Все мужчины ее жизни - Ника Сафронова

– Ну? – не поняла я.

– Чего «ну»? Видишь, написано – Елоу пэйдж оф Ландан?

– Ну…

– Да, блин, Чижова! Включай серое вещество! Я этот справочник из гостиничного номера сперла! В Лондоне! Здесь же везде е-мэйлы есть! Давай какое-нибудь коммерческое предложение составим. И разошлем. Вдруг кто-нибудь откликнется? Будем с Англией работать!

Тут уж я схватилась за сигарету и стала судорожно затягиваться. Мысль заработала быстро-быстро.

Так, заграница – это уже тепло. Это уже очень тепло. Там отношения между партнерами почти прозрачные. Меньшая вероятность, что тебя кинут. И вообще! А что если….

– Слушай, мать! – воскликнула я, потрясенная этим невероятным стечением обстоятельств. – Это идея! Слушай меня! Я тут буквально на днях, пока ты отсутствовала, познакомилась с одним музыкантом. Парень талантлив как бог! Я его песни слушала. Могу тебе сказать, пробирают аж до самых гланд! – Дорохова закатила глаза. – Да погоди ты кривляться! Послушай меня! Давай его продюсировать! Вложим деньги. Сделаем ему большую рекламную кампанию. Раскрутим хорошенько. Потом будем заниматься организацией его концертов, презентаций, выпуском новых альбомов. Будем ездить с ним на гастроли! Я тебе говорю, эта курица снесет нам золотые яйца!.. – Чтобы Оксанка не успела меня перебить, я затараторила еще быстрее: – А Британия – это вообще супер! Нам нужно выйти на какие-нибудь продюсерские конторы. Или, может, на студийные, фиг его знает! Но на тех, кто хоть как-то с этим связан. Прикинь, если наша группа начнет там же, где начинали Битлы, – в ливерпульском подвальчике! Их как раз тоже четверо! Ты представляешь, как на этом можно сыграть?

– Куда сыграть-то? В ящик? – Лицо Оксанки выражало ироничное умиление, с таким обычно слушают ахинею детей, когда те вдруг чересчур расфантазируются.

– Дорохова! Твою мать!

– Чижова! Мать твою!

Тут в наш закуток вплыл официант с подносом – и мы притихли. В ожидании, пока все очень чинно и неторопливо появится на нашем столике, пока столь же неспешно наполнятся шампанским бокалы, мы с Оксанкой нервно елозили, посылая друг другу красноречивые взгляды.

– Дура ты! – говорила ей я. – Надо ковать железо пока горячо!

– У меня нет слов… – укатывались под веки Оксанкины глазные яблоки.

Наконец, нерасторопный юноша, пожелав нам приятного аппетита, отчалил. И в ту же секунду мы с двух сторон грудью упали на стол, бешено выпучившись друг на друга и говоря почти одновременно:

– Ливерпульская четверка, да? Ха-ха! Не смеши мои подковы! Бременских музыкантов вон тоже четверо было. Давай! Пусть твои из Бремена и начинают! А мы с тобой, как трубадур с принцессой, будем обнявшись стоять на повозке и петь!

– Пошла вон! Я знаю, что говорю! Слушай! Через неделю состоится презентация какого-то Кожаева… или Пыжаева… короче, не помню! Но это очень популярный среди молодежи певец. На этой презентации будет присутствовать масса полезных людей. Мы должны во что бы то ни стало туда попасть! И не просто попасть, а завести как можно больше знакомств. А дальше будем действовать по обстоятельствам!.. Блин, Оксанка! Я не пойму! Ты же чуть ли ни каждый день в караоке ходишь! Тебе же нравится музыка! Неужели тебе не интересно всем этим заниматься?

Оксанка откинулась на спинку стула. Какое-то время она молча смотрела на меня, потом сказала:

– Ира, ты знаешь, что у тебя очень больная голова? Куда ни тронь – всюду воспалено.

Делая в этот момент глоток шампанского, чтобы немного остудить пыл, я поперхнулась. Напиток выплеснулся обратно в бокал. Сам тон, каким Оксанка произнесла свою фразу, говорил о том, что она сдалась. Я таки уложила ее на обе лопатки. Мне сразу стало безумно весело! Особенно почему-то забавлял тот факт, что по подбородку, перемешавшись с кислым шампанским, сползала слюна. Я сидела, содрогаясь квакающим смехом, и никак не могла остановиться.

– О! Я же говорю: все признаки болезни Дауна налицо! – констатировала Дорохова. А потом мы еще долго обсуждали с ней, как это все будет выглядеть.

Я рассказала подруге, что собой представляет Кощей, его группа. Какие замечательные лирические песни они исполняют. Причем в моей интерпретации Шурик уже полностью перевоплотился в Диму Билана. Был так же смазлив, молод и обаятелен.

Дальше мы принялись фантазировать, местами приближаясь в своих мечтах к недавно виденному мною сну.

В конечном счете Оксанка спохватилась, что ей пора бежать.

– Слушай, Ирка, я сейчас поеду к Балагуриным родственникам за Славиком. Привезла ему из Лондона игровую приставку, ну и обещала сегодня забрать к себе. Одним словом, через пару часов я уже буду дома. Давай подгребай тоже. Нужно составить коммерческое предложение для англичан. И наметить, через какой канализационный люк мы будем проникать на презентацию.

Я засмеялась, в красках представив себе эту картину.

– Ладно, приеду.

– Ну, все, тогда я погнала.

Глянув в счет, Оксанка взялась за кошелек, но я остановила ее. Красивым жестом выудив на свет божий Мишину кредитку.

– Хо-хо! За нас сегодня платит «Голден виза кард».

– Да? Это очень кстати…

Оксанка поднялась, затолкала обратно в пакет свои «Желтые страницы» и, махнув мне на прощание, убежала. Я тоже не стала долго засиживаться. Расплатилась по счету и отправилась снова в офис. Все равно у меня в запасе было каких-то несчастных два часа. Даже полтора. А потом я решила поймать машину и за полчаса добраться до Оксанки.

На работе я застала только одинокую Графову, которая все так же вдохновенно листала альбом с художествами западноевропейских мастеров.

– А что это весь народ разошелся, что ли? – спросила я – Времени-то вроде только четыре часа.

– Его вельможество всех распустили по домам, – не поднимая головы, проинформировала Ладка.

– Он что, заезжал?

– Ага, заскакивал минут на пятнадцать.

– А ты чего домой не идешь?

– А что мне там делать? Витусик сегодня поздно освободится: швейцарца своего едет встречать… Блин, трясется весь, – Ладка впервые отвлеклась от книги, – ну из-за портрета. Я ему говорю, не дрейфь. А он все равно как шакаленок этот из «Маугли». Тьфу! Что за мужики пошли! – И она, покачав головой, снова уставилась в альбом.

Время пробежало незаметно. Пока я посетила свой виртуальный мини-клуб, пока списалась с Фламбером, который сообщил мне точную дату и время презентации, тут уж и выходить настала пора.

– Ладка, ты еще побудешь?

– Да, посижу часов до семи.

И тут вдруг меня осенило! А может, Ладка Мишу ждет? Ну, чтобы остаться с ним один на один в пустом офисе? Он же ей нравится. К тому же она, как и все, считает, что Вероника ему не пара.

В груди образовался неприятный холодок. Как выяснилось, я все еще не готова отпустить Талова. Это мне только так на минуточку померещилось. Но стоило представить себе, что Миша с Ладкой может не только согрешить, но и всерьез увлечься ею, как мне буквально сделалось плохо.