Люди желтых плащей - Максим Марух

– Ладно, отбой тревоги, – говорю пацанам. – Пора привыкать, что теперь так будет каждую ночь. Давайте выпьем, что ли.

– Почему каждую ночь? – выкатывает глаза Саша. – Думаешь, везде так? А вы не думали, что это только здесь? Блин, Евка, – в её голосе проскакивают истеричные нотки, – вот угораздило же нас с тобой приехать в этот Ростов!

Разливающий по бокалам вино Женя замирает с бутылкой в руках, мы с Артом недоуменно переглядываемся.

– Не обращайте на неё внимание, – отмахивается Ева. – Она дурочка.

– Ой, умная заговорила! Слышь, Евик, щас по башке получишь.

Чокаемся и выпиваем. Тоста нет. Мы пьём для храбрости, а не для удовольствия.

– А вы не местные, что ли? – спрашивает Арт.

В последующие десять минут узнаем, что девчонки из Шахт, в Ростов приехали учиться – летом поступили в ДГТУ на факультет менеджмента, а этот дом снимают у бабки, живущей по соседству. Теперь ясно, откуда участок в три сотки. Из всей троицы только Лилит коренная ростовчанка, но в её историю наши новые знакомицы предпочитают не вдаваться. Она осталась сиротой – это всё, что нам нужно знать.

Потом приходит наш черед, и мы вкратце рассказываем о себе. Узнав, что отправились на поиски родных, девушки понимающе кивают. В их участливости сквозит плохо прикрытая радость от сознания того факта, что их семьи сейчас далеко отсюда, но я не склонен разделять их оптимизм. В отличие от Саши, я вовсе не уверен, что за пределами Ростова всё спокойно.

Однако я не произношу этого вслух, и разговор переходит на другую тему. Я рассказываю о первых сутках после наступления апокалипсиса, о приключениях в «Супер-Арсенале» и добытом нами оружии, а также о пойманном мальчишке-оборотне. Когда Арт в красках описывает опыт по определению болевого порога «прокажённых», Саша неприязненно морщит носик.

Бутылка почти опорожнена, и я чувствую дикую сонливость. Усталость наваливается на нас разом и едва не валит с ног. Сказывается недосып и стресс.

Увидев, что мы едва ворочаем языками, Ева решительно сворачивает посиделку и гонит нас спать. Мы так заболтались, что почти забыли о «прокажённых», толпами бродящих под нашими окнами. Только оказавшись в полутёмной спальне (источником света здесь является единственная свеча на прикроватной тумбочке), мы вспоминаем, где находимся, и что находится за стенами дома.

Двуспальная кровать расстелена поперёк – так, чтобы могли улечься трое. Три подушки, три одеяла, а вот простыни нет. Да и зачем, спать всё равно будем в одежде.

– Располагайтесь, – Ева не входит внутрь, остаётся в дверях. – Оружие в кровать возьмёте?

– Угадала, – отвечаю. – А ты хотела, чтоб тебе отдали?

– Да нужно оно мне сто лет! Я и стрелять-то не умею. Вы только это, смотрите, друг дружку не поубивайте.

Издаю смешок политеса:

– Спасибо тебе. За всё.

– Да пожалуйста! Ну, спокойной ночи. Сама поражаюсь, как глупо звучит, – она хмыкает и закрывает дверь с другой стороны.

Мы остаёмся в спальне втроём.

– Прикольная девчонка, – выносит вердикт Женя.

– А подружка у неё ещё прикольней, – подбрасывает Арт, плюхаясь на кровать.

– Да, но та вся такая манерная, а эта живая, бойкая.

– Даже слишком бойкая, – говорю я и поворачиваюсь к Арту. – Чувак, твоя смена первая.

Арт недоуменно моргает:

– Какая ещё смена?

– Караульная. Бери ружьё и на пост.

Лицо Артёма вытягивается, он недовольно качает головой – типичные жесты крайнего раздражения.

– Макс, да я еле на ногах стою. Створки закрываются.

– Не волнует. Пойди умойся, кофейку наверни. Через два часа разбудишь, я тебя сменю.

Арт неохотно встаёт, цокает языком:

– Не понимаю! На кой это надо? За кем следить?

– Арт, Макс прав, – вступает Женя. – Вокруг нас такое творится, а мы дрыхнем? По-любому кто-то должен следить за домом.

– И не только за домом, – добавляю я. – За девочками нашими тоже последи.

– А чо за ними следить?

Я открываю рот, чтобы ответить, но Арт отмахивается, хватает своей «Ремингтон» и, всем видом выражая неудовольствие, выходит из спальни.

Перед отходом ко сну пытаюсь вызвать по рации Михася. Как и ожидалось, тишина. В глубине души надеюсь, что заявленные компанией «Моторола» пятнадцать километров – не рекламный ход. На всякий случай оставляю рацию включённой на тумбочке.

Разуваемся и ложимся с Женей в кровать, укрываемся – в доме действительно ощутимо похолодало. Затягиваю под одеяло «Сайгу», любовно обнимаю рукой. Слышу, как брат бормочет «спокойной ночи» – он уже наполовину спит.

Переворачиваюсь на бок и закрываю глаза. Снаружи слышится босая поступь «прокажённых», тяжёлые охающие звуки. Удивительно, как быстро я привык к ним.

Не они сейчас мешают мне уснуть. Мне не даёт уснуть плохое предчувствие.

06:10

Меня укусили.

Два этих простых слова прокручиваются в голове снова и снова, как заевшая пластинка: «меня укусили… меня укусили… меня укусили»…

Смотрю на руку и не верю глазам. На правом предплечье, чуть пониже локтя, алеют два полумесяца – следы зубов, вонзившихся в плоть. Тонкая струйка крови красной змейкой уползает к запястью.

Тело колотит крупная дрожь, в висках стучит. На несколько секунд я теряю связь с реальностью. Слух, зрение, обоняние и осязание – всё исчезает одновременно, я даже боли не чувствую. Шок настолько велик, что я просто отказываюсь воспринимать происходящее. Как это случилось? Помню, что под утро в дом ворвались «прокажённые». Адские отродья застали нас врасплох. Что было дальше – в тумане…

Первым возвращается слух. До ушей доносится частое хриплое дыхание. Спустя миг понимаю, что это моё собственное. Потом с глаз спадает пелена, появляются запахи и ощущения. И боль… Рука болит. При этом я не испытываю страданий, скорее, констатирую, как информацию, поступающую в электронный мозг Терминатора.

«Телу нанесён ущерб, повреждения несовместимы с жизнью…»

«Повреждения несовместимы с жизнью…»

«Несовместимы с жизнью…»

Вопли, грохот переворачиваемой мебели, канонада выстрелов обрушиваются на меня единой звуковой волной, окончательно возвращая к действительности. В доме кипит битва. Мои друзья отстреливают «прокажённых», как оловянных солдатиков в тире. Кто-то кому-то что-то кричит. Я сижу на полу, привалившись спиной к краю кровати, меж раскинутых ног лежит карабин с полным рожком патронов. Я не успел сделать и выстрела.

Поднимаю голову и осматриваюсь. Всё плывёт перед глазами, голова кружится. Возможно ли, что это первые признаки заражения? Не может происходить так быстро…