Злые игры - Анжела Марсонс

– Здесь. Я смотрела телевизор.

Стоун заметила, что голос женщины стал выше – эти слова она мысленно отрепетировала множество раз.

– А кто-нибудь может подтвердить, что вы не выходили из дома?

– Я… м-м-м, выскакивала в местное кафе около половины десятого.

Значит, кто-то из соседей видел ее в это время, и ей пришлось придумать историю с кафе, подумала Ким.

– И если мы поговорим с хозяином, то он подтвердит, что обслуживал вас около половины десятого? – уточнила Ким.

– Ну-у-у, я не знаю… – Было видно, что Руфь охватила паника. – Народу там было много. Он мог и не запомнить.

– Я уверена, что он вспомнит. – Стоун ободряюще улыбнулась собеседнице. – Ведь это ваше местное заведение – за это время вы бывали там несчетное количество раз. В конце концов, вы живете здесь всю жизнь.

– Все правильно, но хозяин в тот вечер не работал, а остальных я не очень хорошо знаю.

Руфь сама себя загнала в угол, и Ким с радостью последовала за ней.

– Никаких проблем! Просто опишите мне того, кто вас обслуживал, чтобы я была уверена, что говорю с тем, с кем надо.

Стоун видела, как силы покидают Руфь. Она ведь упомянула об алиби, которое не подтвердится, а любые изменения на этом этапе вызовут сильные подозрения. Невинным людям ни к чему придумывать себе алиби.

Ким встала, и Руфь подняла на нее взгляд. Лицо женщины было серого цвета, глаза – испуганными, а обессиленное тело напоминало истрепанную бурей палатку.

– У нас есть орудие убийства, Руфь, – негромко сказала Стоун. – Оно лежало там, где вы его оставили.

Женщина закрыла лицо руками. Ее тело сотрясалось от рыданий. Ким повернулась к Брайанту, и их взгляды встретились. В них не было ни радости, ни триумфа.

– Руфь, то, что Алан Харрис сотворил с вами, было совершенно ужасно, но мне кажется, что вы должны знать, что он сожалел об этом, – сказала Ким, усаживаясь рядом с девушкой. – Мы все надеемся, что тюрьма может перевоспитать преступника, но не всегда верим в его окончательное исправление. Однако в данном случае все произошло именно так. Алан Харрис искренне сожалел о том, что когда-то сделал…

– Руфь Уиллис, я арестую вас… – начал Брайант.

– Мне не было страшно, – произнесла Руфь еле слышно, когда Ким уже собралась вставать. Услышав эти слова, инспектор вернулась на свое место. – Я нервничала, но не боялась, – повторила Руфь еще раз.

– Мисс Уиллис, все, что вы сейчас скажете, может быть… – попытался вставить Брайант.

– Оставь, – покачала головой Стоун. – Разве ты не видишь, что ей надо выговориться?

– Я следила, как он вышел из парка. Стояла на перекрестке. Я чувствовала свою силу и правоту. Пряталась в тени в подъезде магазина. Он наклонился, чтобы завязать шнурок. Собака посмотрела прямо на меня, но не залаяла, – она подняла к ним залитое слезами лицо. – Ну почему она не залаяла?!

Ким покачала головой.

– Я даже хотела воткнуть нож ему в спину прямо там, но это было бы неправильно. Мне нужен был мой свет.

Стоун взглянула на Брайанта, который в ответ лишь пожал плечами.

– Я была уверена в себе и полностью контролировала ситуацию. Пошла за ним и спросила, сколько сейчас времени.

– Руфь, мы должны…

– Я воткнула нож ему в живот. И опять ощутила его кожу на своей, но на этот раз на моих условиях! У него подогнулись ноги, и он зажал рану правой рукой. Кровь просачивалась сквозь пальцы. Он посмотрел вниз, а потом опять на меня. А я все ждала.

– Ждали? – переспросила Ким.

– Я выдернула нож и ударила его еще раз. И опять стала ждать.

Ким хотела спросить, чего же она ждала, но не решалась прервать это признание.

– А потом я ударила его еще раз и еще. И услышала, как его череп ударился об асфальт. Глаза у него стали закрываться, и я ударила его, но он не хотел возвращать…

– Что именно возвращать, Руфь? – мягко спросила Стоун.

– И тогда я захотела все повторить. Потому что что-то было не так! Она все еще была у него. Я кричала и требовала, чтобы он вернул, но он уже не шевелился.

– А что у него было такое, что принадлежало вам, Руфь?

– Моя легкость бытия. Он не вернул мне мой свет, – Руфь взглянула на Ким так, как будто это было совершенно очевидно.

Ее тело тотчас согнулось, и она захлебнулась рыданиями.

Стоун еще раз посмотрела на Брайанта, который в недоумении пожал плечами. Целую минуту инспектор сидела молча, а потом кивнула своему напарнику.

Брайант сделал шаг в сторону женщины, которая только что призналась в убийстве.

– Руфь Уиллис, я арестую вас по обвинению в убийстве Алана Харриса. Вы можете хранить молчание, но все, что вы сейчас…

Ким вышла из дома еще до того, как детектив-сержант закончил. Она не испытывала ни триумфа, ни гордости от очередной победы – только удовлетворение, что смогла поймать человека, совершившего преступление, и что ее работа закончена.

Жертва плюс преступник равняется раскрытому преступлению.

В гараж Ким зашла уже после двенадцати ночи. Тихая семейная улица, на которой она жила, уже заснула в предвкушении наступления новой рабочей недели – это было ее любимое время суток.

Стоун включила «Айпод» и выбрала ноктюрны Шопена. Фортепианное соло расслабит и поддержит в ранние утренние часы, пока ее тело не потребует сна.

Вуди тоже не улучшил ей настроение. После того как она отправила всех своих по домам, он подошел к ее столу с подарками: с сэндвичем и кофе.

– Что же мне не понравится на этот раз, сэр? – спросила Ким.

– КСУП[31] хотела бы иметь более надежные доказательства по этому делу. Хотят подвести психологическую основу, чтобы какой-нибудь умник-защитник не смог потом говорить об ограничении ответственности[32].

– Но…

– Все должно быть безукоризненно.

– Завтра я поручу это Брайанту и Доусону.

– Нет, я хочу, чтобы вы сами занялись этим, Стоун, – покачал головой Вуди.

– Но послушайте, сэр…

– И не надо спорить. Просто сделайте то, что вам приказано!

Ким громко и тяжело вздохнула, вложив в этот вздох все свое недовольство. Это ничего не изменило, но она хотела надеяться, что ее хотя бы услышали.