Затишье перед бурей - Александр Михайловский

– Александр Васильевич, – бушевал он, – если я не отправлюсь вместе с Жанной Владиленовной на эту святую войну за свободу угнетенных ирландцев, то я себе этого никогда не прощу. Неужели вы хотите, чтобы я навсегда потерял сам себя?

– Андрей, – сказал я, когда Желябов выдохся и сделал паузу, чтобы немного передохнуть, – я вас прекрасно понимаю. Если бы не мой возраст и не моя должность, то я и сам бы, не задумываясь, отправился помогать ирландцам. Но с вами все не так просто. Вы просто не представляете, каким опасностям в этой экспедиции вы можете подвергнуть свою жизнь.

– Я готов отдать жизнь за свободу Ирландии! – пылко воскликнул Желябов. – Во всяком случае, даже если я там и погибну, то последняя моя мысль будет о том, что жизнь я прожил не напрасно!

– Гм, – сказал я, – если вы так решительно настроены, то я, пожалуй, замолвлю за вас словечко перед адмиралом Ларионовым. Кстати, а как к вашей идее относится Жанна? Надеюсь, что вы с ней обо всем посоветовались?

– Большое спасибо, Александр Васильевич! – воскликнул Желябов, подскочил ко мне, словно стальными тисками сжал мою ладонь и стал ее трясти. – Я уверен, что Виктор Сергеевич вам не сможет отказать! А с Жанной мы, конечно, уже все обсудили, и она будет рада, если я вместе с ней отправлюсь на Кубу. Ну, и туда, где будет нужна наша помощь.

Говоря эти слова, Желябов просто светился от радости.

– Александр Васильевич, – добавил он, – как только моя судьба окончательно решится, я попрошу вас немедленно сообщить мне об этом. А мы с Жанной будем готовиться к отъезду. Я обещаю вам, что не подведу и сделаю все, что в моих силах, чтобы Ирландия стала независимой от гнета британских угнетателей.

Выпалив все это, Желябов начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу.

– Если вы разрешите, – наконец, сказал он, – то я уже побегу, обрадую мою Жанну?

Я кивнул головой, и Андрей с облегчением выбежал из моего кабинета, а я стал размышлять о странностях жизни. Вместо петли на эшафоте и сомнительной славы цареубийцы Андрея Желябова теперь ждет достойное дело – борьба за свободу угнетенных ирландцев. Согласитесь, что ради этого стоит и жизнью рискнуть…

29 (17) ноября 1877 года, утро. Куба. Гуантанамо

Майор Сергей Рагуленко

От сладкого сна меня разбудила неожиданно запиликавшая рация, лежавшая рядом с кроватью на изящной резной тумбочке. Эта тумбочка, как и вся мебель в спальне, была подарена нам каким-то неожиданно объявившимся родственником Маши. Удивительное дело: когда девочка – бедная сирота, а папа ее сидит в американской каталажке, так у нее вообще никаких родственников нет, словно вымерли все. Но как только неожиданно вернувшийся отец становится торговым представителем Югороссии и начинает ворочать миллионами, а дочь выходит замуж за югоросского офицера в майорском чине, как тут же изо всех щелей выползли двоюродные, троюродные дяди, тети, кузены и кузины. Да так резво и напористо проявляют свои родственные чувства, что хоть ставь на крыльце дома пулемет. Такова она, селява.

Услышав вызов, я недовольно поморщился. Ведь сказал же всем, что хочу, наконец, взять один выходной, чтобы посвятить весь день своей любимой супруге, нежной и свежей, как роза. Вон она лежит, черные длинные волосы разметались по подушке, а соблазнительные формы тела легко угадываются под шелковой простынкой, подаренной нам еще одним родственником. По счастью, пиликание рации ее не разбудило. Умаялась, бедная. Хотя в постель мы легли довольно рано, но уснули на самом деле всего-то три-четыре часа назад.

Взяв с тумбочки рацию, я, чтобы не мешать жене, на цыпочках вышел в соседнюю комнату и уже там нажал на кнопку приема.

– Слон слушает, – недовольно по-русски буркнул я в трубку.

– Серхио, Серхио, – послышался взволнованный голос Мануэля, – soy yo, Manuel. (Это я, Мануэль.)

– Да слышу я, братишка, – сказал я уже по-испански. – Что случилось?

– Только что прибежал Эрнесто, – затараторил Мануэль, – и сказал, что на вокзал прибыла группа янки. Пятнадцать человек, и среди них тот самый человек в котелке и с бородой, очень похожий на портрет, который ты мне показывал.

«Ага, – подумал я. – К нам приехал наш любимый мистер Пинкертон, дорогой…» Причем, что интересно, собственной персоной.

– Молодец, Мануэль! – сказал я. – И куда эти янки направились?

– В отель «Посада дель Мар», это у гавани, – ответил Мануэль и спросил: – Серхио, что нам делать?

– Погоди, – я почесал затылок, – дай подумать…

«Да, – подумал я, – весьма осторожные граждане – профессионалы, мать их за ногу». Номера у них были зарезервированы на послезавтра в гостинице «Гавана». Похоже, что кто-то для них забронировал еще и эту гостиницу, намного скромнее «Гаваны». Причем этот «кто-то», скорее всего, из местных. Значит, решительных действий можно ожидать со дня на день. Ведь всю доступную информацию местный агент Пинкертону, вероятно, уже предоставил.

Дело было в том, что по моей просьбе Мануэль и те из его друзей, которые в настоящий момент находятся в Гуантанамо, рассказывали о том, что семья моих новых родственников сейчас проживает в старом особняке на другом берегу пролива, соединяющего бухту Гуантанамо с Карибским морем. Туда же доставляется и почта для Родриго. Там же он время от времени принимает своих деловых партнеров, поставщиков товаров для нашей базы и для отгрузки в Югороссию. Гостиная и некоторые другие части дома были полностью отремонтированы, мебель осталась от старого хозяина, а служанки и младшие дочери Родриго во время этих визитов прислуживают гостям. Так что никто в городе и не сомневается, что Родриго де Сеспендес со всей своей семьей живет именно там. Первоклассная мышеловка…

Добраться к дому было бы легче всего на лодке. И, наверное, именно потому мистер Пинкертон и выбрал для поселения гостиницу рядом с гаванью. Похоже, что он решил захватить бедного Родриго темной ночью и устроить ему допрос с пристрастием, для того чтобы разузнать о местоположении остальных освобожденных узников, поскольку никто из чарльстонских беглых арестантов ни в городе, ни в округе не объявился. Второй вопрос, который их интересует – это то, как именно был совершен побег с острова Салливана. Так что, пока не закончится допрос, Пинкертону просто нет смысла убивать Родриго.

Надо учесть и то, что в ближайшие пару дней, а точнее, ночей, операция по захвату Родриго маловероятна. Мистеру Пинкертону необходимо для начала внимательно осмотреться, тщательно подготовиться и, главное, получить добро от заказчика.

– Так, – сказал я, – Мануэль, слушай меня внимательно. Пусть кто-нибудь из твоих парней постоянно дежурит в порту. Мне необходимо будет знать, когда кто-нибудь из этой компании начнет договариваться с рыбаками об аренде лодки.

– Обижаешь, Серхио! – воскликнул Мануэль. – Там уже посменно дежурят три человека. И трое у гостиницы. И еще. Помнишь, ты спрашивал про почту в Гуантанамо?

– Конечно помню, – ответил я.