Весна в душе - Татьяна Фомина
Шрифт:
Интервал:
Арсений спрыгнул с турника под восхищенные возгласы девчонок. Его место занял Симонов. Он медленно подтягивал свое тело, замирая на секунду подбородком над перекладиной, и медленно опускал его. Мышцы рук красиво играли. И я была уверена, что он делает это специально. Любуясь собой и, заставляя других тоже любоваться. Уж что, а внимание Симонов любил.
— Вот же надутый индюк! Павлин общипанный! Птеродактиль недобитый! Удод! — шипела рядом Майская, которая тоже следила за счетом.
— Саш, а удод-то причем? — спросила я. Все остальные сравнения были известны не только мне, но и Симонову. Но Вова никак на них не реагировал. И это бесило Сашу еще больше. Чего она сейчас завелась, я так и не поняла. Но за птичку было обидно.
— Потому что удод!
— Весомый аргумент!
Я улыбнулась. Саша была единственным человеком, который постоянно издевался над Вовой. Когда я ее спросила, почему она это делает, Майская ответила, что ее бесит его идеальность во всем, начиная от внешности и заканчивая учебой. А уж то, что все старались ему угодить, выводило ее из себя еще больше!
— Я это так не оставлю! — заявилась Майская и направилась к турнику.
Я смотрела вслед подруге, не зная, что та может выкинуть. А она может!
— Слабак! — громко фыркнула Саша, как бы «случайно» проходя мимо. И уж совершенно «случайно» как раз в тот момент, когда Вова должен был выиграть спор.
Симонов все-таки подтянулся еще раз, чтобы зрители зафиксировали его победу! И спрыгнул с турника.
— Майская! Ты что-то сказала? — не смог проигнорировать ее реплику Вова.
Саша медленно развернулась. И задрав подбородок, сложила руки перед грудью. С ее ростом она доставала Володе едва до плеча, но смотреть снизу на предмет своих насмешек было не в ее привычке. И поэтому даже сейчас в обычных кедах, а не в ботинках, казалось, что это она смотрит свысока, и уж никак не Симонов.
— Неужели? Ты еще и глухой?! — своим «еще» Саша приплюсовала нашедшийся недостаток к характеристике несносного одноклассника. — Я сказала, что ты — слабак!
Это было уже слишком!
— И с чего вдруг такое заключение? — Володя сверкнул глазами.
— Висишь, как куль!
— Да ладно?! Майская, ты меня удивляешь!
— Вот и удивляйся себе на здоровье! Сколько ты там смог выжать из себя? Четырнадцать?
— Шестнадцать! Норма, кстати, от пятнадцати! Но ты-то, разумеется, можешь больше! — Володя решил посмеяться над Сашкой.
Ох, зря он это! Зря! Сашку давно никто не задирал. Но Вова пришел только в этом году….
Саша подошла к турнику. Сама она туда легко запрыгивала. Я, да и другие, это знали. Но…
— Что, Майская, не достаешь? — поддел ее Вова.
Все, Вова, ты — смертник!
— Ага, — улыбнулась Сашка. — Подкинешь?!
— Легко! — Симонов приподнял Сашу за ноги, и она уцепилась за турник. — Повисеть, решила?
— Ага! Позвоночки вытянуть! — Саша удобней схватилась за перекладину.
А когда она подняла свое хрупкое тело и выпрямила подбородок, игнорируя женские преимущества при подтягивании, Симонов уважительно закивал головой.
— Майская, ну ты даешь! — сказал он с ноткой восхищения.
Когда Саша без особого напряжения подтянулась ровно шестнадцать раз, сравняв счет с Симоновым, она сама спрыгнула с турника.
— Я же сказала: слабак! — выравнивая дыхание, фыркнула Сашка.
— Майская, что опять происходит? — к нам подошел Игорь Максимович.
— Ничего, Игорь Максимович! Показываю мастер-класс подрастающему поколению! — ответила Саша.
— Молодец! За урок и зачет «пять»! — похвалил физрук.
— И какой твой предел? — Симонов до сих пор был в замешательстве.
Саша поманила его пальчиком, прося наклониться, и что-то прошептала ему на ухо. То, с каким видом выпрямился Володя, говорило, что он в шоке.
— Ты идешь? — позвала меня Саша.
— Что ты ему сказала? — спросила я.
— Сказала, что могу подтянуться двадцать раз.
— Саш, но ты….
Сашка могла больше. Я сама видела.
— Кир, я в раздевалку, — и Саша пошла в школу.
Я слезла с колеса, чтобы тоже пойти за подругой. Но меня остановил Симонов. Он взял из рук мою бутылочку с водой и вернул почти пустую.
— Что она тебе сказала? — спросил он, когда Саша отошла на приличное расстояние и не могла его слышать.
— Сказала, что тебя пожалела!
— Я так и знал! — Симонов взъерошил свои волосы.
Я так понимаю, что на сегодня лимит издевательств друг над другом Майская энд Симонов исчерпан.
* * *
— Кир, ты после школы куда? — спросила Саша.
— Домой, как обычно, — вздохнула я.
Мы перестали заходить ко мне сразу после школы. Точнее, это я перестала приглашать Сашу к себе. Мне было стыдно перед ней, что мой отец теперь постоянно пьян. Достучаться до него я никак не могла. Его мозг просто ничего не воспринимал. А что делать с этим я не знала. Поэтому могла только следить, чтобы он ложился спать, и никуда не ходил в таком состоянии. Правда его единственный маршрут был за очередной порцией алкоголя и домой. Он сильно изменился за этот месяц. И я иногда не могла принять, что тот человек, которого я сейчас вижу, и есть мой отец.
Надо что-то делать! Но что? Вот в чем вопрос!
* * *
— Я дома! — специально громко сказала я. Но меня встретила тишина и специфический запах алкоголя и перегара. Я сморщилась.
Господи! Сделай же что-нибудь!
Я пролетела по всей квартире, раскрывая настежь все окна и балконную дверь. Но этот запах! Он въелся во все, что меня раньше окружало. И просто выветрить его невозможно.
Отца я нашла в зале. Он спал на диване. Несмотря на то, что мне до жути хотелось его растормошить и трясти до тех пор, пока он придет в себя и не прекратит топить свою боль на дне стакана, взяла плед и накрыла его. Пусть поспит. Может сон и свежий воздух прочистят ему мозг. Хотя, чтобы это случилось, нужно еще заставить его что-нибудь поесть. Отец практически ничем не закусывал. Может, поэтому его так быстро вырубало?
Решив, что сегодня я заставлю его есть, открыла холодильник. Выбросила все, что мне хоть немного не понравилось. И решила сделать его любимую мясную запеканку. Занявшись приготовлением, отвлеклась от всех проблем, и мне на секунду показалось, что ничего не было. Что мама вернется с работы, папа, как обычно, будет ковыряться в своих схемах, а я буду переживать только о том, на сколько баллов сдала последний тест.
Из духовки запахло мясом, чесноком и сыром. Я почувствовала, что тоже ужасно голодна. Вот только обедать в одиночестве не хотелось. А позвать Сашку было стыдно. Достав противень из духовки, я чуть его не уронила. Но чуть-чуть не считается! Положила две порции: себе и папе. Не думаю, что он сам о себе позаботится. А так, может, и поест.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!