Ты поймешь, когда повзрослеешь - Виржини Гримальди

Я не представляла себе, что он все еще способен погрузить меня в это состояние. Я наивно полагала, что можно запретить себе любить, как, например, прекратить употреблять в пищу сахар. Я исключила Марка из своей диеты. Я сопротивлялась воспоминаниям и даже не пыталась воскресить в памяти его голос. И вот теперь, рядом с ним, я готова вступить второй раз в ту же реку: если долго себя сдерживаешь, то все равно однажды сорвешься.

– Так приятно тебя снова увидеть, – пробормотал он, подходя к столику.

Мне удалось встать, хотя пол вибрировал, а ноги отбивали чечетку, когда он обнял меня. Я уткнулась лицом в его шею, запах его парфюма был мне незнаком, и он показался мне выше ростом. За исключением нескольких новых ощущений, я чувствовала себя как на первом свидании.

Он сразу же перешел в наступление с напором человека, который боится упустить главное в заранее подготовленной речи.

– Я хочу попросить у тебя прощения, Джулия. Я вел себя как законченный подлец. Я мог бы объяснить, что это все из-за работы, из-за денежных проблем, которыми забита голова, из-за ребенка, который только что родился у брата, но на самом деле мне нет оправдания. Я оставил тебя, когда тебе было трудно, когда ты больше всего нуждалась во мне. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вернулась. Пожалуйста, ведь нам так хорошо было вместе.

Он был искренен, я видела это по вертикальной морщинке в виде восклицательного знака между его бровями, по правой руке, которой он сжимал левую, чтобы придать себе уверенности, по легкой дрожи на губах. А что до меня, то дрожь потихоньку отпускала. Я даже не мечтала, что когда-нибудь услышу от него эти слова, – и вот он мне их подарил, упаковав в красивую оберточную бумагу с ароматом мускуса. Я должна была бы почувствовать, как мое сердце бьется в ритме слэма,[14] или не чувствовать его вовсе. Я должна была бы едва сдержать крик радости и броситься ему на шею с поцелуями, как в кино. Я должна была бы позвонить Марион и прокричать в трубку: «Ты не представляешь, что он мне только что сказал!» Я надела самое красивое платье и всю ночь прокручивала в голове эту сцену, хотя все остальные ночи я рыдала, потому что он бросил меня.

Так почему же я ощущаю себя всего лишь зрительницей, с интересом наблюдающей, как разворачиваются события фильма? Да просто потому, Джулия, что ты – героиня!

Во время нашего первого свидания возбуждение нарастало крещендо. Я отправилась на него, не строя никаких планов, но через два часа была готова поклясться ему в верности до гробовой доски, уверенная, что только смерть разлучит нас. А через пять часов мои трусы упали на пол возле его кровати.

А сегодня все происходило с точностью до наоборот. Два часа назад, когда я ждала его, дрожь пробирала меня до костей. Но вот он появился, и возбуждение медленно таяло, как тает шоколадное пасхальное яйцо, засунутое за радиатор.

Я слушала, как он рассказывает о своих друзьях, которые были и моими друзьями, о том, какой стала наша квартира, о своей семье, с которой часто виделся, о работе, которая стояла для него на первом месте. А мне все больше и больше казалось, что это очень далеко от меня. Совсем другая жизнь. Даже выглядел он иначе: я раньше не замечала, что у него такие большие глаза и такие покатые плечи. Я знала наизусть форму его ушей, зуб со щербинкой; по его лицу я сразу могла понять, что он чем-то озабочен. Я смотрела на него прежним, привычным взглядом и не узнавала. Расставание сделало свое дело: знакомый образ исчез.

Семь лет назад за два часа я узнала его, как мне казалось, раз и навсегда.

А сегодня по прошествии двух часов передо мной оказался чужой человек.

Может быть, нам нужно время. Во всяком случае, я не собираюсь с ним так быстро расставаться. Ведь это же Марк.

– А тебе удалось избавиться от страха смерти, работая со стариками? – спросил он, отодвигая ложечкой к краю креманки крем шантийи с шариком мороженого. Он зарезервировал столик в нашем любимом ресторане Биаррица. Мы бывали здесь каждый раз, когда навещали моих родителей. Я была фанаткой их чернильного ризотто с каракатицей, хотя после него приходилось на несколько дней забыть, что естественный цвет зубов – белый. Но в этот вечер меня занимало не столько их меню, сколько желание убедиться, что я счастлива.

– Сейчас я меньше об этом думаю, – ответила я. – Большинство наших постояльцев вполне самостоятельны и полны жизни.

– Тем лучше! Когда-то эта тема была для тебя большой проблемой. Я помню, что ты каждый раз отворачивалась, когда в фильме показывали покойника. Мне трудно себе представить, как ты пережила похороны твоего отца, а тут еще бабушка…

– Откуда ты знаешь про бабушку?

Ну, началось.

– Ты все еще злишься на меня?

Нет, разумеется нет, моя любовь, я тебе так признательна…

Я положила ложечку и вытерла губы.

– Конечно, я обижена на тебя.

– Мне очень жаль, – пробормотал он, взяв меня за руку. – Знаешь, я изменился. Если бы это произошло сегодня, я бы был рядом с тобой.

– Проблема в том, что это произошло вчера. Вчера я так и не почувствовала твоей руки на своем плече во время погребения отца, вчера ты оставил меня в одиночестве в ванной, где я рыдала всю ночь. Ты должен был меня поддержать, а вместо этого ты перешагнул через меня, когда я валялась на земле. Почему ты только сейчас вспомнил обо мне? Почему я была одна все это время?

– Не знаю, – ответил он, понурив голову. – Думаю, я боялся твоей реакции. Не делая никаких шагов, я сохранял надежду.

Я постаралась поставить себя на его место. Клянусь: я действительно старалась. Я пыталась понять, как несколько цифр и выписка из банковского счета могут взять верх над страданиями человека, которого любишь. Я честно пыталась, но у меня ничего не получилось.

– А почему ты согласилась встретиться со мной, если все еще злишься?

– Потому что, когда ты позвонил, я этого еще не знала. Чего я только не делала, чтобы не думать о тебе все последние месяцы! И злоба прошла. А как только я тебя увидела, она проявилась с новой силой… Я думаю, это закономерный переход к нормальным отношениям.

– Надеюсь.

Мне тоже хотелось бы надеяться.

29

Мы шли по улицам Биаррица. Стояла прохладная погода, Марк обнял меня за плечи. Мы рассказывали друг другу анекдоты и всякий раз воспринимали их с энтузиазмом. Внешне мы казались нормальной парой. Но в душе у каждого из нас было по большому вопросительному знаку.

Однако время шло, и мы чувствовали себя все естественнее.

– Я снял здесь номер, – сказал он, остановившись перед фасадом отеля «Best Western». – Хочешь зайти?

Я недолго колебалась. А с какой стати я должна отказываться? Ведь не зря же я чуть ли не до крови ободрала кожу, делая эпиляцию зоны бикини. Занятия любовью – верный способ восстановить отношения. Кроме того, мне этого хотелось, потому что после трех месяцев воздержания я была готова свергнуть с пьедестала мать Терезу.