Положись на принца смерти - Сильвия Лайм

А потом медленно сомкнул веки, все еще не понимая, что падает куда-то очень-очень глубоко. Не понимая, что не может надышаться.

Не может остановиться.

Но в какой-то момент это стало слишком ясно. Кожа превратилась в сплошной оголенный нерв. А он сам — в бомбу замедленного действия, внутри которой стремительно повышал температуру негасимый сумеречный огонь.

Друид с самого начала знал, что так будет. Инстинктивно чувствовал и отталкивал Леору. Боялся подойти слишком близко, но каждый раз проигрывал собственным желаниям.

И вот теперь он не мог разжать руки. Не мог оторваться от ее губ, медленным движением превращая прикосновение ради лечения в настоящий поцелуй.

Он крепко держал ее голову, зарывшись в волосы на затылке, словно опасался, что она отвернется. Прижимал ее к себе и чувствовал, как тело начинает дрожать от напряжения. От пламени, которое вот-вот готово было вырваться наружу и сжечь. От раскаленного свинца в венах.

Голова кружилась. Ни одной мысли не возникало в затуманенном разуме.

Тайрел задержал в груди воздух, которого ему не хватало, как утопленнику. А затем неторопливо сделал первое легкое движение, языком проник в ее рот, лаская, сходя с ума от желания быть в ней полностью. Другой рукой вдавил ее в свое тело, скользнув ладонью по талии, бесцеремонно опустился ниже.

Ему было мало. Ему хотелось всего и сейчас. Казалось, стоит остановиться, и собственная плоть превратится в пепел. Останется только голый костяк из ребер и сердце, которое все еще будет хотеть ее.

Леора сжигала его. Уничтожала и снова вдыхала жизнь. Это не его магия проникала только что в нее, а наоборот. Она отравила его чем-то пьяняще-пряным, остро-сладким и болезненно необходимым.

Тайрел не хотел думать о том, что происходит. Он и не думал. Собственное безумие накрыло его с головой черными водами, сквозь которые не проникало солнце.

Он полагал, что не проникало…

Но в какой-то момент случилось нечто невероятное. Леора вдруг тихо всхлипнула и… прильнула к нему, как ветка лозы к дереву. Выдохнула и прижалась грудью, животом. Сцепила пальцы на его шее, позволяя целовать себя, отвечая на его поцелуи с таким жаром, что перед глазами темнело, и становилось ясно, что она…

«Сумасшедшая дурочка», — промелькнуло в голове друида, когда он сжал ее в своих объятиях, больше не сдерживая желания. Покрывал жадными поцелуями лицо, шею, спускаясь ниже, к обнаженной груди.

Леора зарылась пальцами в его волосы. Где-то на краю сознания Тайрел отмечал, насколько это приятное ощущение: ее тонкие пальцы, сжимающие со страстью его пряди. Осторожно, бесконтрольно, до легкой боли.

Мужчина отмечал, как она откинула голову назад, когда он, не веря, что это происходит, начал целовать ее полную грудь с твердыми розовыми вершинками.

А затем услышал стон.

Ее стон.

Звук, разорвавший его сознание. Звук, от которого в штанах все натянулось настолько, что хотелось зубами рвать одежду.

Звук, который привел его в чувство…

Тайрел резко отстранился и распахнул глаза, затуманенным взором посмотрел на девушку. Разгоряченную, с алым румянцем на щеках. С такими влажными, невероятно желанными и чуть распахнутыми губами.

Мужчина замер, не веря, что все это только что произошло.

Не веря, что остановился…

И затем сделал то, чего давно уже не делал и делать совершенно не собирался.

Извинился.

— Прости, что ударил тебя кинжалом, — проговорил он хрипло, кашлянув в кулак, чтобы выровнять голос.

Отвернулся, пытаясь скрыть все еще блестящий взгляд. Взгляд, по которому все станет ясно без слов.

Осторожно посадил ее на кровать, бросил простыню, которой укрывался.

Девушка хватала воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

Тайрел мог ее понять. Он чувствовал себя дельфином-самоубийцей, который сдох на раскаленном песке.

— Прости, — повторил он, краем глаза видя, как она заворачивается в ткань, и испытывая от этого одновременно облегчение и раздражение. — Я думал, ты… Не важно, принял тебя за другого.

— За кого? — звонко спросила она. Слишком звонко.

Ее румянец стал еще ярче. На молочной коже это было слишком хорошо видно.

Светлые боги, он только что целовал ее…

Нужно было всего лишь дать магии проникнуть в нее быстрее. Нужно было спасти ее жизнь. А в итоге…

— За кого ты меня принял? — спросила она, бесстрашно вглядываясь в него. — За императорских ищеек?

— Нет, — отрывисто бросил мужчина.

— У тебя есть еще враги? — невозмутимо проговорила девушка, а Тайрел понял, что не может оторвать взгляда от ее губ. От груди, проглядывающей сквозь тонкую ткань твердыми вершинками. Так пошло, остро…

…соблазнительно.

Друид закрыл глаза и потер переносицу, он начинал злиться.

— А мы могли бы поговорить об этом завтра и не здесь? — прорычал мужчина. — А лучше вообще не говорить. — И, вопреки собственному желанию закончить разговор, спросил:

— Что ты, кстати, забыла в моей комнате?

Девушка мгновенно успокоилась и даже вытянулась, выпрямив спину.

— Ладно, поговорим завтра, — невозмутимо ответила она, вставая с постели и заворачиваясь в простыню.

Маленький носик задрался к потолку, а брови подозрительно приподнялись.

Тайрел подумал, что ей осталось только сложить губы трубочкой и спросить: «Кто был в твоей комнате? Я? Не-е-ет, ну что ты, меня тут не было…»

И шмыгнуть прочь.

— Стоять! — рявкнул он, когда она практически так и поступила и быстро засеменила к выходу.

Леора резко замерла и повернулась к нему. Светлые глаза светились во мраке как два кристалла. Девушка незаметно кусала нижнюю губу.

Друид сделал несколько шагов по комнате и остановился рядом с ней, навис над хрупкой фигуркой, как скала.

— Никогда больше не заходи в мою комнату, — прорычал он, зависнув в нескольких сантиметрах от ее лица, — ты поняла, принцесска?

— Поняла, — кивнула она, едва выдавив из себя ответ.

— А теперь быстро пошла спать!

Девушка подпрыгнула на месте, развернулась и помчалась по коридору. Через несколько секунд в ее комнате хлопнула дверь, и вокруг снова повисла гнетущая тишина.

Друид глубоко вздохнул и вернулся в постель.

Но сон не шел. Перед глазами стояли широко распахнутые глаза цвета утреннего неба, приоткрытые губы и крупные розовые вершинки груди, которые он до сих пор ощущал у себя во рту.

Через пару десятков минут бесполезных попыток успокоиться и уснуть Тайрел встал с постели и подошел к окну. Распахнул створки, вдохнул прохладный ночной ветер, а затем позвал ее. Свою старую подругу, что неизменно оставалась ему верна. Лунную виверну Шерхияз.