Весна в душе - Татьяна Фомина

— Да! Мой начальник в отличие от тебя видит во мне женщину!

— Вика, он бросит тебя через пару месяцев, когда ты ему надоешь!

— А вот на это мы посмотрим!

— А как же Кира?

— А что Кира? Она уже достаточно взрослая, чтобы понять!

— Но у нее впереди экзамены. И стресс сейчас ей ни к чему!

— Я больше не собираюсь больше нянчиться с твоей дочерью. Это ты хотел, чтобы она родилась. И ты всегда любил ее больше, чем меня!

— Я люблю вас обеих!

— Но это не мешает тебе мечтать о Лерке! Все! Хватит! Мне пора!

Я проскользнула в кухню, чтобы меня не увидели. Мой мозг все еще не мог переварить услышанное. Ведь я никогда не видела, чтобы папа и мама ссорились. И мне всегда казалось, что у нас образцовая семья. Мне всегда хотелось, чтобы и у меня была такая семья. А сейчас.… Сейчас я не знала.

Я слышала, как захлопнулась входная дверь, как что-то разбилось в зале. Но сил двинуться с места у меня не было.

Я уже не помню, когда я прошла в свою комнату. Не помню, что я делала. Я все время просто сидела на кровати, обхватив свои колени. Из этого состояния меня вырвал звонок. Телефон уже много раз звонил, но я не обращала на него внимания.

Симонов.

— Да. — Я не узнала свой голос.

— Кира, неужели ты все еще обижаешься?

— Что?

— Кир, ну прости!

— За что? — я пыталась поймать суть разговора, но тщетно.

— Кир. Ты не отвечаешь, я подумал, что ты все еще сердишься, что не сказал тебе о переводе.

— Нет. Я просто не слышала. Звук выключен, — солгала я.

— Мир?

— Мир.

Это такое странное понятие. Вот он есть. А вот его уже нет. Снова.

— Чем занимаешься?

— Сижу.

— Просто сидишь?

— Просто сижу.

— Кир, что случилось?

— Еще не знаю.

— А если честно.

— Мама ушла.

— В магазин? — пошутил Володя.

— Нет. Кажется к другому мужчине.

— С чего ты решила?

— Я сама это слышала.

— Кир, не бери в голову. Взрослые всякое могут наговорить на эмоциях. А потом живут, как будто ничего и не было. Не переживай, все образуется. Вот увидишь!

— Ты так думаешь? — у меня появилась надежда. А может, он прав?

— Я это знаю. Мои каждый месяц грозятся развестись. Сколько я себя помню.

— И как ты на это реагируешь?

— Никак! Я уже привык. У отца вечно какие-то сомнительные встречи, а мать его постоянно пилит. И так постоянно!

— И как ты на это реагируешь?

— Никак! Я привык.

— Как можно к такому привыкнуть?!

— Кир, ко всему можно привыкнуть. Если тебя это устраивает.

— А если нет?

— А если нет, то ты меняешь то, что тебя не устраивает….

— Ты поэтому перевелся в нашу школу? Потому что хотел изменить то, что тебя не устраивает?

— Пожалуй, да. Это одна из причин, — прозвучал ответ после небольшой паузы.

— Странный ты, — вырвалось невольно, и я услышала, как Вова хмыкнул. — И все-таки, зачем тебе это?

— Не сошелся во мнении кое с кем, — услышала ответ, возле небольшой паузы.

— Серьезно?! И поэтому ты бросил свою школу?! Потому что повздорил с учителем?

— А ты бы хотела, чтобы его уволили?

— Э. Нет. Не знаю. Но почему именно наша школа? Ведь ты мог выбрать любую?

— У вас весело.

— Да уж. Веселее не бывает! Ладно. Ты зачем звонил?

— Узнать, дуешься ты на меня, или уже нет.

— Уже нет. А разве это важно?

— Все зависит от того, под каким углом на это смотреть!

— Ты невыносим!

— Разве?! Обычно мне говорят совсем другое!

— И от скромности ты точно не помрешь!

— Да я вообще пока не собираюсь!

Я невольно улыбнулась.

— Вов, спасибо.

— Обращайся!

— Ладно, пока.

— Пока.

Я все еще сидела, не убирая телефон от уха. Но потом положила его на кровать. Выходить не хотелось. Но надо. Как там Вова сказал? Если не устраивает, то нужно менять! Но сначала нужно узнать, что вообще происходит.

* * *

В квартире было тихо. Свет нигде не горел. И обычно работающий телевизор был выключен. Я прошла на кухню и включила свет.

За столом сидел папа. Но я не думаю, что он заметил, что я вошла.

— Пап?

Никакой реакции. Я села рядом и положила голову ему на плечо.

Говорят, что мужчины не плачут. Нет. Они рыдают. Только глубоко внутри.

— Пап? Все будет хорошо! Вот увидишь!

— Боюсь, что уже нет, Киренок, — папа погладил мои волосы. — Ты просто ничего не знаешь….

— Расскажи, — попросила я.

— Это не так-то просто…

— А ты попробуй.

— Не сегодня.

* * *

Ни сегодня, ни завтра папа ничего не рассказал. Он начал пить. И как бы я не старалась, ничего не могла с этим поделать.

Поэтому после школы я сразу летела домой, чтобы вылить очередную бутылку в раковину.

От мамы ничего не было слышно. Телефон либо выключен, либо она сменила номер, разрывая связь с нами.

В школе рядом были Сашка и, как ни странно, Володя. Только они знали правду.

Симонов вписался в класс быстро и легко. И я недоумевала, какие у того могли быть проблемы с общением в старой школе. Учителя им были довольны, одноклассницы (и не только!) обожали, да и с парнями он общался легко.

На конец сентября была назначена первая фотосессия на выпускной альбом. Вторую решили провести в мае, выездную. А первая должна была пройти в школе. Честно говоря, я даже не помню, что там было. Как-то совсем не верилось, что скоро окончание школы, а впереди не то что неопределенность, а полная неизвестность. И направить мысли в нужное русло никак не получалось.

Мы были на физкультуре, на улице. Погода стояла чудесная. И было такое ощущение, что сейчас не конец сентября, а август. Я сидела на колесе, подставив лицо солнышку. Девчонки зависли возле турников, на которых Симонов с Максимовым устроили соревнование: кто больше подтянется. И как бы ни хотелось не смотреть в их сторону, но они притягивали к себе взгляды, как магнит рассыпанные гвозди. Арсений был серьезен и сосредоточен. Тогда как Володя относился к происходящему легко и, я бы сказала, равнодушно, если бы не знала его упертый характер, всегда и во всем быть первым.