Дело чести - Лев Пучков

— Да, еще. — Я считаю нужным оговориться. — Если мы передумаем, звонить не будем.

— Хорошо, — Саид удовлетворенно кивает головой. — Их это устроит — я тебе гарантирую… Ну вот, вроде бы и все на сегодня. Давай рассчитаемся и пойдем по своим делам…

Саид садится на своего ишака, неспешно выбирается из ложбины и постепенно удаляется в сторону ломкой линии заснеженных пиков, окутанных таинственной дымкой. Да, все в этой проклятой ЗОНЕ таинственное и окутанное черт знает чем — и Саид тоже. Вроде бы суперполезный парниша — кладезь информации. Однако надо не упустить такой момент, когда возникнет необходимость безболезненно и тихо с ним расстаться — без ущерба для нашего предприятия. Или просто отдать Лосю, так будет надежнее…

Пограничье мы миновали без приключений. Правда, на последнем отрезке пути был обнаружен неожиданный соглядатай без видимых признаков национальной принадлежности — облезлый тощий «миноискатель», который следил за нами из кустов. Миноискателями в ЗОНЕ обзывают ишаков — эти твари бродят бесконтрольно где ни попадя и частенько рвутся на минах, забытых разными рассеянными товарищами в самых неподходящих местах.

Джо предложил взять его с собой и пристроить во дворе, чтобы дом охранял вместо собаки. Что верно, то верно — собаки у них нет. Мы уже было решили реализовать предложение Джо и погнались за ишаком, однако своенравная скотина так резво ломанулась в чащу леса, словно вообразила, что мы собираемся полакомиться ее вонючей плотью.

Мы с минуту посовещались о целесообразности дальнейшей погони, но тут мудрый Барин вовремя напомнил, что ишак имеет обыкновение ни свет ни заря орать страшным голосом и гадит где попало, причем в таких количествах, что иногда кажется, будто и не маленький ишак это вовсе, а целое стадо бегемотов, накануне плотно отобедавших. Оставив ишака в покое, мы просочились на нашу территорию, и уже к пяти часам пополудни я докладывал полковнику о результатах работы.

— Листья дубовые падают с ясеня. Вот ни х…я себе, так ни х…я себе, — задумчиво пробормотал полковник, когда я под занавес (учусь помаленьку у Саида) скучным голосом выдал информацию о таинственном клиенте, желающем заполучить в пользование команду славян-боевиков. Вообще-то это моя присказка — для Шведова сие изречение не характерно. И уж коль скоро оно прозвучало из его уст, это значит, что шеф мой пребывает в глубочайшей растерянности.

Вытянув из меня все подробности, касающиеся последней новости, полковник нисколько не подобрел, а напротив, задумался еще горше.

— Ладно, отдыхай, — разрешил он в итоге. — Завтра с самого ранья приходи, будем соображать. — Я отправился домой, оставив шефа терзаться сомнениями и наводить справки по своим информационным каналам.

Насчет «будем соображать» — это он так, для красного словца. Шведов, законченный автократ, если когда и приглашает меня «подумать» вместе, то исключительно лишь для того, чтобы утвердиться в правильности выбранного им пути.

Нет, он приемлет трезво продуманные и аргументированные возражения снизу, но никогда не руководствуется ими при окончательном решении. Так что завтра с ранья, как изволил выражаться дядя Толя, наверняка все уже будет разложено по полочкам и мне останется с умным видом согласиться, ввернув для проформы пару замечаний по незначительным аспектам.

Прибыв на хаус, я попарился в баньке, употребил приготовленный соседской бабкой борщ и внезапно возжелал плотской любви. Только не скоротечной, каковой меня приучила довольствоваться Элен, а вдумчивой и изощренной — длинной, как непогожая зимняя ночь.

Набрав номер Элен, я дождался, когда на том конце послышалось ее недовольное: «Да, вас слушают!» — и дрожащим голосом сообщил:

— Ленка, у меня проблемы. Срочно нужна твоя помощь. Соври что-нибудь мужу — ты мне нужна на всю ночь. Если не приедешь — я труп… — и моментально положил трубку, дабы не пускаться в пространные объяснения по существу этих самых проблем.

Элен примчалась через двадцать минут, вся из себя взъерошенная, взвинченная боевым азартом и готовая ввязаться в любое архисомнительное мероприятие, подразумевающее наличие таинственных приключений и чреватое большим количеством неопознанных трупов. Проблемы она любит — натура авантюристки иногда так и прет из-под устоявшейся личины профессорской жены. Я даже подозреваю, что связь со мной она поддерживает не столько из желания удовлетворить свое невостребованное либидо, а по большей части из-за того, что я принадлежу к романтической (в ее представлении) плеяде лихих парней из таинственного детективного агентства «Аргус». И пусть она понятия не имеет, чем мы на самом деле занимаемся, сам факт, что я являюсь «частным сыщиком», служит достаточным основанием для придания нашим отношениям привкуса некой таинственности и неопределенности.

— Ты не думай, что если я профессорская жена, то неженка и белоручка, — как-то раз сообщила она мне в припадке откровения. — Если у тебя вдруг возникнут проблемы с этим вашим… ну, контингентом, можешь на меня рассчитывать. Я знаю некоторые приемы айкидо и в случае чего могу стрелять из пистолета — папа научил…

Так вот, когда моя пассия примчалась и узнала, что самая главная моя проблема в настоящий момент заключается всего-то лишь в избытке половых гормонов, она страшно возмутилась. Пришлось на ходу сочинять, что накануне мы расследовали невероятно секретное дело, в результате чего я получил изрядную стрессовую нагрузку — стреляли в меня, стреляли навскидку злые мафиози настоящими пулями и запросто могли убить! И теперь мне хочется забыться в ее объятиях. И чем скорее, тем лучше, а то все!

Отступать было некуда, все равно муж уже продезинформирован, домой возврата нет: Элен осталась на всю ночь, и я ей показал, где свет клином сошелся, проявив неожиданную для себя резвость и выдав на-гора подспудно таившееся где-то в глубине подсознания недюжинное знание специфических эрогенных зон, характерных исключительно для профессорских жен…

Около пяти часов утра затрезвонил телефон. Прошлепав босиком в прихожую, я взял трубку, ни капли не сомневаясь, что это Шведов. Однако проблемку я подкинул шефу из разряда высшей категории сложности — почти двенадцать часов ему потребовалось, чтобы прокачать свои информационные каналы и принять решение.

— А ты чего не спишь? — благодушно поинтересовался полковник. Вопрос, согласитесь, весьма уместный — учитывая тонкую алую полоску занимавшегося за окном рассвета.

— Я сплю, а с вами разговаривает мой фантом, — в тон ответил я, изобразив душераздирающею зевоту. — Время, знаете ли, того… Не совсем удачное для таких вопросов.

— Ладно прикидываться! — упрекнул меня полковник. — Ты ж все равно ночами не спишь, я-то знаю… Короче, утром не приходи, отдыхай. Подгребай в пятнадцать ноль-ноль — я назначил «стрелку» на семнадцать у силикатного. Бывай…

В шестнадцать тридцать мы с полковником уже сидели в изрядно потрепанном «рафике» у административного корпуса заброшенного силикатного завода. Я листал свежий «Экспресс», избегая смотреть на шефа, — имелся риск, что могу не удержаться и этак подленько рассмеюсь мелким дребезжащим хохотунчиком.