Плевать на все с гигантской секвойи! - Екатерина Вильмонт

Ты мне триста лет не нужен, подумала она, вешая трубку.Хотя, вероятно, в другой раз следует принять приглашение пообедать, чтобы непортить отношений, и к тому же у него можно хоть что-то узнать о МихаилеПетровиче. Хотя зачем? И так все ясно. Он передумал. Ну и черт с ним.Оказывается, пожар тоже бывает кстати, и не только поджигателям! Она решиланемедленно заняться благоустройством дачи. Там уже побывал зять тети Нюши,вставил стекла, починил крыльцо, осмотрел все внутри и сказал, что домнормальный, жить можно, надо только еще отопление проверить. На Марининупросьбу заняться и этим он с радостью согласился. Этот Слава и впрямь былмастер на все руки, так что к Севиному приятелю Марина даже и обращаться нестала. Саму ее больше волновал интерьер. Покупать новую мебель она не считаланужным, надо сперва обжиться, чтобы понять, что же именно следует купить. Но привестидачу в божеский вид необходимо. Повесить занавески, купить яркие пледы,какие-нибудь скатерки, покрывала.

Погода стояла божественная, в старом, запущенном саду всецвело и благоухало, пела какая-то птица. Я совершенно не знаю птиц, ссожалением думала Марина. И вообще, наверное, надо бы посадить тут хотькакие-нибудь цветочки, а впрочем, и так хорошо. Главное – потрясающий воздух,для Мишки это сейчас очень важно… А что важно для меня? Мишкино здоровье преждевсего. Наверное, это ненормально в моем возрасте, но у меня вроде как нетникаких женских желаний… Был момент, когда вдруг захотелось любви и дажепоявился мужчина, в которого я могла бы влюбиться, а может, даже полюбить. Ичто? Ничего. Видно, не судьба. Мне тридцать восемь лет, а по-настоящему я ещене любила. Когда женщины иной раз рассказывают, как сходили с ума от любви, яим даже не очень верю. А Тася? Она, можно сказать, жизнью ради любвипожертвовала, а ее жертва оказалась не очень нужна… Наверное, у меня просто нетэтого таланта – любить. А на нет и суда нет!

Марина с остервенением взялась за дело – распаковалакупленные вчера занавески и полезла на стремянку.

Михаил Петрович твердо решил увидеться с Мариной. Прошлодвенадцать дней, за это время все могло измениться. Вот взгляну на нее и,может, останусь совершенно равнодушен. Из аэропорта он поехал на фирму. Во всемздании чувствовался запах гари.

– Что случилось? – спросил он охранника.

– На новом этаже пожар был.

– Кто-нибудь пострадал? – обмирая, спросил он. Емувдруг показалось, что Марина погибла в огне. По спине потек холодный пот.

– Нет, дело ночью было.

– А, тогда ладно. – Он ощутил неимоверноеоблегчение. А ведь это уже серьезно…

После долгих восторгов, поздравлений и благодарностейБулавин спросил:

– Миша, ты не думай, я не забыл, что обещал тебепоработать золотой рыбкой. Говори, чего тебе надобно, старче?

– Три дня!

– Какие три дня? – не понял шеф.

– Три дня свободных.

– Ишь чего захотел! Два!

– Ладно, пусть два, – засмеялся МихаилПетрович, – но это строго между нами!

– То есть? Ты что, думаешь, я буду звонить Вике идокладывать, что ты куда-то слинял? Ты, по-моему, за дурака меня держишь,дружище!

– За дурака – ни в коем случае, а вот рыбка из тебяхреновая, скаредная уж очень.

– Миша, я думал, ты попросишь что-нибудь менее дорогое,чем твое время! «Мерседес», например! Слушай, а кто же эта таинственнаянезнакомка тридцати шести лет?

– Запомнил? – рассмеялся Михаил Петрович. –Это коммерческая тайна!

– И когда тебе нужны эти два дня?

– Завтра и послезавтра!

– Черт с тобой! Гуляй, так и быть, сегодня тоже!

Прежде чем ехать домой, он набрал номер Марины. ОтветилМишка.

– Миша, здравствуй, это твой тезка, дядя Миша!

– Здрасте, – сухо отозвался мальчик. – Мамынет дома.

– А ты как поживаешь?

– Спасибо, хорошо!

Он на меня обиделся. Я наобещал ему с три короба, а потомсмылся. Фу, как некрасиво.

– Миша, я перед тобой виноват, но невольно. Мне срочнопришлось улететь, а сегодня я вернулся и вот звоню. Ты уж не сердись, брат. Ятебе привез одну штучку…

– Какую штучку? – не выдержал мальчик.

– Ладью викингов.

– А что это такое?

– Я тебе при встрече расскажу, ладно? А когда мамавернется?

– Не знаю. Она на даче.

– А, понятно. Что ж, передавай привет! А ты завтразанят?

– Я теперь всегда не занят, – с грустью проговорилМишка. – Меня никуда не пускают, у меня потому что еще горло болит!

– Мороженым объелся?

– Откуда вы знаете? – удивился Мишка. – Игорьпривез здоровое ведерко.

– И ты один его слопал?

– Ну не все, но много, оно такое вкусное было, простоужас!

– Мама сердилась?

– На меня нет. На Игоря! Ему так попало!

Это сообщение почему-то обрадовало Михаила Петровича.

– Слушай, Миша, а как ты смотришь на то, что я втечение часа заеду к тебе и завезу подарок?

– Хорошо смотрю!

– Отлично, брат, жди меня!

Ему и вправду было стыдно перед ребенком, от звуков егоголоса почему-то заныло сердце. Что-то я, кажется, старею… Но увидеть мальчикахотелось нестерпимо, даже сильнее, чем его маму. Это потому что встречи с ней янемножко боюсь…

Марина вернулась с дачи, когда Мишка уже спал. Алюша сиделау телевизора и тоже спала.

Сонное царство, с удовольствием подумала Марина, значит, вседома хорошо. На тумбочке у Мишки стояла довольно большая деревянная лодка, а вней викинги на веслах и куча каких-то снастей. Откуда это? Игрушка была явноочень дорогая. Не иначе Игорь припер, чтобы загладить свою вину с мороженым,усмехнулась она и, тихонько притворив дверь, отправилась на кухню. Она уже пилачай, когда появилась сонная Алюша.

– Опять у телевизора спала, вот напасть, на самоминтересном месте заснула. Ну как ты? Голодная небось?

– Да нет, чайку попью, и все.

– Тут, между прочим, хахель твой был.

– Да знаю, видела подарок у Мишки, шикарная вещь, междупрочим. Ну и ладно, нечего ребенка мороженым закармливать.

– Погоди, ты что, на Игорька думаешь?

– А кто ж мой «хахель», как ты выражаешься? –почему-то перепугалась Марина.

– Да тот, новый, был. Хороший, кстати, мужик, душевный.Не то что этот балабол, маменькин сынок. Уважительный такой, я его кофеемпоила.

– Он мне что-нибудь передавал?