Принцесса и ее рыцарь - Ксения Чайкова

Но все когда-нибудь имеет конец. Пролетели и две недели в Городе-под-Кленами. В последний день мастер Оритарэль, велев прийти на следующий день для проведения ритуала, не отдал мне нирату на ночь, и нам с Шэром, привыкшим к соседству со свертком, было очень одиноко вдвоем. Когда с утра, нервничая, я пожаловалась на это за завтраком, эльф неожиданно на полном серьезе предложил развеять ночное одиночество своим присутствием. Я была в таком шоке, что даже не нашла сначала подходящего ответа и только покрепче стискивала зубы, чувствуя, что, если открою рот, из него польется такая грязная ругань, которой мне не простит ни Ариан, ни я сама, ни весь окружающий мир. В результате, кое-как продышавшись, я отказалась от завтрака и поспешно выскочила на крыльцо, похлопав по голове Шэра, чтобы он не бросился за мной, а спокойно доел свое мясо. Усевшись на перила, я рассеянно принялась ощипывать ветку сирени, попавшуюся под руку, и размышлять о ритуале, в котором должна буду скоро участвовать. Мне было страшно. Не имея и понятия о том, что буду делать и говорить, я здорово нервничала, коря себя за то, что не расспросила подробнее мастера Оритарэля или его сыночка, хотя и понимала, что больше того, что я уже узнала, вытянуть из них не удалось бы даже при наличии пыточных клещей и дыбы.

Парочка эльф — рыцарь появилась на крыльце минут через десять, наверное успев повыяснять отношения, и потому оба тихие и задумчивые. Я свистнула Шэра и двинулась по проторенной дороге к мастерской Оритарэля. Они потопали следом, тоже безгласные и явно встревоженные.

В приемной я взяла Шэра на поводок и, наказав ему вести себя как можно лучше, препоручила его Ариану — эльфу доверить свою собаку я не решалась, он почему-то недолюбливал Шэра и если и называл его, то не иначе как поганой тварью или блохастой собачиной. Причин столь резкой антипатии я не понимала, но старалась держать моего щенка на почтительном расстоянии от принца, опасаясь открытого конфликта и конфронтации, хотя Шэр реагировал на эльфа царственно-равнодушно, попросту предпочитая не замечать его нападок. Рыцарь же относился к псу очень тепло, видимо понимая, что в его лице, то бишь мордочке, я получила еще одного охранника, который не задумываясь бросится за мной и в огонь, и в воду.

Мастер Оритарэль, серьезный и равнодушный как всегда, молча учел меня из приемной, оставив там моих сопровождающих, и после недолгого блуждания по коридорам мы пришли в небольшой зал без окон и только с одной дверью. Его обстановку составляло лишь вмонтированное в пол зеркало, не такое огромное, как то, на котором я в первый раз увидела Зло, но тоже Солидное, метр на два, не меньше. Я в ужасе огляделась и постаралась узнать побольше о том, что сейчас произойдет:

— Что я должна буду делать?

— То, что я скажу,— равнодушно ответствовал мастер, выходя.

Впрочем, в одиночестве я пробыла недолго, Через минуту вошел его сынуля с небольшим факелом, который он старательно укрепил в скобе на стене, Я прицепилась уже к нему:

— Что произойдет во время вашего ритуала?

— Нирату нужно будет напоить кровью и поименовать, — нехотя отозвался он.

— Кровью? Я что, должна буду зарезать кого-то?

— Первая кровь, которую пробует нирата, кровь своего хозяина.— Тут нелюдь смерил меня оценивающим взглядом и уточнил: — Или хозяйки.

Так, понятно. Похоже, зарежут меня...

— Хорошо, допустим. А потом?

— Отец вам все скажет,— холодно отозвался эльф с таким видом, словно я выпытывала у него что-то крайне непристойное.

