Метро 2033. Война кротов - Александр Шакилов

— Я тебя прощаю! — Гильза подмигнула сутенёру.

А в ответ — изогнутые в ухмылке губы, окружённые змеями. Причём татуированные гады все как один раскрыли пасти. Выглядело это очень оскорбительно. Ботинок Гильзы врезался в промежность урки. Ойкнув, здоровяк осел на платформу.

Сайгон непроизвольно прикрыл рюкзаком своё мужское достоинство.

— Не бойся, — заявила девушка, — я тебя не трону. Вдруг пригодишься.

— За мной, — скомандовал Сайгон и врезался в толпу.

Через мгновение девушка оказалась рядом. В глазах её читался страх. Она уже поостыла и сообразила, что вляпалась. На Берестейскую легко попасть, но нарушителям общественного порядка здесь не рады и мера наказания за проступки предусмотрена одна. Говорят, такую жёсткую политику ввела та самая дочь правителя станции, что отпустила попугайчиков на волю. Девочку, получившую власть по наследству, утомил список различных наказаний, который ей принесли на утверждение. Зевнув, она велела больше не тревожить её подобными глупостями. «Что там первое? Четвертование? Пусть будет по всем пунктам. А я занята, мне нужно накормить куклу Дашу».

Пробираясь через людские дебри, Сайгон купил амазонке довольно приличный платок, вроде бы связанный из нитей пауков-мутантов. Что ещё за пауки? Сайгон ни о чём подобном не слышал. Впрочем, это ничегошеньки не означало.

— Накройся. Твою рыжую башку издалека видать.

Гильза послушалась, одарив спутника испепеляющим взглядом.

И всё-таки, несмотря на все уловки, им не удалось скрыться от милиции. Парни в спортивных костюмах словно обладали нюхом на нарушителей. Они вынырнули из толпы в считанных метрах от беглецов. Сайгон успел толкнуть девушку вниз и присел рядом.

— Ты чего?! — прорычала она, шлепнувшись на задницу.

— Ничего. — Сайгон на четвереньках двинул к ближайшей палатке, огромному шатру, в котором можно было встать во весь рост. Сайгона привлекло то, что полог был приоткрыт. Сунуть жетонов хозяевам — и пересидеть, пока милиция пройдёт мимо. А дальше… А дальше видно будет.

— Залезай! — Он направил девушку в шатёр, задержавшись на секунду, чтобы отметить: задница у неё очень даже ничего.

У входа Сайгон обернулся.

И наткнулся на взгляд толстяка.

Того самого, которого Лектор трогал за колени.

* * *

Сайгон вполз в шатёр и, выхватив нож, вскочил. Пусть только молодчики в костюмах сунутся, уж одному-двоим он пощекочет селезёнку. А там была не была!

— Я знал, босс, что ты найдёшь дорогу, — услышал он голос Лектора и обернулся. Помимо нигерийца, амазонки и его самого, в шатре присутствовали четверо.

— Спрячь нож, босс. Не надо.

Что-то такое было в голосе Лектора, из-за чего Сайгон пусть и нехотя, но повиновался. Негоже ходить в гости с оружием в ладошке. Могут неправильно понять.

Откинулся полог, внутрь ввалились пятеро милиционеров с толстяком во главе. И всё равно в шатре не стало тесно.

— Я так и знал, — прошипел толстяк, глядя на Лектора.

Нигериец развёл руками: мол, ваша проницательность, гражданин начальник, достойна всяческих похвал. И вообще, вся наша жизнь — игра, и все мы в ней актёры. Так что не надо обид, гражданин начальник.

— Здравствуй, Борис. — От четвёрки хозяев шатра отделился высокий стройный мужчина с чуть раскосыми глазами и аккуратной сединой. — Рад тебя видеть, проходи, присаживайся и будь как дома. Чем обязан твоему визиту?

Толстяк — именно к нему обращался высокий — остался на месте:

— Спасибо за приглашение, команданте Фидель. Легко быть гостеприимным в чужой палатке, да? Ты ещё не забыл, ублюдок, что всё это — собственность станции Берестейская?

Ноздри толстяка трепетали от возбуждения. Его подчинённые хранили гробовое молчание, с интересом, будто жуков, которым вот-вот оторвут лапки, разглядывая Сайгона и Гильзу. Сайгону стало не по себе от этих взглядов.

Фидель молчал, скрестив руки на груди. На губах его блуждала улыбка уверенного в себе человека, которого отвлёк от важного дела соседский ребёнок: и послать куда подальше нельзя, и с горшком возиться неохота.

— Эти двое… — Борис поперхнулся, когда Лектор, кашлянув, обратил на себя внимание. — Эти трое. Они нарушители общественного порядка. Согласно законам станции Берестейская…

— Борис, дорогой, не стоит больше напрягаться. — Высокий, которого толстяк назвал команданте Фиделем, поправил воротник своей клетчатой рубахи. — Это мои люди, Борис. Думаю, разговор окончен?

Милицейский начальник громко скрипнул зубами. Лицо его побагровело.

— В твоём возрасте вредно так волноваться, Борис. Наверху ты кем был?

— В ДПС служил… — Казалось, толстяка вот-вот хватит удар.

— Заметно, — встрял в разговор Сайгон, — что в ДПС.

И тут толстяка прорвало. Он метал громы и молнии, он божился, что казнит всех здесь присутствующих трижды, а чёртова негра скормит крысам, а потом крыс продаст на шашлыки. Он выражался так витиевато, что Сайгон даже заслушался, стараясь запомнить особо меткие обороты. Святошинец проникся истинным уважением к Борису. Несомненно, милиционеры Берестейской — самые умелые матерщинники киевского метро.

— Борис, неужели ты забыл, что сказала царица? — мягко спросил Фидель, когда толстяк наконец выдохся.

— Императрица, команданте. — Толстяк вытер ладонью пот со лба. — Назвать её иначе — жуткое оскорбление.

— Да простит императрица моё невежество. За последний год она успела побывать графиней Берестейской, герцогиней и царицей. Последний её титул как-то выпал из моего внимания, что, конечно же, ничуть не умаляет моей вины. Я требую аудиенции, чтобы лично извиниться перед императрицей!

Толстяк часто задышал:

— В этом нет необходимости, команданте.

— Но ведь кто-то должен извиниться, верно? — медово улыбнулся Фидель.

Толстяк задрожал.

— Я… я… я приношу свои извинения за… за…

— За что, Борис? — продолжал улыбаться Фидель.

Сплюнув на пол, толстяк выскочил из шатра. За ним тут же последовали его подчинённые.

Сайгон аж причмокнул — так его впечатлило случившееся. У него просто слов не было, чтобы описать восхищение. Так круто отбрить начальника местной охраны!

— Спасибо! — Он протянул ладонь Фиделю.

Вот только ответного рукопожатия не получилось.

Сайгона схватили сзади, сбили с ног и поставили на колени.

В лоб ему уткнулся ствол здоровенного чёрного пистолета.

— Смотри мне в глаза! — Фидель стоял над Сайгоном. Именно он приставил пистолет ко лбу фермера и готов был немедленно нажать на спуск. А судя по тому, как вольготно Фидель чувствовал себя на станции, убийство вполне могло сойти ему с рук.