Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин

помощником, а не наоборот. И это немного раздражало. Но не устраивать же скандал на ровном месте в первые пять минут сотрудничества? Подождем полчасика. Пусть покушает.

– Как скажешь, – выдал я.

И повез его в «Даурию». Другого общепита в городе я не знал.

Наблюдать за тем, как Самойлов ест, оказалось очень интересно. Потому как делал он это неторопливо, обстоятельно и с таким искренним наслаждением процессом, что сразу же хотелось к нему присоединиться. Он отрезал от бифштекса небольшой кусочек, аккуратно обмакивал его в соус, клал в рот и, закрывая глаза от удовольствия, неспешно его пережевывал.

Я так в армии котлету ел, единственную за два года срочной службы. Растягивал удовольствие от этого подарка судьбы, благодарил приехавших в часть с проверкой генералов и дождался все-таки, что мясо-хлебное изделие остыло до состояния полной непригодности. И все равно съел.

– Не хочешь рассказать про потрошителей? – прервал я молчание, когда Глеб расправился с бифштексом и принялся за пирожное. – Что случилось во время задержания?

Мы же напарники теперь. Нужно знать, чего ждать от человека с даром и тремя трупами за спиной. Я ведь понимал уже, что в его истории с нервным срывом все не так просто. Точнее, предполагал.

– Я их убил.

Десертная вилка отрезала еще кусочек и понесла бисквитно-кремовую массу ко рту.

– Просто так? Вспылил?

Белая чашка с чаем поднялась к губам. Я не надеялся, что он ответит, но ошибся.

– Нет. Так нужно было.

– Зачем? Кому нужно было?

Салфетка с хирургической точностью убрала пятнышко крема из уголка рта.

– Мне. Чтобы дело считалось закрытым и ответный ход потрошителей не ударил ни по кому, кроме меня.

– То есть ты инсценировал нервный срыв, чтобы все решили, будто следак устроил самосуд?

– Да. Я поел. Поехали к Вите.

Манера Глеба отвечать на вопросы меня тоже раздражала. Особенно с учетом того, что здесь ко мне все относились как к птице очень высокого полета. Я даже привыкать уже стал. И тут этот заморыш с раздутым самомнением. Как человеку удается давать ответ и одновременно посылать сообщение «не лезь ко мне»?

Витей оказался китаец – посредник триады. Средних лет (у азиатов возраст довольно трудно определить), черноволосый и с белым пятном на смуглом лице. Какая-то кожная болезнь с частичной потерей пигментации. Я не помнил ее названия, но людей с очертаниями материка на лице уже встречал.

Нашли мы его на рабочем месте, за прилавком с золотыми и серебряными украшениями, который располагался на первом этаже огромного торгового центра на набережной Амура. Хорошее прикрытие: люди всегда подходят, прицениваются, вопросы задают. Не знаешь, так и не догадаешься, что тут принимаются заказы на преступления.

– Глеба?

Многие китайцы, даже неплохо говорящие на русском, так делают – заканчивают гласной непривычные имена. Хотя мне всегда казалось, что они издеваются, а не испытывают сложности с языком.

– Твоя… Отпустили? Свободна?

Хитрые черные глазки Вити перебегали с Глеба на меня. Вероятно, он пытался понять, зачем его знакомец притащил на встречу еще одного человека.

– Сбежал, – ровно ответил Самойлов. – Только что. Ты сильно занят? Разговор есть.

Непонятно, принял ли китаец шутку Глеба. Он просто продолжил изучающе глядеть на нас обоих.

– Конечно. Давай говорить.

– Не здесь.

– Ты знать: много людей ходи – никто не видеть! – на китайский лад исковеркал поговорку про лес и дерево посредник. – Тут говорить.

В принципе, он был прав. Но мне все равно было немного не по себе говорить об убийстве с посредником триады, стоя возле прилавка с ювелиркой. Понижая голос каждый раз, когда мимо проходили люди.

– Человек хочет сделать заказ, – кивнул на меня следователь. – Триада напала на него, хотела убить. У него нет претензий к исполнителям. Он хочет купить информацию о том, кто заказал нападение.

Взгляд китайца вновь остановился на мне, сделавшись сразу очень холодным. Что-то мелькнуло в глубине черных глаз. Что-то похожее на удивление. Что тебя удивило, раскосый?

– Прости, Глеба-друга! Никак нельзя. Не могу памагай.

Говоря это, Витя продолжал смотреть на меня, никаких эмоций больше не проявляя.

– Заказчик оплатил запрет? – Теперь удивление продемонстрировал Самойлов. Сделал шажок к прилавку: – Серьезно?

– Такой умный человек! – восхитился Витя. Он перестал буравить меня взглядом и расплылся в неискренней улыбке торговца. – Видит все! Знает все! Хочешь кольцо жене купить? Минское золото! Высшая проба!

– До свидания, Витя.

Моментально потеряв интерес к разговору, Глеб ухватил меня за локоть и потащил к выходу.

– Скидка хорошая! Потом приходи!

Уже на улице Глеб резко толкнул меня в грудь и прижал к стене здания. Прошипел, как рассерженный кот:

– Ты зачем мне врал?

– В смысле?

Я опешил настолько, что даже забыл о сопротивлении.

– Витя тебя знает. Ты к нему приходил. Как заказчик приходил! Что за игра, Игорь?

Так вот в чем причина пристального взгляда китайца и этой неуловимой тени удивления, которую я заметил. Он узнал меня. В смысле Игоря. Здешнего. Ну двойник! Не устает оставлять мне подарки! Найти бы и прибить сволочину! А то наворотил дел и смылся в неизвестном направлении!

Оторвав от рубашки руку Глеба – сильная хватка у задохлика, – я попытался выиграть время, задав встречный вопрос:

– Уверен?

– Что значит – уверен? Ты сам видел, как он на тебя смотрел.

– Видел. Но не понял.

Я лихорадочно подыскивал слова, которыми можно было объяснить происходящее, но не углубляться при этом в теорию переноса сознаний между мирами. Разумеется, ни черта я не подобрал.

Глеб, приняв мое молчание за нежелание говорить правду, отступил на шаг.

– Пошли в машину. Едем в тюрьму.

– Зачем?

– Затем, что я втемную играть не буду. Возвращаюсь в камеру.

Вот что с ним было делать? С одной стороны, да и черт бы с ним! На посредника он меня вывел, даже подкинул новую зацепку: китаец меня знал. Дальше можно действовать и без него, так что пусть себе возвращается в свою камеру, узник совести недоделанный. С другой же стороны, он опытный следак. Знает, как искать информацию, о чем я имею представление только из прочитанных детективных романов. Да и силой на китайца давить нет никакого смысла, если верить утверждению, что «триада умирает молча».

Значит, нужно заставить Самойлова остаться. При этом не сообщая ему всей правды обо мне, хватит дяди Вани. Пойти по промежуточному варианту, как с матерью? Давай попробуем!

– Ты ведь со мной тоже не до конца откровенен, Глеб. Потребовал от меня согласия на помощь в деле с потрошителями, а сам ничего толком не рассказал. У всех есть вещи, о которых говорить не хочется. К тому же мы с тобой едва знакомы. Ты же не ждал, что я тебе все вывалю?

– Логично, – неохотно признал тот. И тут же вскинулся: – Но в расследовании мелочей не бывает. Я должен знать все!

– Как и я, верно? Если хочешь полноценного сотрудничества, давай строить его на откровенности. Ты рассказываешь мне, что за хрень у тебя произошла с потрошителями, я объясняю свою ситуацию. И