Вышеупомянутый не заставил себя ждать и явился почти гут же, таща на себе какие-то щипчики, длинный знакомый сверток, чаши, флаконы и широкий короткий нож. При виде того арсенала мне заплохело окончательно, но бежать было уже некуда — предусмотрительны сынуля демонстративно запер дверь на замок и с ехидной ухмылкой прислонился к ней спиной, лишая меня путей к отступлению, Пришлось остаться на месте и расширившимися от ужаса глазами следить за странными приготовлениями

— А чего вы стоите? Раздевайтесь и ложитесь! — холодно обратился ко мне мастер, бережно разматывая сверток и нацеливаясь на него щипцами,

Я секунду помедлила, потом пожала плечами и начала послушно расшнуровывать цирон. В конце концов, за свою долгую жизнь мастер Оритарэль явно и не такого насмотрелся. Только вот куда ложиться? Неужели прямо на зеркало?

— Сюда! — словно подслушав мои мысли, пояснил пожилой эльф и, дождавшись окончания бесплатного стриптиза, ехидно дополнил: — Штаны и сапоги можно было оставить. Ложитесь на живот.

Я, вздрагивая, опустилась на колени и аккуратно легла на покрытое непонятными знаками стекло. Как бы не застудиться, от зеркала исходили ощутимые волны ледяного холода, и оно никак не могло нагреться даже подо мной, оставаясь таким же неприятным, обжигающе-холодным. Сынуля затянул какую-то непонятную мелодию без слов, основанную лишь на модуляциях и игре голоса, завораживающую, странную. Я почувствовала, что впадаю в транс, очарованная тихим голосом и пляской огня на навершии факела, оказавшегося прямо перед моими глазами. И тут рядом со мной присел на корточки мастер, держащий тот самый так напугавший меня нож и щипцы, в которых был зажат меч. Меч? Я попыталась рассмотреть его получше, но перед глазами все плыло и кружилось, будто я немало выпила.

Мастер взял мою безвольную руку и ножом сделал глубокий разрез между большим и указательным пальцем. Боли я не почувствовала. На зеркало закапала кровь, окрашивая алым странные знаки и символы. А эльф, держа мою руку за запястье, аккуратно провел ею вдоль режущей кромки меча, покрывая его тонкой кровавой пленкой. С трудом балансируя на зыбком краю беспамятства, я заметила, что мастер не дотрагивается ни до рукояти, ни до лезвия меча, всегда держа его только щипцами. И тут я почувствовала горячую волну, пронесшуюся от разрезанной руки до головы, а потом ухнувшей вниз, к сердцу. И очень остро поняла: это действительно мой меч. Это она. И зовут ее Тэрриэт. Я смогу называть ее Тэрри... Почти так же, как люди иногда зовут мою родную планету...

А сын мастера все тянул какие-то грустные, непонятные, околдовывающие слова. Я закрыла глаза — очень хотелось спать. Сквозь дрему я почувствовала, как чья-то рука бережно отодвигает с моей спины распущенные волосы и дотрагивается чем-то холодным до основания шеи. Но мне было все равно. И тут пришла боль, острая и резкая, она казалась почти наслаждением. Тихо взвизгнув, я почувствовала как зеркало подо мной проваливается и я начинаю падать. Боль не отпускала, локализуясь сзади в районе шеи, но постепенно расползаясь по всему телу, и я — задыхаясь, инстинктивно прижав колени к груди, стремясь сжаться в комочек,— падала, падала...

Эло

Мне самому чуть не заплохело, когда я вгляделся в бледное лицо девчонки с закатившимися глазами и перекошенными губами. Бессильно обвисшее тело, завернутое в покрывало, принесли в приемную мастер Оритарэль с сыном, и, сгрузив его на диван, весьма ясно дали понять, что чем скорее мы избавим их от нашего присутствия, тем лучше. Ариан тоже чуть не грохнулся в обморок, схватив свою принцессу за руку и увидев глубокий, еще кровоточивший порез.