Точка Лагранжа - Кирилл Бенедиктов

— Миранды?

— А ты еще ничего не понял? Гранд влюблен в нее по уши, а она вертит им как хочет. Понятно, если его Миранде пришла в голову блажь получить деньги покойного мужа, он в лепешку расшибется… Да, кстати, этим все и закончится.

— Пожалуй, ее можно понять, — заметил Анненков. — Двести миллионов фунтов — деньги немаленькие. Значит, Луис собирается лезть прямиком в пекло, а ты, конечно же, должен прикрывать ему спину?

Стеллецкий мрачно кивнул. Желваки ходили у него на лице, словно поршни паровой машины.

— Дело-то не во мне… Мне еще до войны цыганка в Царском Селе нагадала, что жизнь у меня будет долгая, а смерть легкая. Машку жалко, понимаешь? Вот закопают нас с грандом, а о ней кто позаботится?

Он судорожно вздохнул и отвернулся.

— Ты поэтому меня сюда вызвал? — очень спокойно спросил Анненков. — Из-за нее?

— Сначала-то — нет, — извиняющимся тоном пробормотал Ник. — То, первое письмо… я же его написал давно, еще до всей этой истории с наследством. А потом, когда ты ответил, тут уже да, тут надо было что-то предпринимать. Мы с ним тут знаешь как ругались? Он не хотел ждать, рвался в столицу, как будто у него под хвостом горчицей намазано… Потом, правда, успокоился, согласился потерпеть до твоего прибытия…

— Почему? Миранда хватку разжала? Стеллецкий нехорошо усмехнулся.

— Эта разожмет… Нет, ее-то как раз бесило, что поездка откладывается… Но гранд, похоже, что-то там для себя решил, а своих решений он не меняет. И знаешь что? Сдается мне, что это что-то наверняка было связано с его ненаглядным камнем.

— Так «сдается» или наверняка?

— Доказательств у меня нет. Просто я за эти годы неплохо его изучил. Если он каждый вечер спускается в подвал, значит, наверняка что-то просит у камня.

— Понятно. Ладно, пошли, он там заждался нас, наверное…

В комнатах Лауры было полутемно и пахло лекарствами. Девушка лежала на большой постели под марлевым балдахином, один полог которого был свернут до потолка. У кровати сидел дон Луис — бледный, осунувшийся. За его спиной стояла Миранда, узкие ладони ее покоились на плечах де Легисамо, будто она только что массировала ему шею.

— Пожалуйста, тише, — прошептала она. — Девочка только что уснула.

— Что же она до этого делала? — удивился Анненков. Миранда посмотрела на него, как на идиота.

— Металась в бреду. Несла какую-то дикую чушь про разбитые зеркала и прячущихся в колодцах мертвецов…

— Что? — ахнул Ник. — Откуда она знает?..

— Не кричи, ради всего святого! — зашипела Миранда. Дон Луис неуверенно повел плечами, словно желая высвободиться, но пальчики с накрашенными черным лаком коготками держали его крепко. — Про что она знает?..

— Сеньорита, — ровным голосом сказал Анненков, — полчаса назад мистер Стиллуотер обнаружил в пустом колодце тело того самого человека, который вчера в гостиной подал мне отравленное вино. Даже если вам об этом уже сообщили, то откуда о трупе может знать Лаура?

Миранда отшатнулась, словно Анненков помахал у нее перед носом дохлой крысой.

— Святая Мадонна! Какое ужасное совпадение! Де Легисамо все-таки нашел в себе силы и поднялся. Под глазами у него темнели крути.

— Невероятно, господа! Совпадение и вправду чудовищное, но вы должны понимать…

— Это не совпадение, — громко и отчетливо произнес чей-то голос. Все, включая капитана, вздрогнули от неожиданности. — Не совпадение, отнюдь.

— Дорогой Отто, — укоризненно произнес дон Луис. — Вы так тихо себя вели, что мы забыли о вашем присутствии…

— Я никогда не произвожу лишнего шума, — с достоинством ответил фон Корф, появляясь из-за балдахина. В руках у него была склянка черного стекла и устрашающих размеров шприц. — Инъекции, которые я сделал несчастной девочке, несомненно, помогут. Как видите, она уже спокойно спит. Однако, как ученый, я весьма расстроен тем обстоятельством, что не могу и дальше изучать феномен воздействия айяуаски на психику представителя средиземноморской расы.

БАРОН ОТТО ФОН КОРФ

Проклятая латинка отключилась только после четырех кубиков морфина. Если бы солдаты Рейха обладали такой сопротивляемостью к седативным средствам, их боеспособность повысилась бы на порядок! Разумеется, все это легко объяснялось беспримерным всплеском активности коры головного мозга и центральной нервной системы, стимулированных айяуаской. Я много слышал об этом удивительном наркотике, но ни разу не видел его в действии. И уж конечно, меньше всего я ожидал столкнуться с ним здесь, в «Холодной горе», куда прибыл по совершенно иному поводу.

Когда де Легисамо, отводя взгляд и отвратительно потея, сообщил мне о том, что Ключ Души украден, мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не пристрелить негодяя на месте. Мерзкий лжец, как и все латины! Признаюсь, сначала я заподозрил дона Луиса в том, что он специально сымитировал похищение Кристалла, чтобы набить цену. Потом одумался — поднимать, собственно, было уже некуда. Коды к номерным счетам в банках Цюриха и Женевы, которые я привез в эту глушь, стоили больше, чем целый вагон золота. Другое дело, что воспользоваться ими де Легисамо не мог — требовалось одобрение остальных членов Триумвирата, президентом которого некогда был Мануэль Гарсия Прадо по прозвищу Цезарь. Надеюсь, вы понимаете, что в таких делах нельзя работать без страховки — ведь, получи хозяин «Холодной горы» все и сразу, он легко мог поддаться соблазну оставить Кристалл себе, а меня сбросить в одно из бездонных ущелий, которыми славятся эти места. Сейчас, когда повсюду бунтуют крестьяне, такую смерть легко списать на мятежников. Поэтому мы договорились, что я отвезу Кристалл в столицу и там в лабораторных условиях проверю его подлинность. Если дон Луис окажется настолько глуп, чтобы всучить мне подделку, бесполезные коды останутся у него в руках, а наше торгпредство предпримет все меры, чтобы затруднить доступ его хлопку на европейские рынки. Ссориться с Рейхом опасно, и де Легисамо об этом хорошо знает.

В случае если Кристалл действительно окажется одним из Трех Утерянных Ключей, я сообщу об этом в Берлин, и, после того как дипкурьеры Рейха увезут из страны ее величайшее сокровище, использую все свое влияние, чтобы надавить на Триумвират. Никаких гарантий — друзья покойного Цезаря слишком много о себе мнят, чтобы послушно исполнять чужие приказы, даже если эти приказы исходят из Берлина. И все же шансы на успех предприятия есть, по той же самой причине — ссориться с Рейхом опасно.

Все это я обдумывал, разумеется, не раз и не два, но только теперь, глядя на безобразно потеющего дона Луиса, отчетливо осознал: если и есть в «Холодной горе» человек, которому невыгодно исчезновение Кристалла (кроме меня, разумеется), то это он, дон Луис.

Вторая мысль, которая мелькнула у меня в голове, пока я слушал бессвязные объяснения де Легисамо, — противник нанес упреждающий удар! Кто-то знал о моем приезде в поместье и о том, что истинной целью этого визита будет совсем не заключение договора о поставках хлопка. И что самое главное — этот кто-то хорошо представлял себе, что такое Утерянные Ключи!