Люди желтых плащей - Максим Марух

– Отойди!

Едва успеваю отшатнуться – Женя со всего маху бьёт ногой в область замка, и дверь отлетает к стене.

Тонкий взвизг пронзает гостиную.

Саша сидит на заправленной кровати, полностью одетая (они даже не ложились спать!), и размазывает косметику по заплаканному лицу. Когда мы врываемся в комнату – три высокие фигуры в жёлтых дождевых плащах поверх тёплой одежды – грохоча ботинками, она вжимается с пинку кровати и принимается вопить:

– Это Ева, это всё Ева! Не трогайте меня, пожалуйста!

Мой брат наставляет на неё дробовик. Щёки угрожающе раздуваются, вылетающие сквозь зубы шипящие согласные производят на девушку тот же эффект, что расправленный капюшон кобры на кролика:

– Где она? Говори быстро! Быстро!

Саша подтягивает ноги к груди и елозит ступнями по покрывалу, пытаясь плотнее втиснуться в спинку кровати.

– Она ушла с Лилит! Минут десять назад! Я здесь не при чём! Отвечаю, пацаны! Это Ева всё придумала, я сразу отказалась участвовать. Пожалуйста, не убивайте меня…

Последняя фраза сперва пролетает мимо моих ушей. Лишь спустя мгновение я понимаю, что просьба адресована мне. Оно и неудивительно. Когда в последний раз кто-то умолял вас сохранить ему жизнь? Всерьёз умолял? Лично у меня это впервые.

Новый мир – новый опыт.

– Куда пошла? – потрясая дробовиком, продолжает допрос Женя.

Ответ уже известен нам, но не мешает убедиться.

– К вашей машине, куда же… – причитает Саша. Меня не покидает стойкое ощущение, что её истерика – не более чем актёрская игра. Хорошо поставленная актёрская игра. – Она сразу задумала вас ограбить… потому и пригласила переночевать… Малая увидела, сколько у вас в багажнике всего…

У меня за плечом Арт отчётливо произносит: «бля… «.

Воскрешаю в памяти нашу встречу на улице. «Я вас потому и позвала», – честно призналась Ева, когда я сообщил ей об оружии. Кто ж знал, что её заявление следует толковать так буквально…

– Пожалуйста, пацаны, не убива-айте!

О! Теперь её слова сразу достигают ушей и устремляются по слуховым каналам прямиком к центру удовольствия в мозгу. Кажется, я начинаю привыкать.

– А ты осталась?

– Да!

– И типа не собиралась нас обманывать?

– Говорю же, я не при чём! Ну, клянусь вам, клянусь! Пожалуйста, пацаны!

– Ну, если обманула, – Женя делает страшные глаза, – я тебя найду и лично шлёпну.

Пустые угрозы. Мой брат пытается запугать её, и только. Он ломает свой концерт, она свой. Сейчас мы ведём разные игры.

Оставляем Сашу горестно всхлипывать в спальне, и собираемся в прихожей. Здесь темно почти как ночью, солнце ещё не добралось до восточной части дома. Вижу чёрные силуэты друзей, покатые фигуры в плащах.

– Не рановато выходить? – осторожно спрашивает Арт. – Темновастенько.

Да, эта мысль тоже приходила мне в голову. В другой ситуации я непременно дождался бы, пока солнце вступит в свои полные права. Но сейчас кипящая злость и жажда мести пересиливают инстинкт самосохранения.

– Эта же толстуха пошла, – замечает Женя. – Мы чем хуже?

– Если только это не какая-то замануха, – говорит Арт.

Тоже правда. Один раз нас уже перехитрили, но вдруг то был всего лишь первый акт многоходовой пьесы? Очень уж картинно Саша размазывала сопли по щекам.

Кручу ручку замка, и сувальдовые пластины щелчками загоняют засов в дверь.

– Пошли.

06:55

Ночной бой у ворот – схватка стаи заражённых дворняг с «прокажёнными». Мы видим двух мёртвых собак, явно инфицированных, и растерзанное тело мужчины, лежащего в позе витрувианского человека посреди лужи крови. На руках и ногах недостаёт пальцев, кожа на спине изорвана в лоскуты, лицо обглодано почти до костей.

Перешагиваем через тело и устремляемся к «Ниссану». Бежим вдоль дороги, пригибаясь к земле и стараясь держаться как можно ближе к домам. Так, чтобы при необходимости всегда можно было юркнуть во двор. В наше время иметь пути к отступлению не менее важно, чем конечную цель.

Воздух напоен умопомрачительным смрадом. Эдакая смесь скотобойни, крематория и братской могилы. Запахи свежего, сгоревшего и разлагающегося мяса забивают ноздри и глотку. Лёгкая тошнота, не покидающая меня вот уже вторые сутки, усиливается. Ещё пара дней, и к нашей экипировке, помимо плащей, придётся добавлять респираторы.

Город окутан утренней серью, истончающейся под напором набирающего мощь солнца. Из всех звуков я различаю только те, что издаём мы сами. Звуки, которым я доверяю, звуки, которые для меня слаще музыки. Безопасные звуки. Никаких инородных примесей.

Помимо бытового мусора, наводнившего улицы (удивительно, как быстро он разнёсся по городу в отсутствие людей), под ногами попадаются трупы птиц и мелких грызунов. Ещё вчера ничего подобного не наблюдалось, а сегодня ими буквально кишит. Возможно, их сгубил сам вирус, но мне почему-то кажется, что причина в последствиях, приведших к отключению инстинкта самосохранения. Воображение рисует голубей, камнем бросающихся к земле, и обезумевших крыс, нападающих на собак.

Погруженный в утреннюю дымку город напоминает руины давно исчезнувшей цивилизации. Причинённые апокалипсисом разрушения ничтожны по сравнению с тем, что сделают с городской инфраструктурой погода и время, но даже сейчас я чувствую себя туристом на Марсе. Это больше не мой Ростов. Через год или пять здесь будут джунгли. Камень искрошится, железо сгниёт, дороги и тротуары зарастут травой, улицы заполонят дикие животные. Какой биологический вид будет царствовать в этой биосфере? Не знаю. Но вряд ли это будет «человек разумный». Скорее, «человек безумный».

Бегущий в авангарде Женя замедляется, оглядывается на нас, машет рукой: «стоять». Останавливаемся, замираем. Вытягиваю шею и смотрю на дорогу.

Впереди в строю припаркованных у обочины машин вижу наш «Ниссан» с открытым багажником. Возле автомобиля как будто никого, но мы всё равно соблюдаем осторожность, приближаясь к нему. Жестом приказываю брату обойти машину сзади; мы с Артом, с оружием наизготовку, заходим спереди.

– Никого, – шепчет Женя. Подступает к багажнику, заглядывает: – Ай твари, ай твари…

Значит, мы пришли слишком поздно.

Арт огибает машину по кругу, я заглядываю в салон. Пусто.

Вдруг слышу у себя за спиной:

– Не шевелись.

Знакомый голос с хрипотцой…

Потом ружейное дуло упирается мне между лопаток.

07:00

«Они прятались в салоне соседней машины», – слишком поздно доходит до меня. Нет, не так. Они поджидали нас в салоне соседней машины.

– Убери это! – Женя вскидывает свой «Моссберг».