Танец судьбы - Люсинда Райли

После их первой встречи Мэри никогда больше не проводила свободное время, бесцельно бродя по скалам возле особняка. Шон обычно ждал ее в повозке, и они ехали в деревню Росскарберри или пили чай в Клонакилти. Иногда в погожий день они просто гуляли вместе по ближайшему пляжу. Они без устали обсуждали самые разные темы и делились друг с другом познаниями в разных областях. У Мэри было монастырское образование, а Шон знал все о работе на земле. Они говорили об Ирландии и волнениях в Ольстере, о своих мечтах и планах на будущее, в том числе и об отъезде из Ирландии в Америку. А иногда они просто молчали.

Однажды Шон привел Мэри к себе домой, чтобы познакомить с семьей. Когда она вошла в кухню, ее колени дрожали. Но Бриджет, мать Шона, и Майкл, его отец, очень тепло и по-доброму встретили девушку и с нетерпением ждали историй о жизни в Большом Доме. А когда родители Шона узнали, что Мэри может цитировать не только целые стихи из Библии, но и катехизис на латыни, на их обветренных лицах появились восхищенные улыбки.

— Ты нашел себе хорошую девушку! — заявила Бриджет. — Надеюсь, скоро сделаешь ей предложение. Пора бы жениться, сынок.

И через полтора года после первой встречи Шон попросил Мэри стать его женой. Свадьба должна была состояться через год.

— А теперь послушай, — несколько дней спустя произнес отец Шона, несколько перебравший самогона. — Мы с твоей мамой говорили о будущем. Наш дом уже старый, здесь сыро и тесно. Нужно подумать о том, чтобы всем вместе построить новый дом. Он отлично встанет позади сарая. Мы с матерью уже немолоды, чтобы переезжать, но должны сделать это для тебя, Мэри, детишек, которые у вас появятся, а в перспективе и для их детей. — Майкл положил перед Шоном грубый набросок. — Как тебе вот это?

Шон внимательно рассмотрел рисунок: большая кухня, гостиная, столовая, и еще остается пространство в задней части дома, чтобы разместить удобства прямо в доме. Наверху четыре спальни и чердак, который можно превратить в жилое помещение, если семья увеличится.

— Но, папа, где мы возьмем деньги на такое строительство? — спросил он.

— Это не должно волновать тебя, сынок. У меня кое-что отложено. А для верности мы сэкономим на оплате строителям! — Майкл стукнул кулаком по столу. — Сделаем все сами, вот этими руками!

— Все равно, — вздохнул Шон, — мы потратим деньги, будем работать, но так и не сможем стать хозяевами дома. Мы ведь только арендуем землю и все, что на ней стоит, у Лайлов.

Майкл еще глотнул самогона и кивнул, соглашаясь:

— Я знаю, сынок, сейчас именно так все обстоит. Но думаю, в ближайшие несколько лет в Ирландии многое изменится. Голос националистической партии громче с каждым днем, и британское правительство начинает прислушиваться к нему. Мне кажется, что однажды Райаны будут жить на собственной земле. И мы должны думать о будущем, а не о прошлом. Итак, как тебе мое предложение?

Когда Шон рассказал Мэри о плане отца, она захлопала в ладоши от восторга.

— О, Шон, уборная в доме! Новый дом для нас и наших детей! Его можно быстро построить?

— Да, дорогая, — кивнул Шон. — Местные ребята помогут мне.

— А как же наши планы? — Улыбка девушки померкла. — Мы ведь мечтали уплыть на корабле в Америку и посмотреть мир...

— Помню, помню, — кивнул он и взял Мэри за руку. — Не стоит отказываться от этого. Но даже если мы уедем, Райанам все равно нужна новая крыша над головой. Решив уехать, разве мы не будем чувствовать себя лучше, зная, что оставляем родным новый дом?

— Мне казалось, мы уже решили, — ответила Мэри.

— Да, дорогая, да, но всему свое время.

И в прошлом году, получив от Себастьяна Лайла разрешение на постройку нового дома, — как заметил Майкл, убытков ему это не принесет, а земля станет дороже, — они заложили фундамент и начали возводить стены. Мэри часто проходила мимо стройки и, останавливаясь, в восхищении смотрела на дом.

— Мой дом, — не веря глазам, шептала она.

Каждую свободную минуту Шон работал на стройке, и постепенно, когда стали видны очертания комнат, где предстояло хозяйничать Мэри, мечты об отъезде в Америку сменились обсуждением мебели, которую Шон сделает в мастерской. И еще разговорами о том, кого они пригласят на новоселье в огромный новый дом после свадьбы.

Мэри была одинока, семья Шона стала для нее родной. Она помогала Колин, младшей сестре Шона, писать буквы, вместе с его матерью пекла пироги и училась у Майкла доить скот. Все они, в свою очередь, были очень расположены к внимательной и способной девушке.

Семья Шона была небогатой, но сто акров земли приносили стабильный доход, а сама ферма обеспечивала всем необходимым: молоком, яйцами, бараниной и овечьей шерстью. Майкл и Шон работали от рассвета до заката, чтобы получить максимальную прибыль.

По выражению лиц местных жителей, которые заходили к Райанам и знакомились с Мэри, она понимала, что многие считали ее счастливицей.

«А сейчас, — думала девушка, торопливо вытирая глаза платком, — все это у меня отнимут. Хорошо, что Шон надеется вернуться живым и здоровым, но если все выйдет иначе?»

Мэри вздохнула. Ей следовало почувствовать: с самого начала все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она уже уведомила о своем уходе хозяина особняка, намереваясь прекратить работать в следующем месяце и заняться подготовкой к свадьбе. Мэри задумалась: стоит ли теперь, учитывая сложившиеся обстоятельства, делать это? Если она поселится у Райанов и будет ждать возвращения Шона с войны, то потеряет независимость и деньги, которыми может распоряжаться сама. А если Шон не вернется, она, скорее всего, так и умрет старой девой в доме родителей погибшего жениха.

Встав, Мэри направилась в сторону Дануорли-Хауса. Хотя миссис О'Флэннери, экономка, не особенно жаловала Мэри, она высоко ценила ее трудолюбие и была расстроена, когда та предупредила ее о предстоящем уходе. Да и сам Себастьян Лайл и его мать с грустью восприняли это известие.

Поднимаясь на скалу, Мэри не сомневалась, что сможет сохранить работу в особняке. По крайней мере, до возвращения Шона. Входя в кухню, девушка собрала волю в кулак. Она решила поступиться гордостью и попросить экономку оставить ее, пусть даже та будет злорадствовать. В любом случае это меньшее из двух зол. Почти всю жизнь Мэри не была хозяйкой собственной судьбы, но в итоге вырвалась на волю.

И теперь ей совсем не хотелось возвращаться в тюрьму.

Мэри провожала Шона на войну, стиснув зубы, чтобы не дать воли эмоциям. Вернувшись в Дануорли-Хаус, она, взяв себя в руки, вновь приступила к работе.

Шли месяцы. Новости с фронта Мэри рассказывал Себастьян Лайл, раз в неделю получавший из Англии «Таймс». Время от времени приходили письма и от Шона — он уже был по ту сторону Ла-Манша и даже участвовал в сражении за город Моне. Судя по письмам, Шон пребывал в отличном настроении и наслаждался духом товарищества «ирландцев» — так все называли солдат Ирландской гвардии. Но, к сожалению, батальон Шона уже понес потери: в письмах он рассказывал о погибших и раненых друзьях.