Безоглядная страсть - Марша Кэнхем

Энни похолодела. Ошибки быть не могло — голос принадлежал не кому иному, как ее законному супругу.

— Да, — вставил кто-то, — английские шлюхи почище, да и половчее в своем ремесле, чем шотландские!

— Я бы вам настоятельно советовал, сэр, — обратился к Ангусу Уоршем, — поменьше смотреть на шлюх, а заняться лучше собственной женой. Не кажется ли вам, что ее выбор политических симпатий оставляет желать лучшего?

Из холода Энни бросило в жар. Сейчас муж, конечно же, выхватит кинжал и отрежет грязный язык этой английской свинье… Но ответ Ангуса потряс ее еще больше, чем все, до сих пор услышанное:

— Ах, господа, поверьте, я давно уже устал от фокусов моей благоверной, будь это ее слишком острый язык или упрямство, с каким она поддерживает заведомо обреченные политические аферы…

— Будьте осторожны, мой друг, — Форбс, судя по звуку, похлопал Ангуса по плечу, — женщины — создания коварные! Прекрасна, как ангел, море блаженства в постели, но иногда — такая головная боль, что призадумаешься, стоит ли одно другого… Моего сына тоже выводили поначалу из себя разные штучки его Арабеллы, но пара хороших порок, и любая стерва быстро присмиреет, уверяю вас.

— Надо подумать, — прищелкнул языком Ангус.

— Ее девичья фамилия, — спросил Гарнер, — кажется, Фаркарсон? Уж не родственница она старику Фаркарсону?

Когда майор задавал этот вопрос, Форбс, как поняла Энни по звукам, запирал что-то в ящик секретера.

— Она его внучка, — ответил Ангус.

— Желательно, чтобы эта внучка поменьше общалась с дедом.

— Нет уж, — вмешался Лудун, — пусть уж лучше общается. Старик, думаю, знает многое: и где в данный момент находится армия самозванца, и куда они направятся в первую очередь, как только пересекут границу…

— Готов спорить, что в Глазго, — произнес Форбс. — Самозванец остро нуждается в продовольствии и боеприпасах и вряд ли рискнет идти на Эдинбург, не укрепив свою армию.

— Но это займет много времени, а ему, должно быть, не терпится взять реванш, — вставил Гарнер. — Он, должно быть, уже в курсе, что войска Хоули выбили его людей из многих северных городов. К тому же он наверняка убежден, как и все его предшественники Стюарты, что путь к шотландскому трону — через взятие Эдинбурга.

— Согласен, — горячо поддержал его Лудун, — вот почему Хоули сам просил нас послать подкрепление ему. Три тысячи человек. Это, если честно, обойдется нам в копеечку, но ради того, чтобы покончить быстрее с этой заварушкой, стоит попытаться. Сначала я хотел было, Ангус, обсудить все это с вами завтра утром, но не вижу нужды откладывать в долгий ящик. Думаю, Ангус, ваши люди уже соскучились по настоящей войне. Я пошлю ваш отряд вместе с майором Гар-нером. Вы ведь, кажется, собираетесь отбыть в конце недели, майор?

— Если смогу, то и раньше, — откликнулся тот, — но я жду корабль с провиантом…

Энни чувствовала, что последние силы покидают ее. Глаза закрылись, колени подгибались, дрожащие пальцы нервно теребили шелк юбки.

— Так что, полагаю, Ангус, вопрос решен. Ангус? Что с вами? Вы меня слышите?

— Что? Да, разумеется, просто на минуту задумался…

— Раздумывать некогда, дружище, сейчас от вас требуется решительность. Надеемся, вы поможете нам держать бунтовщиков на подступах к Эдинбургу, чтобы Камберленд за это время смог продвинуться со своей армией на север. А пока, будьте любезны, постарайтесь разнюхать как следует, что именно известно вашей жене. Это поможет нам узнать получше, каковы планы самозванца. Тем более что жена, которой предстоит долгая разлука с мужем, как правило, более откровенна с ним, чем обычно.

— Судя по участившимся в последнее время между нами разногласиям, — скептически заметил Ангус, — она, скорее, обрадуется моему отъезду.

— Будьте с ней понежнее, постарайтесь вызвать на откровенность… ну да не мне же, в конце концов, вас учить, как вам вести себя с женой! Будьте уверены, сэр, ваши усилия будут щедро вознаграждены. Имение Лохабер, кажется, когда-то принадлежало вашей фамилии? У вас есть шанс вернуть его…

— Постараюсь сделать все, что в моих силах, сэр.

— Не сомневаюсь, мой друг, не сомневаюсь! — Форбс, судя по всему, снова похлопал Ангуса по плечу. — Эх, дружище, если бы все ваши соотечественники были такими же преданными слугами короны, как вы!

Энни не могла сказать, сколько еще времени она простояла, боясь пошевельнуться, в темноте, после того как мужчины покинули библиотеку. Сознание ее отказывалось понимать происходящее, ее всю трясло от злости, глубина предательства Ангуса казалась безмерной. Может быть, это был все-таки не он, может, ей все это померещилось?

Энни хотелось плакать, но боль была так сильна, что не было слез. Господи, какой идиоткой она была все это время, как свято верила этому человеку… Впрочем, раскусить его было и впрямь нелегко — так умело он притворялся честным и порядочным…

Имение Лохабер — лакомый кусок, неудивительно, что этот беспринципный человек готов ради такого вознаграждения предать и жену, и родину… У Энни мелькнула мысль: уж не для того ли он прошлой ночью изображал дикую страсть, чтобы своими наигранными ласками заставить ее выдать местоположение деда и кузенов? Но почему же он тогда спасал ее от подозрений Уоршема, заявив, что прошлой ночью она была с ним? В отчаянии Энни прижала руки к вискам. Все это было так противоречиво, так запутанно, что Энни даже не знала, что ей следует делать сейчас…

Энни опустила глаза. Шелк ее юбки помялся оттого, что она нервно теребила его. Разглаживая материю, Энни кинула взгляд за окно. Высокое, словно купол храма мироздания, небо было усеяно мерцающими звездами. Это мудрое небо было таким возвышенным, таким торжественно-спокойным… Отчего же здесь, в дольнем мире, все так низко, суетливо и подло?

Слух Энни уловил какой-то тонкий, едва различимый звук, похожий на скрип. Что это? Кто-то из мужчин по-прежнему здесь, никуда не уходил или вернулся? Энни вспомнила, что Форбс запер что-то в ящике секретера, при этом, судя по звуку, его руки нервно тряслись… Может, он оставил здесь кого-то охранять эту ценность?

Снова тот же звук — и Энни почувствовала, как по подолу ее пробежало что-то маленькое и мягкое.

— Господи, — вырвалось у нее, — это же просто мышь!

Все еще соблюдая на всякий случай осторожность, Энни решилась наконец покинуть свое укрытие. Энни огляделась. В комнате, казалось, все выглядело точно так же, как и в ту минуту, когда она сюда вошла, разве что стало темнее — входные двери были плотно закрыты. Веселье наверху продолжалось, но звуки его долетали до библиотеки очень слабо. Музыканты, должно быть, сейчас настраивают инструменты, лакеи, лавируя между гостями, обносят их шампанским. Стулья по стенам уже, должно быть, заняты почтенными матронами, обмахивающимися веерами и обменивающимися репликами о том, что платье миссис Смит из очень милой ткани, а декольте мисс Браун смотрится слишком вызывающе. Офицеры, должно быть, пожирают дам похотливыми глазами, прикидывая, кто из них готов оказать им «честь» уединиться где-нибудь в укромном уголке.