Когда оживают Тени - Сергей Джевага

Молюсь, чтобы получилось. Чтобы успели. Ибо чувствую — Зло копится в пещерах и обителях. Каждый из нас чувствует. Боль, ненависть, невыносимые страдания, что звучат у нас в головах и приходят в кошмарах.

Некоторые сходят с ума. Иные слышат голоса погибших родных. И Тьма заполняет Тару. Мы ощущаем, видим. Она как пыль, что танцует в воздухе».

Пролистав пару страниц, где монах подробно описывал, как молился за спасение душ, я нашел очередной любопытный абзац:

«…Мы уносим книги на нижние уровни, инструменты, еду и бочки с запасами пресной воды, регенераторы воздуха, батареи. Настоятель просил инженеров попытаться сохранить главный храм, но те отказали — затопленные участки пройдут ниже, там почему-то удобнее.

Не знаю, есть ли в этом смысл, но надеюсь на промысел Божий. Сам же я планирую остаться, поддерживать молитвой и делом тех воинов, что продолжают оборонять проходы в зараженные гроты. Мы готовимся, так как чувствуем — Зло скоро пойдет в наступление.

Кстати, шлюз в обитель теургов, много дней остававшийся запертым, наконец, открылся. Последние пятеро, хранившие богомерзкие знания древних, вышли к нам. И теперь я понял, почему так долго тянули.

Тьма действовала на теургов гораздо сильнее, чем на любого из нас. Звала. Соблазняла. Запутывала. Я поразился, когда столкнулся с ними. Худыми, будто высушенными месяцами аскезы, с безумными глазами, потемневшими лицами. Ходячие скелеты, а не люди.

Однако сопротивлялись. И пока прятались в обители Анклава, создали защиту, одежду. Или скорее доспехи из красных металлических нитей… наверное эти приспособления можно назвать именно так. В руках теурги держали жезлы с каббалистическими символами и короткие багряные клинки. Множество ящиков с ножами и патронами из того же материала передали гвардам, несколько свитков и книг — уходящим братьям во Христе.

Последние теурги не собирались возвращаться. Я видел, как глава Анклава запечатал обитель своим медальоном, похожим на крест, заключенный в круг.

Боже, прости, я ошибался».

Я приподнял брови и задумчиво потрогал пожелтевшую от времени бумагу. Кажется, наткнулся на упоминание о первом прототипе Оков. И раньше встречал отсылки о том, что селенит впервые создали теурги, но теперь ясно для чего. Оружие и защита. Некий контур, экранирующий человека, связанного с Изнанкой от воздействия Вестников.

Что ж, я также прекрасно знал, что Церковь пользуется наследием Анклава. Лицемерно называет мощами, знамениями и чудесами Господа. И идею Оков явно позаимствовали. Но сильно переработали, превратили устройства в татуировки, которые невозможно снять. Добавили небольшие изменения, призванные дополнительно ограничивать способность воздействия на окружающее пространство. Иными словами подчинили прямых конкурентов.

А ведь судя из данного текста, теурги сами поделились технологиями. И что за ключ от обители? Не раз читывал похожие описания о первом Прорыве, но на данное упоминание наткнулся впервые. Странно. Впрочем, книг на тему полным-полно, все не изучить. И мистификаций хватало, рассказчики любили присочинить.

Странно, но любопытно. И дает простор для гипотез.

С другой стороны заказ мог быть ловушкой Церкви, жаждущей разжиться новыми артефактами, а заодно сократить поголовье искателей. И почему записи пропустили? Ведь святоши годами выискивали крамолу в хранилищах знаний, а тут прямым текстом говорится о неприятных вещах.

Я вновь повертел томик в руках и хмыкнул — более безликой книги и не найти. Название неброское, рукописная и на вид древняя, явно в единственном экземпляре. На обложке никаких тебе пафосных фраз, намекающих на откровение, сокрытое на страницах. Только годы соответствовали тому, что запросил. Иной исследователь не взглянул бы, а я привык вычесывать крохи знаний частым гребнем.

Любопытно, но пока бесполезно. Пожав плечами, я вновь пробежался взглядом по строчкам:

«…Два теурга погибли, прикрывая наше отступление. Обоих окатило черным дымом из соседних тоннелей. От мэтров остались кляксы, в коих плавали обрывки одежды, обувь, металл.

Третий умер, отбиваясь от мелких слепых исчадий. Резал ножом, кричал на непонятном наречии, а тщедушные тельца горели как промасленная ткань. Стоило отвлечься на секунду, исчез, словно растворился.

…Последние шаги дались непросто. Тьма атаковала раз за разом. Черным дымом, страхом и кошмарами, немощью и безумием. Бойцы умирали один за другим. Одни истекали кровью, другие слепли, третьи выкашливали легкие или начинали превращаться в нечто ужасное. Мы отступали, вновь останавливались, ибо следовало дать время тем, кто укреплял новый Рубеж. Жгли, поливали морской водой, стреляли.

Когда до Врат осталось пару сотен футов, к нам на помощь пришли последние теурги. Я не знаю, что сделали и как, но вокруг них вибрировал воздух, сила обжигала, а глаза мерцали в темноте. Глава Анклава и последний ученик шагнули вперед, а Тьма попятилась, отступила.

На краткий миг почудилось, что победят, изгонят Вестников. Но затем один из теургов оглянулся, и крикнул:

— Уходите!

Его кожа почернела и отваливалась целыми лоскутами, глаза вытекли. Доспехи из красного материала раскалились, а одежда начала тлеть. Он умирал. Они оба умирали, но позволяли нам спастись.

И тогда мы побежали. Остатки гвардов, монахи. Искалеченные, измотанные, обезумевшие от страха. И успели, прежде чем Врата сотворенные теургами закрылись. Сами же остались там…»

Убедившись, что далее по тексту монах рассказывает о первых днях темноты, о том, как жители пытаются выжить после спасения, я закрыл дневник и задумался.

Что в сухом остатке?

Немногое. О загадочном Ключе лишь одно упоминание, дальше по тексту Аерин больше о нем не заикался. И куда делся медальон после битвы, загадка. Возможно, до сих пор валяется у главных Врат в Лимб на теле мертвого теурга. Если так, то стоит поискать другой заказ. Сунься я напрямик, Тьма сожрет с не меньшим удовольствием, чем тех несчастных.

Кроме того, Коул прав — Летопись Исхода, возможно, давно сгнила. Да, в старину укрепляли книги Печатями, контуры защищали знания от посягательств влаги и времени. Но если уровень затоплен, фолиант вряд ли остался в сохранности.

Упрямство заставило вернуться к каталогу и поискать карточку, соответствующую подшивке карт и планов района. Оглянувшись, хотел позвать студента, но неожиданно для себя обнаружил, что тот куда-то подевался.

Паренек вроде сидел за дальним столом и сонно клевал носом. Потом чему-то забеспокоился, ушел в полумрак зала. Да и сейчас я чувствовал его волнение.

Странно. Что такого могло произойти?..

Но, прежде чем я успел что-либо сказать или сделать, раздались легкие шаги и студент вышел из-за дальнего стеллажа.

— Что-то еще, мистер?

— Да, — ответил я. — Все в порядке?

— Конечно… позвольте!