Наследство - Екатерина Оленева

– Рад это слышать.

Он придвинулся чуть ближе, впрочем, не нарушая приличий. Они стояли плечом к плечу, продолжая наблюдать за гуляющим в стороне Коулом.

– Он вам понравился? – спросил Дориан.

– Что заставляет вас думать, будто я стану с вами делиться этим?

– Так много слов, вместо простых «да» или «нет.»

– Да.

– Вполне предсказуемо. Коул умеет нравится, умеет быть милым. Впрочем, он нравится и в тех случаях, когда не мил. Но не обольщайтесь на его счёт.

– Пока не решила, стоит ли рассматривать ваши слова как дружеское предупреждение? Или – ревность соперника?

– Примите это как факт. Коул Ланс наркоман. Он плотно сидит на героине, а героиновая зависимость не лечится.

Слова Дориана вызвали у Коры нечто вроде горького сожаления. Почему некоторые люди так склонны к саморазрушению? Что движет человеком, который протягивает руки к отраве, пусть и первоначально сладкой, затуманивающей мозг, но – отраве?

– Он не похож на наркомана, – с тенью обиды произнесла она.

– А вы их вообще встречали? И да, милая, так бывает. Большинство людей при первой встрече не похожи на то, чем являются на самом деле. Только сумасшедший выставляет напоказ собственные страсти и пороки. А если человек это делает, то на самом деле им движет нечто иное, то, что он прячем за показным пороком. В случае с Коулом я могу понять и даже разделить ваше сожаление. У молодого человека множество достоинств, даже талантов, но всё это будет перечёркнуто и уничтожено. Зелья ни одного человека отправила на тот свет, первоначально стерев его личность.

– Возможно ли, что вы просто сгущаете краски, чтобы очернить его?

– Скорее, по-дружески предупреждаю. Хотя, не стану отрицать, у меня есть свой интерес, но проявляется он не в том, что я лгу, а в том, что всего лишь не скрываю правды. Однако, вы можете попробовать его спасти. Женщины это обожают.

– Обожают – что?..

– Спасать грешников, – приподнял бровь Дориан. – С интересом понаблюдаю за результатом ваших усилий, Корнелия. Может быть, у вас даже что-то получится… на первое время. В конце концов вы достаточно привлекательны сами по себе. А уж на фоне маячившего за вашей спиной наследства! Это может подвигнуть на подвиги. Но помните, любые героические усилия рано или поздно приводят к тому, что мы от них устаём и остаёмся сами собой.

Корнелия смерила его взглядом, в котором отразился испытываемый ею гнев и досада. Тема разговора ей совсем не нравилась.

– Здесь и правда становится слишком жарко, – произнесла она. – Лучше вернусь домой.

– Увидимся вечером, – кивнул Дориан. – За ужином.

Добавил он.

Корнелия молча кивнула.

Под солнечными лучами воздух теплел, прогреваясь. Пробиваясь через зелёные листочки, плясали солнечными зайчиками пятнышки света, радостно мельтеша от избытка жизнелюбия. Сейчас, когда всё утопало в солнечном свете, мир казался безопасным и уютным, а все вчерашние ужасы – надуманными, навеянными усталостью и воображением.

Всё вокруг словно приглядывалось к ней, присматривалось, приценивалось, словно задаваясь вопросом: стоит ли принять и подчиниться? Способна она стать истинной хозяйкой, хранителем и другом этих мест? Или она – враг?.. Чужак?..

Тропинка завернула за самшитовые кустарники, стоявшие стройной стеной, возвращая обратно к дому. Тот на фоне ясного, как ляпис-лазурь выглядел величаво, но внушал страх, как старый феодал-аристократ.

Кора заметила, что вокруг особняка словно копится тень. Возможно, это объяснялось «розой ветров», сгоняющих облака определённым образом, но всюду играли яркие лучи солнца, а над домом наплывало то одно облако, то другое, укрывая его приятной, в такой жаре, прохладой.

От дома веяло холодом. Могильным холодом. Не тревожным и опасным, нет – тихим, сухим, молчаливым покоем, тишиной.

Корнелия замерла, рассматривая его, покрытого зелёными плетущимися растениями, а кое-где даже мхом. Подслеповатые окна, черепичная крыша. В общем, милый старинный особняк, в таком непременно должны жить призраки и совы. Почему же она не спешит войти внутрь? Почему с затаённым страхом ожидает прихода темноты?

Интересно, сам Коул верит во все эти страшилки, что рассказал или ему нравилось пугать Кору, рассказывая все эти страшные предания минувших лет?

Внезапно Коре захотелось осмотреть дом без посторонних глаз. Разве она не вольна расхаживать, где захочет? Разве дом этот не принадлежит ей?

Преодолев несколько ярдов, отделяющих её от крыльца, она поднялась по ступеням. Дверь и при свете дня показалось массивной и тяжёлой, за такой не страшно коротать ночь, если основные страхи остаются за порогом.

Кажущийся бескрайним холл-вестибюль, увешенный огромными картинами со сценами охоты, гигантские гобелены, широкая лестница, изгибом уходящая наверх. Ещё выше, в тенях, терялся потолок.

Кора прошла до конца холла и, свернув в коридор, двигалась по нему до тех пор, пока не упёрлась в очередную толстую дверь. Толкнув её, она оказалась в кухне, полной аппетитных запахов.

– Мисс?.. – удивлённо взглянула на неё кухарка. – Вы проголодались? Хотите, чтобы до обеда я приготовила вас сэндвич с молоком?

– Было бы неплохо, – ответила Кора, подавив в себе первоначальный порыв и желание отказаться.

На самом деле под ложечкой сосало. За лэнчем она почти ничего не ела.

Женщина принялась хлопотать между холодильником и столом, а Кора исподтишка оглядывалась.

Кухня казалась бесконечной и стерильной, как в больнице. Всё было выдраено до блеска – мойка, длинная разделочная доска с режущими инструментами. Стену, от пола до потолка покрывал набор сковородок и кастрюль. Плита выглядела огромной, но больше всего Кору поразил холодильник, настолько большой, что в него можно было бы войти, как в отдельную комнату, не наклоняя головы шагнуть в полный рост. Над плитой висели часы с крупным циферблатом.

– Вот ваш сэндвич, мисс.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила Кора и, опустившись на свободный стул прикончила его, не уходя с кухни. – Что сегодня планируется на ужин? – спросила она просто так, лишь бы поддержать разговор.

– Суп из креветок. Сладкое мясо в собственном соусе – тушёный каплун. На десерт миндальное суфле.

– Миндальное суфле? Вы будете делать его из миндаля? – как могла, пыталась продолжить разговор Кора.

– Да, мисс. Молотые миндальные орехи я взбиваю вместе с яичными белками и густыми сливками, – официальным тоном напряжённо проговорила женщина.

Она явно не привыкла к тому, что кто-то из господ вторгается в её владения и чувствовала себя скованно. Возможно, она опасалась лишних вопросов? И правильно опасалась. Кора с удовольствием выведала бы что-нибудь новенькое об обитателях «Райских садов», как нынешних, так и бывших, но, с огорчением заметив, что женщина не расположена к разговорам, решила оставить её в покое. Опустошив чашку с молоком и прикончив сэндвич, ещё раз вежливо поблагодарила и покинула кухню, отправившись в увлекательное путешествие по дому дальше.