Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл

– Что ж, надо будет поспрашивать знакомых, – сказал Кен. – Ладно, нам уже пора в посольство.

– Я готов, поехали, – кивнул я.

По прибытии в посольство США нам представили грека Ника Дамигоса, который занимался вопросами организации личной охраны официальных лиц. Ник прекрасно ориентировался в греко-американских политических отношениях, говорил по-английски практически без акцента и был на короткой ноге с представителями и местных, и федеральных правоохранительных органов.

– Весь греческий народ с нетерпением ждет прибытия миссис Кеннеди, – сказал он. – По любым вопросам можете обращаться ко мне. Я помогу сделать это путешествие незабываемым.

– Отлично, Ник. Помощь нам определенно понадобится.

– Как известно, – продолжил Ник, – принимающую сторону в данном случае официально представляют премьер-министр Караманлис и его супруга Амалия. Некоторые свои обязанности они решили передать одному из членов парламента и другу семьи Маркосу Номикосу. Он владеет судоходной компанией и весьма богат, даже по сравнению с самим премьером. Номикосу известно, что миссис Кеннеди не любит привлекать лишнее внимание, поэтому он предлагает ей остановиться на его вилле в приморском городе Кавури. Он также предоставит в полное распоряжение первой леди свою сорокаметровую яхту «Северный ветер». На ней миссис Кеннеди сможет посетить острова.

Нам с Джианнулисом нужно было все проверить, и тот факт, что Номикос, как и Онассис, был судовладельцем, меня несколько насторожил, но в целом предложение выглядело просто идеально. С помощью Номикоса миссис Кеннеди сможет насладиться Грецией в полной мере, а мы, агенты, обеспечим ей адекватную охрану.

Ник между тем уже назначил нам встречу с греческим министром внутренних дел, который заведовал правоохранительными органами, так что мы сразу же отправились в его кабинет.

После обмена приветствиями все присутствующие, кроме меня, перешли на греческий. Серьезный разговор перемежался взрывами смеха, но, как я ни пытался уловить хоть одно знакомое слово, смысл сказанного оставался неясен.

Точно так же все было в Париже: я не понимал язык, на котором говорили люди вокруг меня. Впрочем, уже в машине Кен и Ник объяснили, что встреча прошла успешно и министр пообещал при необходимости предоставить в наше распоряжение все силы греческой полиции и армии. Вся Греция от дворников до министров прекрасно понимала, что визит Жаклин Кеннеди – это уникальный шанс придать стране политический вес.

По возвращении в отель Кен передал мне дополнительную информацию об Онассисе, которую смог вытянуть из Ника Дамигоса без необходимости объяснять причины своего интереса к этой персоне. Ничего особенно нового я не узнал: Онассис сколотил свое огромное состояние на морских перевозках, а несколько лет назад основал новую компанию – «Olympic Airlines». В 1955 году ФБР открыло на него дело и стребовало штраф в семь миллионов долларов за нелегальное использование американских кораблей, оставшихся со времен войны. Онассиса обвинили в восьмикратном предоставлении ложной информации Соединенным Штатам во время покупки кораблей.

Мы решили, что будем держать ухо востро на этот счет, но пока что не было заметно никаких признаков того, что миссис Кеннеди зачем-то может понадобиться встречаться с Онассисом. В итоге я так и не понял, почему это так беспокоило президента.

Следующие несколько дней мы с Кеном и Ником работали не покладая рук, чтобы успеть договориться со всеми нужными людьми. Онассис временно отошел на второй план, так как перед нами внезапно встала гораздо более важная проблема языкового барьера. Выяснилось, что официальные переговоры проводились на кафаревусе – формализованном диалекте греческого, который значительно отличался от повседневного языка, на котором говорили в доме Джианнулисов. Порой Кен вообще не понимал речь чиновника, и ему приходилось полагаться исключительно на язык тела: например, кивок в ответ на наши просьбы у них означал «нет», а если официальное лицо удивленно поднимало брови и качало головой, то мы понимали, что просим о совершенно очевидной вещи. В общем, греческий язык оказался ловушкой для самих греков.

Пока мы готовились к прибытию миссис Кеннеди в Греции, сама она покоряла Вену с тем же успехом, что и Париж.

Новостные колонки пестрели сравнениями ее тонкого вкуса с простоватым стилем госпожи Хрущевой – естественно, не в пользу последней. Чтобы не быть голословными, многие газеты напечатали на первой полосе фотографию генсека и первой леди, занятых разговором. На приеме во дворце Шенбрунн миссис Кеннеди действительно выглядела великолепно: одетая в облегающее белое платье без рукавов, она что-то интимно шептала Хрущеву, и по блаженной улыбке на его лице можно было без труда догадаться о том, какие думы занимали его в тот момент. Переговоры между СССР и США прошли не слишком удачно, отношения двух сверхдержав явно накалялись, но генсек оказался настолько очарован первой леди, что именно она стала главной темой светской хроники.

Из Вены президентская чета вылетела в Лондон на крещение Анны-Кристины, первой дочери Ли Бувье и князя Радзивилла. Оттуда президент вернулся в Вашингтон, а его супруга седьмого июня наконец-то прибыла в Грецию.

Миссис Кеннеди, ее сестра Ли и князь Радзивилл на пассажирском самолете направились из Лондона в Рим, а оттуда – в афинский аэропорт «Эллиникон», где их уже ждал я. В греческой столице было куда теплее, чем в Вене, и даже в вечерние часы термометр показывал 25 градусов.

– Добро пожаловать в Афины, миссис Кеннеди, – приветствовал я первую леди, когда она сошла по трапу. Немного нерешительно оглядевшись по сторонам, она улыбнулась и ответила:

– Здравствуйте, мистер Хилл.

– Вас встречают премьер-министр Караманлис и его супруга, а также представитель короля Павла и королевы Фредерики. Затем вас и ваших спутников доставят на машине в усадьбу на пляже Кавури.

– Прекрасные новости! Очень жду возможности немного отдохнуть.

Когда мы добрались до усадьбы, миссис Кеннеди пребывала в превосходном расположении духа. Из окон открывался чудесный вид на Средиземное море, и этим летним вечером его лазурные воды были спокойны.

– Разве не очаровательно? – спросила миссис Кеннеди у своей сестры, глядя на морскую гладь.

Ко мне подошел князь Радзивилл, протянул руку и представился:

– Кажется, мы еще не знакомы – меня зовут Стась, я зять миссис Кеннеди.

– Спецагент Клинт Хилл, сэр, – ответил я, пожимая его руку. – Рад знакомству, князь Радзивилл.

– Прошу вас, зовите меня Стась, – улыбнулся он. Ростом князь был под метр восемьдесят, с короткими темно-каштановыми волосами и обаятельной улыбкой под пышными усами. Говорил он с едва заметным британским акцентом и, несмотря на свое высокое положение, не настаивал на формальностях в общении, чем и понравился мне с первого взгляда.

– Рад снова видеть вас, миссис Радзивилл, – сказал я, повернувшись к Ли, и она с улыбкой кивнула в ответ.

Ко мне подошла миссис Кеннеди.