Подчинение авторитету. Научный взгляд на власть и мораль - Стэнли Милгрэм

Неудивительно, что она не смогла мобилизовать психические ресурсы и претворить сострадание к «ученику» в акт неподчинения. Ее чувства, цели и мысли были слишком разными и противоречивыми.

Судя по всему, во время эксперимента она была убеждена, что «ученик» и впрямь получает удары. Однако женщине с истерическими склонностями несложно скорректировать свое мышление так, чтобы оно соответствовало позитивному мнению о себе. Через несколько месяцев она заполнила анкету, в которой объясняла, что во время эксперимента ее «зрелый и образованный ум» не верил в реальность электрошока. Такой корректировкой внутренних установок она постфактум выдает желаемое за действительное в отношении своего характера.

Гретхен Брандт, медицинский техник (в эксперименте 8)

Гретхен Брандт — привлекательная женщина 31 года, медицинский техник из Университетской медицинской школы. Она приехала из Германии пять лет назад и говорит с сильным немецким акцентом.

Несколько раз, когда «ученик» высказывает жалобу, она поворачивается к экспериментатору и холодно спрашивает: «Мне продолжать?» Получив утвердительный ответ, сразу же возвращается к заданию. Но после 210 вольт поворачивается к экспериментатору и твердо заявляет: «Простите, но думаю, мы должны остановиться».

ЭКСПЕРИМЕНТАТОР: Эксперимент требует, чтобы вы продолжали, пока он не выучит правильно все пары слов.

ГРЕТХЕН: Извините, но у него проблемы с сердцем. Он предупреждал вас.

ЭКСПЕРИМЕНТАТОР: Удары могут быть болезненными, но не опасны.

ГРЕТХЕН: Извините, но я думаю, когда удары продолжительные, они опасны. Спросите его, хочет ли он уйти. Это ему решать.

ЭКСПЕРИМЕНТАТОР: Абсолютно необходимо, чтобы мы продолжали…

ГРЕТХЕН: Лучше спросите у него. Мы пришли сюда по собственной воле. Если он захочет продолжать, я буду. Он говорил вам, что у него проблемы с сердцем. Извините. Я не хочу отвечать, если с ним что-нибудь случится. И для себя я бы такого точно не хотела.

ЭКСПЕРИМЕНТАТОР: У вас нет выбора.

ГРЕТХЕН: Думаю, мы находимся здесь по собственной воле. Я не хочу нести ответственность, если у него проблемы с сердцем, и с ним что-нибудь случится. Пожалуйста, отнеситесь с пониманием.

Она отказывается продолжать, и эксперимент заканчивается.

На всем протяжении эксперимента женщина ведет себя твердо и решительно. В интервью сообщает, что напряженности и нервозности не ощущала, и это вполне соответствует внешнему впечатлению. Считает, что последний удар, который она нанесла «ученику», был чрезвычайно болезненным, и повторяет, что «не хотела нести ответственность за какой-либо причиняемый вред». С интересом выслушивает объяснения экспериментатора; удивляется, что «ученик» не получал электрошок, и сообщает, что при демонстрационном разряде согласна получить максимум 45 вольт.

Прямое и учтивое поведение женщины в ходе эксперимента, отсутствие напряженности и полный контроль над своими поступками, казалось бы, делают неподчинение простым и рациональным действием. Ее поведение соответствует тому, как по моим первоначальным прогнозам и должны были вести себя почти все испытуемые.

Как ни парадоксально, Гретхен Брандт росла в гитлеровской Германии и большую часть юности находилась под влиянием нацистской пропаганды. В ответ на вопрос о возможном влиянии этого контекста она медленно отвечает: «Наверное, мы видели слишком много боли».

Паскаль Гино, инспектор по качеству воды (в эксперименте 7)

Паскаль Гино — сорокатрехлетний инспектор по качеству воды. Родился в Соединенных Штатах, родители — итальянцы. Участвовал в той вариации опыта, где экспериментатор дает указания испытуемому и жертве, а потом уходит из лаборатории, оставив свой номер телефона. Тем самым испытуемый остается наедине с жертвой в лаборатории, но в случае проблем может позвонить экспериментатору. Мистер Гино связывается по телефону с экспериментатором несколько раз. Выполнив разряд в 150 вольт, он звонит с вопросом: «Профессор, человек жалуется. Хочет уйти. Не хочет больше ударов… Я только что дал ему 150 вольт, а он говорит: “Хватит!”».

Экспериментатор отвечает (по телефону же), что надо продолжать, и мистер Гино слушается.

Он остается один в экспериментальной комнате, послушно выполняя инструкции, тогда как жертва отчаянно протестует. После удара в 300 вольт, когда жертва отказывается отвечать, мистер Гино снова звонит экспериментатору и снова получает приказ продолжать, рассматривая отсутствие ответа как неправильный ответ.

— Вы хотите, чтобы я дошел до конца шкалы? М-м-м… А когда я дойду до конца, что дальше делать?

После 330 вольт жертва не стонет, не протестует, а просто не подает признаков жизни. Взволнованный мистер Гино снова звонит ученому.

— Профессор, из той комнаты вообще ни звука не слышно. А я уже дошел до 330 вольт. Ни хныканья, ничего. Мне это не нравится. Вы не думаете, что с этим человеком что-то случилось?

Экспериментатор уверяет, что удары могут быть болезненными, но не приведут к долговременным повреждениям тканей. Испытуемый снова возвращается к своему заданию, и он по-прежнему один в лабораторной комнате. Выполнив разряд в 450 вольт, звонит экспериментатору и напоминает, что от «ученика» не слышно ни звука.

Через некоторое время экспериментатор возвращается в лабораторию и сообщает мистеру Гино, что с «учеником» все в порядке. В ходе интервью и в ответ на вопрос о степени напряженности испытуемый отвечает:

— Я больше волновался за другого человека, чем за себя… за него больше нервничал. Нервничал, поскольку вас-то рядом не было. Если бы вы были здесь, я бы не нервничал. Я имею в виду: если бы этот человек потерял сознание, пока я даю эти... эти разряды… Я считал, что несу ответственность.

Испытуемый говорит об ответственности не в общефилософском смысле, а лишь в том смысле, что в этой ситуации она ложилась на него, коль скоро он оставался наедине с «учеником». Он продолжает:

— Будь вы здесь, вы бы сказали: «Давайте закончим», или «Продолжаем», или еще что-то. Вам же лучше знать. Вы профессор. А я нет… Но с другой стороны, где-то с 255 вольт его вообще не было слышно, и после этого он даже не жаловался». (Испытуемый имитирует жалобы «ученика».)

Через несколько месяцев после эксперимента мистер Гино принял участие в коллективном обсуждении. Задним числом он назвал эксперимент «потрясающим». «Мне было ужасно интересно… В тот день я пошел на вечеринку. И знаете, у меня есть пара родственниц, которые работают медсестрами. И им тоже было ужасно интересно… В общем, я вам скажу: такие вещи на всю жизнь запоминаются».

Таким образом, прошли месяцы, а у него, похоже, даже и мысли не шевельнулось, что стоило ослушаться приказа и отказаться от дальнейшего нанесения ударов.

— …У меня оставалось еще восемь уровней, и он [«ученик»] впал в истерику, чуть ли не полицию хотел вызывать, и всякое такое. Мне пришлось трижды звонить профессору. И в третий раз он сказал: «Продолжайте». Поэтому я дал очередной разряд. А потом уже не было слышно ответов, даже хныканья. Я сказал: «Ничего себе, он же помер. Да мы его прикончим!» И так я продолжал до 450 вольт.