Проклятый - Эмили Болд

Затем Шон развернулся и занял свое место у огня, даже не посмотрев в мою сторону. Вместо этого ко мне подошел черноволосый великан. Он заставил меня посмотреть ему в лицо, прямо в его темные, как ночь, глаза.

– С тобой я еще не закончил. Мы поговорим утром.

Я дрожала, оставшись наконец в одиночестве с темнотой этой ночи. Тепло костра больше не доходило до меня, и я свернулась калачиком, как младенец, чтобы хоть немного согреться.

Хотя Шон был рядом с другими мужчинами всего в нескольких метрах от меня, у меня не было ни единой возможности поговорить с ним. Как он может мне помочь – при условии, что он вообще поверит моей абсурдной истории, – если не знает, что на самом деле происходит? Измученная и отчаявшаяся, я закрыла глаза, хотя даже и не думала о сне.

Я испуганно вздрогнула, когда что-то влажное коснулось моей щеки. Барра подняла свою морду и свернулась у моих ног в теплый пушистый клубок. Росс тихо хихикнул и сел рядом со мной. Он открыл свою кожаную сумку и вытащил сверток, обмотанный тканью.

– Вот, это для тебя. Приятного аппетита.

Я поспешно взяла сверток и поразилась содержимому: холодная кроличья ножка, толстый ломоть хлеба и, ко всему прочему, сочный кусок ветчины. Рот наполнился слюной. И хотя это был не бургер с картошкой фри, ощущение счастья казалось таким же. Я одарила его благодарной улыбкой, прежде чем жадно набросилась на еду. Он снова хихикнул, а собака положила свою тяжелую голову мне на бедро. Как толстое пуховое одеяло, она согревала меня теплом своего тела.

Когда я съела все до последней крошки, Росс подал мне винный бурдюк, в котором не было вина, зато нашлась чистая вода. Поскольку я почти никогда не пила спиртного, в моем голодном состоянии, наверное, даже малейший глоток вина заставил бы меня опьянеть. Я с жадностью напилась воды и почувствовала себя словно заново рожденной. Я вытерла воду с подбородка и, немного смущаясь, посмотрела на мокрые пятна на моем платье, когда возвращала бурдюк Россу.

Росс понимающе улыбнулся мне, поднялся и отступил на шаг.

– Теперь спать.

Я кивнула и, прежде чем он успел отвернуться, собрала в кулак все свое мужество.

– Спасибо, Росс. Я…

– Хорошо, – он посмотрел мне в глаза. – Не делай глупостей ночью, меня не будет рядом, чтобы помочь тебе.

– Куда ты идешь?

– Дункан оставил меня в дозоре.

Я смотрела ему вслед, как он обогнул костер, возвышаясь над спящими мужчинами, и вскочил на своего коня. Вложив пальцы в рот и свистнув, он подозвал к себе собак и поскакал по равнине. Барра ненадолго подняла голову и покрутила ушами, прежде чем со вздохом снова зарыться мордой в складки моего платья. Я сидела неподвижно еще несколько минут. Нежно погладила по взъерошенной шерсти волкодава и посмотрела в звездное небо.

Шон Маклин лежал в нескольких шагах от меня. Я вытянула шею, чтобы рассмотреть двух шотландцев, лежащих рядом с ним. Однако ночная темнота не оставляла возможности разглядеть их лица. С тех пор, как в свете костра я увидела профиль Шона, в моей голове звучал один и тот же вопрос. Больше всего на свете мне хотелось громко прокричать его.

Пейтон Маклин, где ты?

– Athair!

Испуганный крик брата достиг его уха, и он собрал все свои силы, чтобы следующим мощным взмахом меча разоружить своего противника. Клинок со звоном упал на землю, и противник пошатнулся. Пейтон Маклин воспользовался этим моментом и приставил клинок к его горлу. Бой еще не закончился, но он должен был понять, что случилось с братом.

То, что он увидел, бросив короткий взгляд через плечо, заставило кровь застыть в его жилах. Нет, на земле лежал не его брат Кайл. Там был его отец, Фингаль.

Пейтон повернулся к израненному побежденному человеку и прижал лезвие еще крепче, так, что из разреза показалась густая красная капля крови.

– Исчезни! Никогда больше здесь не показывайтесь! И скачите быстро, иначе, если он умрет, я найду вас! И тогда вы пожалеете о том дне, когда решили украсть наш скот.

Пейтон отнял свой меч от его горла и, размахнувшись по широкой дуге, нанес рукоятью меча один сильный удар в висок, так, что человек, пошатываясь, пошел прочь.

Махнув рукой, Пейтон жестом указал брату отпустить двоих противников, с которыми тот боролся. Кайл шагнул в сторону, и мужчины бросились за своим товарищем. У ног Кайла высилась гора оружия, отобранного у этих троих. Меч, Sgian dhub, топор и лук.

Эта чертова штука и была причиной того, что Фингаль Маклин лежал раненым на земле. Из его груди торчала стрела, а из раны сочилась кровь. Сыновья бросились к нему, как только похитители скота скрылись. Обеспокоенные, они опустились на колени рядом с отцом. Кайл убрал с его лица седые волосы.

– Отец, мы здесь, – прошептал он.

Глаза Фингаля несколько раз бесцельно обвели взглядом окрестности и затем закрылись.

– Очнись! Ifrinn! Посмотри на меня! – закричал младший брат Пейтона и слегка похлопал Фингаля по щекам. Его веки и в самом деле слегка приподнялись, и с губ сорвался мучительный стон. Но уже в следующее мгновение он снова потерял сознание.

Одним быстрым движением Пейтон снял с отца рубашку и озабоченно посмотрел на его грудь.

– Стрела засела глубоко, но рана не сильно кровоточит. Если я вытащу ее, то могу травмировать его еще больше. Что нам делать? – неуверенно спросил он.

Кайл прищурился, видимо, чтобы скрыть слезы, беспомощно покачал головой.

– Не знаю. Нам нужна помощь! И быстро!

– Надо унести его. Здесь слишком опасно. Лучше всего отнести его в хижину Макрея.

Кайл кивнул. Пейтон видел, как дрожали руки брата, когда тот убирал бисеринки пота со лба отца.

– Держись, отец, держись, – бормотал Кайл.

– Помоги мне. Я обрежу стрелу, чтобы мы, по крайней мере, могли перевязать рану перед тем, как нести его, – сказал Пейтон.

Лицо Кайла побледнело, но он сжал зубы и схватил стрелу чуть выше места ее входа. Пейтон взялся за древко прямо над его руками, стараясь не давать стреле проникнуть еще глубже в тело или не сделать рану еще больше. С тихим треском дерево сломалось. Братья с облегчением выдохнули. Древко стрелы размером в два пальца все еще торчало из груди отца. Пейтон оторвал широкую полоску от своей накидки, и вместе они приподняли Фингаля, чтобы обернуть ее вокруг как повязку.

Пейтон чувствовал себя ужасно беспомощным. Здесь, в поле, он почти ничего не мог сделать для отца. И, хотя рана была уже перевязана, опасность не миновала. Тревога за жизнь отца грозила сковать Пейтона, но он изо всех сил заставлял себя продолжать. Он не мог позволить себе поддаться страху и ломать голову над тем, что пошло не так. Оставалось только увезти отца в безопасное место. Но посадить Фингаля на лошадь в таком состоянии было практически невозможно. Вдвоем им удалось наконец поднять его в седло перед Кайлом. Хотя в свои шестнадцать юноша выглядел таким же сильным мужчиной, как его отец и братья, ему стоило больших усилий держать раненого прямо перед собой.