В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС - Хендрик Фертен

В 1966 году в своей книге «Солдаты, такие же, как другие» генерал Пауль Хауссер, человек, боготворимый своими бойцами и уважаемый бывшими противниками, писал: «Я уважаю мнения других и авторов, которые высказываются против войск СС, основываясь на своих убеждениях. Но я возражаю, когда их работы рассматриваются как „чистое знание“, „трезвые и объективные“ или „источник справедливости и беспристрастности“ и обсуждаются или исследуются с этой точки зрения. Особенно, если их авторы собирают только дискредитирующий материал и/или компенсируют все позитивное клеветническими комментариями, направленность которых очевидна».

Уже в последние два года войны начала появляться не слишком квалифицированная, но изобличающая литература. Одна из голландских газет «Хет Парол» писала по этому поводу: «Со дня нашего освобождения между национал-социалистами и всеми остальными людьми возникла пропасть ненависти и презрения. Но право ненавидеть в данном случае — это право тех, кто лично пострадал во время оккупации или был активным участником Сопротивления. Тем не менее можно заметить, что наиболее сильную ненависть к национал-социалистам испытывают обыватели, от захватчиков не пострадавшие. Во время войны истинные члены Сопротивления, которые сами выбрали свою судьбу, психологически были гораздо ближе к голландским добровольцам в рядах СС, которые точно так же, как и они, рисковали своею жизнью».

Родина неласково встретила нас после окончания войны. Но тогда, в Вогезах, мы даже не могли представить себе такое. Между тем, период нашей подготовки в мирном Зенхайме медленно подходил к концу. Хотя мы и не могли сказать, что жили там, как боги, но покидать эту землю и ее людей нам было тяжело. Но еще тяжелее для нас было прощаться с дочерями Эльзаса.

Тем временем театр военных действий Германии уже распространился на Северную Африку, что было не особенно верным решением. За время войны союзники Германии, такие, как Италия, часто оказывались недостаточно компетентными, чтобы осуществить свои военные планы. Это происходило как по вине их командования, так и из-за недостаточной подготовки и оснащения их вооруженных сил.

Выражаясь фигурально, меч одержимого страстью к экспансии Муссолини оказался тупым и из оружия превратился в тяжкую ношу. Гитлер был вынужден предоставить ему военную поддержку в Африке и на Балканах. После успешного молниеносного наступления немецких войск в Южной Европе флаг рейха уже реял над Белградом и над Акрополем в Афинах. Флаги со свастикой развевалась на ветру от Туниса и почти до самого Нила, но и в этих обстоятельствах только Эрвин Роммель и его Африканский корпус спасли итальянскую армию от военной катастрофы. Немецкие солдаты вышли победителями и из сражения на средиземноморском острове Крит. Правда, при этом германские воздушные десантники под командованием генерала Штудента понесли огромные потери, сражаясь против численно превосходивших бойцов противника, среди которых было 6000 греческих и 27000 британских солдат.

Отбывая на новое место, мы узнали, что перед отправкой на фронт нам предстоит пройти в австрийских горах, расположенных в Каринтии, еще один очень сложный курс, посвященный вооружению и военно-полевой подготовке. Летом 1941 года наш поезд на всех парах пронесся через Мюнхен и Зальцбург, и мы очутились в диковинной для нас местности, где большинство жителей были одеты в народные альпийские костюмы с фетровыми шляпами и кожаными штанами. По пути мы не опровергали мнение окружающих, которые считали, что мы едем воевать на Балканы. Поэтому на станциях к нам устремлялись команды медсестер Красного Креста, которые поили нас кофе из цикория, называли нас отважными солдатами и желали вернуться назад целыми и невредимыми.

Нашим новым местом дислокации стал поселок Лендорф неподалеку от города Клагенфурта. Мы, жители равнин, были впечатлены еще холмами Эльзаса, но здесь нас просто ошеломили гигантские горы Каринтии. Глядя на них, мы ощущали растерянность. Альпийские горы оказались во много раз больше, чем мы их представляли по картинкам, которые видели в школе, и от их невероятных размеров возникало ощущение, что они совершенно отрезали нас от родной земли.

Наши новые казармы оказались гораздо лучше тех, что были у нас в Занхейме. Они были расположены в идиллически-прекрасном месте у подножия гор и состояли из современных двухэтажных только что построенных зданий. Эти дома были специально построены для войск СС. Царивший в них уют подавлял впечатление от окружавшей нас монументальной мощи природы. Однако огромная столовая в главном здании, которая также служила комнатой для собраний, была обустроена в полном соответствии с канонами величественной военной архитектуры той эпохи. На стенах столовой в промежутках между высокими окнами были изображены огромные панорамы батальных сцен. На них во всей красе была показана новая немецкая армия, что, без сомнения, вдохновляло новобранцев. Мне довелось снова побывать в этих казармах в 1959 году. К тому времени там размещались уже австрийские горные войска, но изображения на стенах были сохранены.

В Клагенфурте мы, наконец, получили право носить оружие, и оно было выдано нам. Также мы, как и солдаты всех других армий, должны были принять присягу. Произнесение этой клятвы означало, что мы должны были исполнять солдатские обязанности, соблюдать законы воинской чести, в случае же нарушений с нашей стороны к нам могли быть применены дисциплинарные меры или даже суд военного трибунала вермахта.

Мы были заранее ознакомлены со всеми условиями. При этом ни одного из добровольцев не вынуждали принимать присягу. Любой из нас мог на этом этапе беспрепятственно покинуть войска СС, если он вдруг осознал свою недостаточную зрелость для военной службы или обязательства клятвы противоречили тому, что он мог и хотел исполнить. Точка зрения тех, кто решил не принимать присягу, уважалась. Командиры не осуждали их и не пытались переубедить. Эти люди вернулись домой обычными гражданскими жителями.

Батальон принимал присягу на площадке перед казармами, по бокам которой стояли составленные в козлы пулеметы. Мы подходили четверками, поднимали правую руку, а левую клали на обнаженный меч и хором повторяли клятву за офицером: «Клянусь тебе, наш лидер Адольф Гитлер, быть верным и мужественным. Клянусь беспрекословно повиноваться тебе и назначенным тобой начальникам вплоть до моей смерти. Да поможет мне Бог!» Эти слова мы произносили перед нашими высшими командирами.

После присяги каждому из нас на внутреннюю сторону левой руки была нанесена татуировка с его группой крови. Это делалось в медицинских целях, чтобы в случае кровопотери на поле боя наши жизни можно было спасти своевременным переливанием крови. Однако после войны эти татуировки превратились в позорное клеймо для десятков тысяч людей и стали называться «метками Каина». Их носители стали восприниматься в обществе как прокаженные, и многим из эсэсовцев это даже стоило жизни.

Но, так или иначе, после этого я стал официально считаться солдатом войск СС. Частью, некоторой я принадлежал, была 4-я рота запасного батальона «Вестланд», входившего в дивизию «Викинг». Это была одна из бронетанковых дивизий, оснащенных противотанковыми орудиями и пулеметными расчетами. От нас требовалось изучить всю эту технику, что мы и делали вполне охотно.