Синдром отмены - Александра Ронис

Майор понял, что нужно зайти с другой стороны.

— И это не есть хорошо, — притворно вздохнул он.

— Что ты имеешь в виду? — распахнутыми от удивления глазами таращилась на него девушка.

— Мне удалось кое-что выяснить. В общем, этот мужик, который был другом твоего отца, имел серьезный бизнес и, кроме того, вел незаконные дела. Похоже, что его убийство заказали, — медленно, четко выговаривая каждое слово, чтобы девушка успела уловить смысл сказанного, и еще осталось места для эмоционального фона, пустился в обманчивые рассуждения Калинин. — К сожалению, именно в этот вечер в том доме оказались вы с отцом. Я думаю, что те люди — они просто исполнители, и они уверены, что выполнили все чисто, и в доме больше никого не было, — он многозначительно помолчал, отмечая про себя, что тон выбран верно, и Аня едва дышит, слушая. —  Свидетелей не оставляют в живых, и, обнаружив, они тебя, разумеется, убрали бы, как и отца. И, если они узнают, что свидетель все-таки был…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Майор замолчал, вроде бы задумавшись. Девчонке нужно дать время переварить информацию. Но и ослаблять заданный нажим тоже было нельзя.

— Учитывая, какие дела воротил этот друг, думаю, что и заказчики далеко не простые люди, — добавил он, задумчиво глядя в невидимую точку перед собой.

— О-откуда ты знаешь? — наконец  испугалась Аня, голос ее дрожал.

— Есть некоторые связи в тех краях, поделились информацией, — вроде бы неохотно ответил майор.

— Но если все знают, что убили его из-за бизнеса, то их еще быстрее найдут…

— Кого? — подивился он ее наивности, так, чтобы ей и без слов все стало ясно. — Ань, ты пересмотрела ментовских сериалов? Даже если и возьмут исполнителей, заказчика достать труднее.

Он снова помолчал.

— Понимаешь, это заказное убийство. А еще это чужой район, там свои законы, свои порядки. Мы даже не знаем, нет ли у этих людей там «своего» человечка.

— Я не понимаю…

Калинин развернул ее к себе, слегка сжал за плечи.

— Друг этот кому-то перешел дорогу, мне намекнули «кому». Таких очень сложно посадить и чаще нереально. И им очень не понравится, что есть свидетель, живой свидетель. Понимаешь? Если там все действительно так серьезно, и они выйдут на тебя, то я не смогу тебе помочь. При всем моем желании.

— И что же делать? Димку убили, никто за это не ответил, — теперь ее голос дрожал от возмущения. — Папу убили, и снова никто никого искать не будет, так что ли?! У нас можно убивать безнаказанно?!

М-да, как-то не очень получается. Полицию опустили ниже плинтуса. Но и на попятный не пойдешь.

— Ань, смерть твоего отца — это нелепая случайность, горькая, непоправимая, но так произошло и я не хочу, чтобы и с тобой что-то случилось. Обо всем надо забыть, смириться, жить дальше.

— А следователь?

— Следователю скажешь, что была в состоянии аффекта, что на самом деле помнишь все довольно смутно, тем более, лица этих бандитов.

— Но ведь это не так! — пылко возразила Аня.

— Ты жить хочешь? — не выдержав, резко он задал вопрос.

Она кивнула с сомнением.

— Тогда слушай меня и веди себя тихо! — это прозвучало грубее, чем он хотел. — Сколько я таких случаев знаю! Был человек, и нет его! — заметив в ее глазах недоверие, ровным тоном подытожил: Пересидишь какое-то время у меня. Вещи твои где?

— У папы дома.

— Съездим, заберем, а завтра вместе к следователю. Я с тобой пойду.

И, несмотря на застывшее горе в глазах Ани, он вновь увидел в них проблеск любви и благодарности. Господи, ну и дурочка! Нашла в кого влюбляться!  

В тот день Калинин остался дома — девчонка была в таком состоянии, что лучше было за ней приглядывать. А еще ей не помешало бы успокоительное, поэтому, пока она была в ванной, майор сходил в аптеку, находившуюся в соседнем доме, и купил упаковку лекарств, которые отпускались без рецепта и были расхвалены фармацевтом.

Несколько раз Аня снова начинала плакать, заглядывала ему в глаза и спрашивала «Неужели, этих людей не найдут?», а потом восклицала с горечью «Они же убили моего папу!». Калинин ничего на это не отвечал, прибегая к самому действенному методу против всех этих ненужных разговоров — просто слегка прижимал ее к себе и гладил по плечу, пока она тихо всхлипывала. Потом, краснея и бледнея, она спросила, можно ли ей покурить на лоджии, и Дима с опозданием вспомнил, что девчонка курит. Все то время, что она жила у него, с сигаретой он ее ни разу не видел. Похоже, что в его присутствии курить она стеснялась и сдерживала себя, а может, курила ночами в окно.

На лоджию он вышел вместе с ней, хоть вид курящих девушек его и не радовал. Потому наверно и не удержался от того, чтоб не посоветовать девчонке бросать курить — если его мнение для нее что-то да значит, может, и послушает. Но не сегодня. Сегодня у нее горе и запрещать ей курить было бы жестоко с его стороны.

Никотин ее немного расслабил, плюс под его внимательным взором она выпила успокоительное.  Вкупе со слезами и переживаниями последнего дня, оно подействовало и как снотворное. Вскоре глаза ее стали слипаться, движения замедлились, и вопросы она задавать перестала, что несомненно порадовало мужчину. Ему бы со своими мыслями разобраться, расставить все события и последствия прошедшего вечера по местам в своей голове.

Ни о какой готовке и речи быть не могло, и майор просто заказал на дом пиццу, которую привезли уже через каких-то полчаса, горячую и ароматную. Однако в этот день ни у кого из них аппетита не было. Аня с трудом прожевала небольшой кусочек и, извинившись, ушла в «свою» комнату. Калинин накатил пару рюмок коньяка, без особого удовольствия дожевал остатки пищи и отправился в душ. Когда он вышел оттуда и проследовал к себе, девушка вроде бы спала. Диван она так и не разложила и даже не застелила себе спальное место, так и лежала в одежде, подтянув колени к груди. Поддавшись какому-то безотчетному порыву, майор зашел в комнату, взял одеяло, оставленное на другом краю дивана, и осторожно накрыл ее.

На следующее утро Калинин привез Аню в ОВД «Левобережное», однако прежде чем позволить ей пройти в кабинет следователя, он решил сначала переговорить с ним сам. Оставив Аню на стуле в коридоре, майор достал удостоверение и пошел знакомиться со старшим следователем Ковригиным.