Братья Райт. Люди, которые научили мир летать - Дэвид Маккаллоу

Жизнь в лагере Китти Хок стала заметно комфортнее. Братьям надо было устранить повреждения, нанесенные за время их отсутствия ветрами, но они сделали значительно больше. Кухня была «очень сильно усовершенствована», и Райты теперь спали в новых, более удобных кроватях, устроенных на стропилах. Братья приколотили рейки, чтобы закрыть трещины между досками по всему периметру дома. Кроме того, они углубили колодец, и вода в нем теперь была качественнее. Но самое главное – они изготовили велосипеды, которые передвигались по песку даже лучше, чем они рассчитывали, поэтому путешествие в поселок Китти Хок занимало теперь всего час вместо трех часов пешего хода.

Мало какие изменения в жизни братьев оставались незамеченными местными жителями, которые, как рассказывал Джон Т. Дэниелс, «научились любить их» – и в немалой степени из-за того, что Райты «могли сделать все что угодно, к чему прикладывали руки. Они построили себе лагерь, они взяли старую железную бочку и сделали из нее печь, они взяли велосипед и переделали его так, чтобы он ездил по песку. Они сами себе готовили и стирали и были отличными поварами».

«Есть и другие многочисленные улучшения, о которых можно упомянуть, и нет Хаффэйкера и москитов», – сообщал Уилбур Джорджу Спрэтту, который должен был вновь присоединиться к ним.

И в этот раз Орвилл ежедневно тщательно делал записи, фиксируя проделываемую братьями тяжелую работу.

На этот раз размах каждого крыла нового планера составил 9,6 метра, хорда – 1,5 метра, а площадь – 28 квадратных метров. Это был крупнейший планер из когда-либо построенных на тот момент и, как сказал Уилбур Джорджу Спрэтту, «намного лучший по сравнению с прошлогодним аппаратом».

19 сентября они отнесли его на невысокий холм и начали испытывать сначала как непилотируемый воздушный змей – с «очень удовлетворительными результатами». Переместившись на Килл-Девил-Хиллз, они совершили почти 50 полетов за три дня, включая пилотируемые, но очень осторожно. Длина самого протяженного полета составила немногим более 61 метра.

Орвилл совершил свой первый полет и был горд этим. Но через несколько дней он внезапно потерял контроль над планером и упал. К счастью, он пережил эту аварию «без единого синяка или царапины». Однако происшествие напомнило о том, насколько все это опасно и что ситуация может стать угрожающей в любой момент.

Ближе к концу сентября в лагерь с неожиданным визитом нагрянул старший брат Лорин Райт, а вскоре прибыл и Джордж Спрэтт. В это же время наступило редкое безветрие, которое продолжалось несколько дней.

Все испытания пришлось отложить. Лорин и Спрэтт отправились на рыбалку, а Уилбур и Орвилл, как обычно, были заняты. Кроме того, Уилбур выкроил время, чтобы написать жизнерадостное письмо отцу, в котором рассказал, как хорошо идут дела: «У нас великолепное самочувствие, и мы прекрасно проводим время». И да, они «очень осторожны». Кроме этого, он с гордостью сообщил, что его новая машина «намного превосходит все, что построили другие… Все идет настолько удовлетворительно, что мы верим, что проблема полетов действительно близка к своему разрешению».

Это письмо датировано 2 октября. Тем же вечером, как рассказывал потом Орвилл, разговор об аэронавтике так затянулся, что он позволил себе выпить кофе больше обычного. Не в силах уснуть, он лежал в кровати, размышляя, как можно усовершенствовать систему управления планером, как вдруг его осенило: задний руль направления должен быть не зафиксирован, а подвешен – другими словами, он должен быть подвижным.

Утром во время завтрака Орвилл предложил внести изменение в конструкцию, но прежде подмигнул Лорину, чтобы тот наблюдал за реакцией Уилбура, – как правило, тот подвергал подобные идеи критике. Как однажды написал Джордж Спрэтт Октаву Шанюту, Уилбур был всегда готов «оппонировать любой идее, высказанной кем-нибудь», «ринуться в спор с засученными рукавами». Сам Уилбур как-то объяснил Спрэтту, что верит в «добрую ссору». Она дает возможность «увидеть вещи под другим углом», помогает «сгладить углы». Для всех в их семье было характерно, говорил Уилбур, находить слабые стороны любого явления или действия. Это не всегда оказывалось «хорошим качеством», добавлял он, «потому что из-за этого мы слишком консервативны, чтобы стать успешными бизнесменами, и из-за этого же круг наших друзей очень ограничен».

Но на этот раз секунды шли, все молчали, и вдруг Уилбур заявил, что идея ему нравится, а затем удивил Орвилла еще больше: а почему бы не упростить работу пилота, соединив рычаг управления рулем направления с механизмом крутки крыла?

Работа над усовершенствованиями началась в тот же день.

Вместо неподвижного руля, состоявшего из вертикальных килей высотой 61 сантиметр каждый, планер теперь получил один полутораметровый подвижный киль. Оператор (пилот), лежа на животе, управлял килем и круткой крыльев посредством новой деревянной «конструкции для бедер». Отныне руки пилота были свободны, использовались только движения бедер, не случайно напоминавшие движения бедер при маневрировании на велосипеде.