Танец судьбы - Люсинда Райли

Итак, моя история началась. И некоторые из наших героев уже заняли свои места, включая и меня, конечно же. Как обычно, у меня центральная позиция. Оглядываясь назад, я осознаю, что повзрослела очень рано. Но я была «сложным ребенком», а взрослые многое прощают таким детям.

Не стану портить историю, раскрывая скрытые подробности моих хождений по ночам. Я упомянула об этом, желая добавить немного драматизма в описание. Кроме того, во втором акте «Спящей красавицы» принцесса Аврора сама приоткрывает легкую занавесь, отделяющую мечты от реальности, и ей в этом помогает фея Сирени.

Кто может определить, что вымысел, а что реальность?

Я уже упомянула, что верю в волшебство.

Сегодня я узнала, что Аврора — это не только имя сказочной принцессы, но и загадочное сияние, которое появляется на ночном небе. Мне хотелось бы быть звездой, вечно сияющей с небес, но я все равно рада, что мое второе имя не «Бореалис»[3].

А теперь мы отправляемся назад во времени, и мне как автору придется постараться. До этого момента все действующие лица этой истории были живыми людьми.

Грания, которая тяжело переживала потерю ребенка и совершенно запуталась в отношениях с любимым мужчиной. Сейчас я понимаю, какой она была уязвимой, — легкая добыча для девочки, нуждающейся в матери, и красавца отца, который в одиночку с трудом справлялся со всеми делами.

Кэтлин, которая знала что-то о прошлом и отчаянно пыталась защитить дочь. Но пока безрезультатно.

И Мэтт, милый Мэтт, совершенно сбитый с толку и беспомощный, чья жизнь оказалась во власти женщин. Мне кажется, мужчинам очень тяжело как с ними, так и без них...

Женщины, удивительное и загадочное племя...

На следующих страницах нам повстречается много разных женщин, как и мужчин: плохих и хороших — у нас достаточно героев, чтобы составить конкуренцию настоящей сказке. Тогда были непростые времена: человеческая жизнь практически ничего не стоила, и все усилия людей были направлены лишь на то, чтобы выжить.

Как бы мне хотелось сказать, что мы усвоили урок!

Многие оглядываются на прошлое, только когда начинают совершать свои прежние ошибки. К этому моменту их мнение никого не интересует — считается, что пожилые уже не могут понять молодых. Именно поэтому люди никогда не избавятся от недостатков, но все же останутся загадочными и непостижимыми.

А теперь вернемся на те самые скалы в заливе Дануорли, где началась моя история...

Западный Корк, Ирландия, август 1914 года

— Пришел приказ о мобилизации. Завтра я должен отбыть в Лондон в казармы Веллингтона.

Жаркий августовский день расцветил яркими красками тусклый, ничем не примечательный залив Дануорли, и он стал похож на открытку с видом Французской Ривьеры. Мэри, наслаждавшаяся необычной голубизной моря внизу, резко остановилась и отпустила руку Шона.

— Что?! — воскликнула она.

— Мэри, дорогая, но ведь мы с тобой прекрасно знали, что этот день настанет. Я резервист Ирландской гвардии, и сейчас, когда началась война против Германии, союзные войска нуждаются в моей помощи.

Мэри пристально уставилась на жениха — солнечный удар у него, что ли?

— Но мы ведь должны пожениться через месяц! И наш дом построен только наполовину! Ты не можешь так просто взять и уйти на фронт!

Шон улыбнулся, глядя на Мэри сверху вниз. Судя по нежному взгляду, он понимал, каким потрясением стала для нее эта новость. Честно говоря, получив повестку, он испытал те же чувства, хотя и был резервистом. И все же одно дело — знать о чем-то и совсем другое — понять, что это реально происходит. Шон наклонился, пытаясь притянуть Мэри к себе — он со своими шестью футами тремя дюймами был намного выше ее, — но она сопротивлялась.

— Мэри, перестань! Это мой долг — пойти на фронт защищать мою страну.

— Шон Райан! — Мэри уперла руки в бока. — Ты будешь сражаться не за свою страну! А за Британию, которая поработила эту землю триста лет назад!

— Ох, Мэри, даже мистер Редмонд[4]призывает нас сражаться за Британию. Ты ведь сама знаешь, что парламент вот-вот примет закон, дающий Ирландии и всем нам независимость! Нам сделали одолжение, и теперь мы должны быть благодарны за это.

— Одолжение? Позволить тем, кому принадлежит эта земля, распоряжаться ею — разве это одолжение? Ладно. — Мэри резко опустилась на пологий камень. — Я бы сказала, что нам сделали чрезмерно большое одолжение. — Скрестив руки на груди, она хмуро уставилась на воды залива.

— Ты что, тоже собралась вступать в националистическую партию? — поинтересовался Шон. Он понимал, что девушка готова винить кого угодно в угрожающей ее жизни катастрофе.

— Я сделаю все, если это поможет мне удержать любимого мужчину рядом, там, где ему и следует находиться.

Шон опустился на корточки рядом с Мэри и потянулся, чтобы взять ее за руку. Но девушка оттолкнула его.

— Мэри, прошу тебя, все это значит лишь то, что наши планы придется отложить, но не отменить.

Она продолжала смотреть на море, не обращая на Шона никакого внимания. Но потом все же произнесла со вздохом:

— А ведь я думала, что армия для тебя что-то вроде мальчишеской игры, возможности побаловаться с оружием и почувствовать себя взрослым. Я даже предположить не могла, что ты уйдешь на службу, и я потеряю тебя.

— Дорогая! — Шон снова протянул руку, и на этот раз Мэри не оттолкнула ее. — Это не важно, резервист я или нет. Джон Редмонд призывает всех ирландцев пойти добровольцами на фронт. У меня, по крайней мере, есть хотя бы какая-то подготовка, а у других ее вообще нет. Вот как я смотрю на это, понимаешь? А Ирландская гвардия — это мощная сила, и я буду среди своих. Мэри, мы дадим немцам такой урок, который они никогда не забудут. А потом я вернусь к тебе, не переживай.

Опять воцарилось долгое молчание — Мэри старалась облечь мысли в слова. Наконец она заговорила, задыхаясь от переполнявших ее эмоций:

— Но, Шон, вернешься ли ты? Никто не может гарантировать этого, и ты знаешь это не хуже, чем я.

Шон, поднявшись, вытянулся во весь рост.

— Мэри, посмотри на меня! Я как будто рожден солдатом. Твой будущий муж — не слабак, со мной даже несколько немцев не справятся. Я уложу трех сразу, им со мной никак не совладать!

Девушка посмотрела на него — глаза ее были полны слез.