Опасный любовник - Татьяна Анина

          Сразу стало так тоскливо, словно оторвалась от меня часть, и куда-то уплывает.

Светлана и Сергей Малышевы с отпрыском Кирюшей. При этом Сергей ровесник моего папы, Светлана – моей сводной сестры, а Кир на два года старше меня.

Светлана высокая, вечно борющаяся с полнотой, женщина, жутко завидовала Марии. Это выражала натянутая улыбка. Подчёркнутые, исключительно краской, скулы (свои заплыли), нервно подрагивали, хотя скулы в принципе дрожать не могут. После посещения нашего дома, Светлана побежит корректировать лицо.  Глаза карие выцветали до светло-тараканьего цвета. Женщину душила жаба, и ей становилось жарко, тошно и дурно.

Она оторвала взгляд от стройной, идеальной сорокалетней Машки, когда моя сводная сестра целовала Сергея и разлохматила шевелюру недовольного Кира.

Секрет прост - жрать надо меньше. А не закусывать вино бужениной, салом и жирной форелью. Что угодно ела Маша, но как птенчик. Клюнет и дальше бежит.

Светлана старалась за столом сдерживаться. Но подлая Машка такое меню составила, что гости ели и только подвывали, как было вкусно. Ещё и тарелки огромные поставили. Сама злодейка ела листик салата, а я с ужасом смотрела на предложенную порцию, ножом деля её на четыре равные части.

Кир слопал всё, отцы тоже. И Света не смогла оторваться.

– Тебе надо поправляться, Уля, – усмешливо сказала Маша. – Кушай.

– Ой, не порти, девочка, фигуру, – сытая Света, вытерла рот салфеткой и достала сигареты.

Ещё один стереотип из прошлого. «Если я буду курить – похудею». Что-то я не замечала, что Светлана или ей подобные смогли от никотина похудеть.

– Кир нам рассказал, что ты его мотивируешь, – внимательно меня рассматривал Сергей.

Он хоть и имел в теле стать, но лицо морщинистое и обвисшее.

Может – это генетика? Ведь Маша с Алексеем отлично выглядели для своих лет. Я тоже так хочу. Пусть и не родная. Поэтому съела только четвёртую часть обеда.

Буду хорошеть с девятнадцати лет, которые не за горами, а сразу после новогодних праздников.

– Да, – закурила Светлана. – Мы бы хотели, чтобы ты общалась с нашим сыном.

Мы с Кириллом переглянулись и натянули на лица дежурные улыбки. Он прилично одет: стильная голубая рубаха, брюки со стрелочками. Мы со стороны казались лапушками, идеальной парочкой.

На самом деле, этот торчок и ушлёпок, мне с сентября прохода не давал. Он оказался первым в списке парней с которыми можно гулять. И я на первой же вечеринке с ним познакомилась. И не дала. Задела его огромное самолюбие.

Кирилл одобрял все издевательства и смешки в мою сторону. Не сам, чужими ртами меня оскорблял. Подруженьки мои – Элла, Аня и Данка, хотя последняя вообще мне даром не сдалась, травили меня первое время. И самая бойкая оказалась именно Элла.

Вначале она приняла меня за девушку из провинции, потому что я одевалась, как девчонка с которой поступала. Лизка-настоящая подруга. А вот Элла толком не знала, кто я. Потом ей из «золочёных» рассказали. Она повадилась обзывать меня «папиной любовницей». Прилюдно целую речь мне выдала. Я её долго слушала, а потом, когда воцарилась тишина, выдала, пробивающее до дрожи: «Ну-ну».

То, что я рыдала весь вечер и выла, никто их них не узнал. Только Маша узнала. Сводная сестра мигом навела контакт с Эллкиными родаками. И на следующий день Эллочка передо мной извинялась, приблизительно столько же времени, сколько и оскорбляла. И заделалась в мои подруги.

Кто меня назвал двуличной тварью? Тот не знаком с Эллой.

Я продолжала улыбаться. Кир неожиданно подсел ко мне ближе. И я делала вид, что мне не хочется вывернуть обед на пол от его запаха и унисекс парфюма.

Вот так вот и живут богатые парочки. И Света со своим Малышевым двадцать лет вместе, только потому, что ей нужны деньги, ему сын, которому нужна родная мать.

– Ульяна, – строго обратился ко мне отчим и замер, ожидая вопроса.

И я, уже улыбаясь с любовью и какой-то детской радостью, естественно заполнила паузу вопросом:

– Да, папа?

– Покажи Кириллу дом, – Алексей поднялся с места, и, не выдержав, поцеловал меня в лоб. Вот так ему нравилось это завораживающее «папа». Которое он слышал от двенадцати детей, но в нирвану впадал только от моего. Потому что я ему напоминаю… кого-то там.

Мы с Кириллом поднялись с мест.

Маша уже нашёптывала Светлане: «Я тебе сейчас такое покажу».

Сейчас Маша покажет. Свету жаба задушит окончательно. Машка точно знала перед кем можно выпендриваться, перед кем глазки опускать и молчать, а кому впаривать свои знания по Фэн-Шуй.

Кирилл с минуту изучал новогоднюю ёлку с оборванной макушкой. Её прикрыли фонариком. С искренним удивлением посмотрел на страховочную сетку и, не дождавшись меня, побежал на второй этаж.

– Это для чего? – восторженно спросил он. Когда я чинно шагала по ступенькам мимо. Высматривал этажом выше верёвки с качелями.

– Боремся со страхами, качаемся над пропастью.

– Обалдеть! – он пробежал на третий этаж, чуть задев меня.

Восхищённо смотрел на качели, что висели над шахтой, и дотянуться до верёвок не было возможности.

– Они надёжные? А сетка хорошо прикреплена?

– Да, – только успела сказать я, как он залез на перила и прыгнул вперёд, зацепившись за перекладину. Повис над пропастью и стал раскачиваться, чтобы отталкиваться от стен пролёта.

Я рассмеялась, не ожидая от Кира такой прыткости. Мне всегда казалось, что он смелый, потому что папа богат. А оказалось, и прыгнуть может так рискованно и завязать с наркотой, и тренироваться начать.

– Точно сетка выдержит?

– Точно. Если что, за ёлку хватайся,– уже открыто и откровенно рассмеялась я.

И Кирилл прыгнул.

Ему повезло больше, чем мне. До макушки он задницей не достал. Распластался звездой на страховочной сетке.

– Улька! Это круто!!! У тебя ещё и велик есть!

– Поднимайся, прокатись по третьему этажу.

Я бы сама прокатилась, но платье и высокий каблук не предполагали такое развлечение. Поэтому Кир катил на моём велике, делал впереди поворот. И пока я шла до комнаты, он совершил три круга, отталкиваясь ногами от пола, а педали крутить ему было сложно, не для его роста.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