Игроки Господа - Дамиен Бродерик

— Что ж, выглядит нормально, — наконец сказала я. — Готовы, мисс Хэндли?

— Не будем ходить вокруг да около, — слегка невнятно отозвалась женщина. — Врубайте его.

Я сверкнула своей профессиональной улыбкой и кивнула оператору квантовой связи, крепкому бородатому парню по имени Гилберт Грант, каким-то чудом убедившему меня предпринять весь этот безумный эксперимент.

Гилберт нажал на кнопку.

Я знаю, что вы следите за мной, и мне наплевать. Наблюдатели должны наблюдать, а мы — выдерживать их взгляд. Образ и вдох, тело и дух — они больше, чем мир.

Сегодня зеленый лист спорхнул с ветки, словно птица. Я поймал его в ладонь. Длинный, и тонкий, и такой зеленый. Сегодня за обедом на столе лежала зеленая скатерть. Я сам похож на зеленый. Это цвет моего левого глаза. А правый — красный от постоянного зуда. Когда смотришь сквозь лист на небо, видны сосуды, полные бледно-зеленой крови, совсем как в мохнатой гусенице, на которую я наступил и раздавил, только не такой желтой. Душа осторожно крадется по телу, подсматривает одним глазом. Она никого не беспокоит, только все время смеется. Думаю, ее смешит зеленый. Не знаю, почему.

Я всегда был красивым ребенком. Хотя отчего они называют меня ребенком, мне уже шесть, и я принадлежу самому себе, даже если ем их пищу и пачкаю их зелень. Они смотрят, но их взгляды смущенно ускользают в сторону. Что-то сжимает мои руки, меня поднимают, вокруг — снова трава, длинная и пушистая, в ней кишат маленькие животные. Весь день солнце ползет по небу, выжигает его голубизну, и яростная белизна поднимается из зелени, плывет по серой синеве и поет, превращаясь в пурпур, а черные твари падают в кроны деревьев. Я должен быть солнцем, горящим шаром, бьющимся в теле и несущимся, несущимся от зеленого к красному, отчаянно царапающегося, чтобы назавтра снова возвратиться для следующей попытки. Ведь солнце никогда не умрет.

Август

— Вы только посмотрите, кто соизволил присоединиться к нам! — глаза внучатой тетушки Тэнзи блестели. — Уснул прямо в ванной, верно?

Я настороженно застыл в дверях, готовый к тому, что вот-вот случится нечто ужасное. Маленький плотный мужчина полез в карман своего выцветшего голубого кардигана, достал оттуда трубку, поймал нахмуренный взгляд Тэнзи и спрятал пахучую вещицу обратно. Затем, не вставая с кресла, развернулся и протянул руку:

— Вы, должно быть, Август. Как поживаете? Я — Джеймс К. Фенимор, — я пожал его сильную сухую руку. — Зовите меня Куп.

— Как цыплят, — добавила Тэнзи возбужденным довольным голосом, доставая тарелку и кружку для меня. Она похлопала по столу, и я, совершенно сбитый с толку, присоединился к ним.

— Я обнаружил эту милую наседку на Сен-Джордж-Роуд, — сообщил мне Куп. — Немножко смущенную и напуганную. Так что я отвел ее домой, а она оказалась настолько добра, что предложила мне разделить с ней чашечку чая. И эти восхитительные булочки, настоятельно рекомендую, молодой человек.

«Зеленый луч», — подумал я. Что бы это ни было, оно явно распространилось за пределы ванной. Я остался целым и невредимым — предположительно, благодаря метке зверя, или как там ее — а вот спящую тетушку Тэнзи задело. Жаль, Куп не сообразил использовать его раньше, во время предыдущих ночных визитов. Но тогда он еще не знал, что Тэнзи их видела. Или, быть может, плевал на это.

— Очень мило с вашей стороны, — заметил я, намазывая на булочку масло. Мы обменялись понимающим взглядом. — Что ж, Тэнзи, ты уверена, что теперь все в порядке? Может, нам стоит сходить к доктору?

Она разволновалась и расстроилась. Я смутил ее в присутствии нового поклонника.

— . Я не страдаю болезнью Альцгеймера, Август, если ты на это намекаешь. И могу уверить тебя, что даже в мои преклонные годы все еще способна…

— Что ты, дорогая, вовсе нет! Эти булочки просто восхитительны, можно мне еще одну?

— Ты прекрасно знаешь, что утащишь все, до чего дотянешься, как только я повернусь спиной, — лет пять назад она как-то раз спрятала булочки на верхнюю полку буфета, однако я все равно забрался туда и похитил их. Булочный валет. Если бы не проклятый зеленый луч, стоило бы начать беспокоиться. Я встал.

— Что ж, мне пора. Очень рад знакомству, Куп, и еще раз спасибо за помощь…

Он проворно вылез из своего кресла.

— Мне тоже не стоит мешкать. Мадам, премного благодарен за угощение. Рад, что оказался полезен. Молодой человек, не подбросите ли меня? Ваша тетушка рассказала мне, что вы выиграли в карты отличную машину. И каковы были шансы? — он гулко расхохотался.

Тэнзи выглядела разочарованной, однако проводила нас до двери.

— Я вернусь и помогу с обедом, — пообещал я, поцеловав тетушку в щеку.

— Вовсе ни к чему, мальчик, я пока способна пожарить ногу ягненка и сковороду картошки. Возвращайся к семи.

Очутившись возле машины, я открыл двери и поинтересовался у мусорщика:

— Что, на этот раз обойдемся без волшебных зеркал? — Джулс жаждет встречи, однако просил избегать

Schwellen. Они оставляют… детектируемые реверберации.

— А он не хочет, чтобы его братья и сестры знали, что мы скрываемся на планете Земля, верно?

Куп запрыгнул на пассажирское сиденье и пристегнулся, ни дать ни взять — примерный школьник лет этак шестидесяти.

— Все они — планета Земля, дружок, вот что тебе следует усвоить. По крайней мере, все родственные параллели. Правда, чем дальше от главного дейксиса[17], тем волосатей, мохнатей и первобытней.

От главного чего? Дейксуса?

— Куда мы едем? Полагаю, в Сен-Барта?

— В дом пастора по соседству.

Становилось жарко; солнце плескалось по асфальту. Я извлек из перчаточного отделения темные очки.

— А кто вы такой? Мой чертов дядюшка или что похуже?

Куп уныло покачал головой:

— Ничего подобного, хотя с твоей стороны было очень мило так подумать. Нет, я — машина.

На светофоре на Хай-Стрит вспыхнул красный. Я чуть не врезался в «хонду».

— Что, какая-то разновидность…

Он снова извлек свою трубку, и на сей раз я не стал возражать, а просто опустил стекло. В салон ворвался раскаленный летний воздух.

— Ты когда-нибудь смотрел фильм под названием «Терминатор»? — спросил мусорщик, выдувая клубы голубого дыма. — Прости, приятель, — стекло с его стороны поползло вниз. Он даже не прикоснулся к кнопке.

Мы спустились вдоль трамвайных путей по крутому холму в Вестгарт.