Закон сильного - Ярослав Денисенко

Коридор, по которому она проходила, оставлял подавляющее впечатление. Огромный, едва не шире тренировочного зала, он переливался сотнями магических нитей, сплетающихся в дивные по сложности и красоте узоры. Я видел такое в первый раз. До сих пор мне встречались заклинания, служащие одной цели: освещение, защита, украшение или что-то еще. Эти были всем одновременно. Они давали свет, являясь притом мощнейшими щитами, а внешний их вид представлял собой результат долгой тщательной работы. В сплетениях нитей можно было разглядеть растения, животных, лица, причудливо переходящие одно в другое. Я просто не представлял, как можно сотворить нечто подобное… Хотя, если уж говорить честно, я и простейший светильник не представлял, как сотворить.

«К звездам падучим уныние! – одернул я себя. – Сложно не сложно, а хочешь жить – разберешься!»

Все это великолепие приходилось разглядывать через стрельчатые арки галереи, затянутые сетью охранного заклинания. Я уже понял эту закономерность: плетенка тем сильнее, чем больше магии вокруг. Жилы и связанные с ними заклинания представляли собой продуманные линии обороны. При штурме атакующие будут вынуждены действовать с относительно бедных магией участков, пробиваясь сквозь мощь плетений, усиленных жилой.

Я задумчиво вглядывался в узлы и петли заклятия, стоящего на пути. Оно отличалось от уже знакомых плетений на внешних выходах и вместе с тем было во многом похоже. Угорь говорил, что во внутреннюю часть могли проникнуть лишь местные чародеи, а остальным не стоит даже и пытаться. Но я-то ведь маг, так почему бы не попробовать разобраться, чем можно осчастливить эту плетенку!

– Кирия, дай-ка мне ненадолго ключ, – попросил я. – Надо кое-что проверить.

Я давно подметил, что плетенка артефакта своими петлями дополняет узор заклятия, подавая тому сигнал уснуть. И теперь я искал похожие места в этом явно сродном плетении.

– А что ты, собственно, делаешь? – с любопытством поинтересовалась девушка.

Согласен, со стороны это должно смотреться дико. Стоит парень и глубокомысленно прилаживает игрушечный ножик к пустому месту.

– Приглядываюсь, – объяснил я. – Хочу рассмотреть, чем эта плетенка отличается от той, что на входе, и можно ли ее усыпить тем же артефактом.

– Приглядываешься? Рассмотреть? Плетенка? – В голосе девушки смешалось все: изумление, ужас, недоверие. – Ты хочешь сказать, что видишь магию?!

– Ну да, вижу. – Я равнодушно пожал плечами. – В этом есть что-то странное?

Ответ пришел с запозданием:

– Нет, ничего.

Кирия хотела сказать совсем другое. И передумала в последний момент.

– Врешь, – сказал я, глядя ей прямо в глаза.

С лавочниками, пытающимися кормить меня сказками о том, что прошедший месяц сложился крайне неудачно и откуп хозяину улицы пустит по миру их разнесчастные семьи, этот тон и взгляд работали безотказно. Сработал он и здесь. Честно говоря, мне претила необходимость давить на женщину, которой я подарил столько нежности и ласки, но чутье просто в голос верещало о том, что сведения, которые она решила утаить, важны настолько, что однажды могут стоить мне головы. Так по пустякам не удивляются. Особенно такие выдержанные люди, как Кирия.

Девушка постаралась замаскировать испуг раздражением, но меня этим было не обмануть. Не научившись чувствовать человеческий страх, я в жизни бы не стал во главе своей вотчины.

– До сих пор я не говорила тебе многое и ты был согласен с моим на то правом, – возмущенно заявила Кирия.

Падучие звезды, ну что ей стоит просто все рассказать! Ведь давно убедилась вроде как, что уличный парень не так уж безнадежен и с ножом на окружающих по пустякам не бросается! К чему давать мне повод проявить себя с худшей стороны!

Нажима я не сбавил.

– Давай кое-что уточним. Ты знаешь, я хорошо к тебе отношусь. И признаю право на личные секреты и недоговорки. Но то, что ты передумала мне говорить, имеет отношение к магии, не отпирайся. Скажи, что тебя так поразило в моих словах, и забудем о возникшем недоразумении.

Кирия не ответила. Бледная как смерть, она глядела оторопевшим взглядом мне за спину, и я догадался, что связано это отнюдь не с потрясшим девушку известием о моей способности видеть магию.

Я обернулся – и остолбенел. Из бокового коридора неспешной походкой к нам двигались пять жутковатого вида зверей. С хорошего волкодава в холке, они казались болезненно худыми, словно ходячие скелеты. Но не стоило обольщаться: иссохшие мышцы с успехом заменяли магические жгуты, так и искрящие силой. Тощие тела покрывала чешуя, похожая на рыбью, с пучками редких сизых волосков в промежутках. По хребту чешуя образовывала острый гребень, уходящий со спины на хвост – очень длинный, раздваивающийся на конце острыми шипами.

В отличие от прочих диковин, встреченных в катакомбах, эту я мог прекрасно опознать сам. Болотные звери, или сушляки, как звали этих монстров, водящихся на колдовских болотах Ории. И, как теперь выясняется, не только там… Вот же гадство!

– Беги! – рявкнул я, отталкивая застывшую от ужаса девушку назад. – К выходу! За охранные заклятия! Я их задержу!

Хвала звездам, Кирия не относилась к числу женщин, склонных в самый неподходящий момент впадать в истерику или заявлять о собственном мнении относительно необходимых действий. Оправившись от первого оцепенения, она подобрала юбки и припустила прочь со всей скоростью, какую позволяло ее пышное тело.

Я облегченно вздохнул. Одной проблемой меньше. Самой маленькой из всех надвигающихся на меня проблем.

Звери приближались широким полукольцом, угрожающе наклонив сухие узкие морды. Невозможно сказать, чем являлись они в большей степени: сложной магической плетенкой или существами из плоти и крови. Не знаю даже, можно ли было считать их живыми в полном смысле слова. Или… хм… более живыми (хотя и странно говорить о мере этого понятия) по сравнению с теми же големами или рыбками в фонтане.

Право дело, мне было сейчас не до сложных философских вопросов. Я встал, загораживая собой коридор, по которому убежала Кирия. Окружить меня сушляки не могли, но в целом перспектива складывалась далеко не радужная. Угорь, скотина, так и не вернул мне оружия. Даже ремня не дал, пряжку которого можно было заточить по краям, превращая в бледное подобие моей любимой цепи. Приходилось довольствоваться широким кушаком, который хоть и придавал мне на редкость щеголеватый вид, но годился лишь по прямому своему назначению: поддержанию штанов. Разве только придушить им кого. Но звери явно не собирались разворачиваться ко мне задом и подставлять шею под удавку.

Разумеется, ничего не помешало мне столь же демонстративно обчистить зал с големами, выбрав самые приличные из тамошних ножей. Полвечера работы с точилом, и на них стало возможно глядеть без слез. Но сейчас, перед этими бронированными зверюгами, я ощущал себя до неприличия безоружным. Если только в глаз попробовать… Кометы их разберут, какие еще у болотных тварей уязвимые места!