью хижину. Вместо этого он продолжал путь на рынок, где встретил золотых дел мастера.

Показав мастеру украшение жены, Ковалан спросил: «Простите, не подскажете ли вы мне, сколько я мог бы выручить за эту драгоценную вещицу?»

Лучше бы Ковалан и близко не подходил к этому золотых дел мастеру, потому что на самом деле это был вор, который только что украл золотой ножной браслет самой королевы. Как только он увидел, как Ковалан беспечно вертит в руках браслет, как две капли воды похожий на украденный, у него в голове возникла идея. «Я могу сказать королю, что это и есть украденный браслет, — сказал он себе. — Этот бедняга проглотит наживку, а я скроюсь с моим браслетом, а может быть, и награду получу!»

Каннаки

Ковалану он сказал: «Этот ножной браслет достоин самой королевы. Подожди немного в моей хижине, а я отнесу браслет королю и вернусь с большими деньгами».

Пока ни о чем не подозревающий Ковалан сидел в жилище ювелира, тот отправился прямиком к королю. Простершись ниц перед троном, он протянул королю браслет со словами: «Ваше величество, вот ножной браслет, украденный сегодня утром у королевы. Случилось так, что вор дожидается в моей мастерской на рыночной площади».

Король пришел в ярость и отправил в жилище ювелира четырех самых сильных своих воинов с острыми мечами, приказав им отделить голову Ковалана от туловища, что они и сделали.

Тем временем верная Каннаки терпеливо ожидала мужа в пастушьей хижине, как вдруг она заметила Мадари. Та выглядела очень расстроенной. Она уже прослышала о казни Ковалана и пыталась придумать, как рассказать об этом Каннаки.

«Что случилось? — спросила Каннаки. — У вас ужасный вид! Что-то не так? Беда с моим мужем? Он сбежал от меня с еще одной танцовщицей, верно?»

Мадари замялась. «Ничего худого — ну, вообще-то, да, на самом деле кое-что плохое произошло. Присядь. Хочешь чаю? Воды? Не хочешь? Помнишь своего мужа? Ну так вот, с ним произошло несчастье, и он пострадал — то есть умер. Король приказал казнить его за кражу браслета королевы».

Канаки была поражена горем, но гнев на столь великую несправедливость оказался еще сильнее горя. Она вышла из домишка и не останавливалась, пока не дошла до ворот королевского дворца. Стражник взглянул на нее и помчался к королю: «Ваше величество, у ворот стоит красивая женщина. Она в ярости. Она требует встречи с вами. Если бы я не был уверен, что этого не может быть, я сказал бы, что это богиня Кали собственной персоной».