Подлинная история тамплиеров - Шэран Ньюман

Собор постановил, что тамплиеры и госпитальеры должны немедленно прекратить эту порочную практику под угрозой интердикта. И это был далеко не последний случай, когда рыцарский орден подвергался критике за использование в своих интересах предоставленных ему папским престолом возможностей. Причем если в 1179 году жалобы звучали в адрес обоих орденов — госпитальеров и тамплиеров, то в 1207 году папа Иннокентий III направил послание уже только тамплиерам, указав в нем, что они «так далеко зашли в своей гордыне, что ничтоже сумняшеся искажают облик своей матери, Римской церкви, которая в доброте своей по-прежнему печется о братьях из Ордена рыцарей Храма»[82].

В некоторых художественных произведениях, а то и в изданиях, претендующих на научность и документальность, содержится предположение, что тамплиеры имели определенное влияние на пап, а потому им многое сходило с рук. На самом деле таких свидетельств нет. Тамплиеры были всего лишь одним из нескольких монашеских орденов, которые подчинялись непосредственно папе. И, как показывают папские указы и процитированное письмо Иннокентия III, злоупотребивших своими привилегиями тамплиеров быстро ставили на место.

Конечно же храмовники извлекали выгоду из дозволения открывать церкви в местах, находящихся под интердиктом. Они вообще не пропускали ни одного удобного случая пополнить свою казну[83]. Гордыня и алчность — в таких грехах наиболее часто обвиняли тамплиеров и госпитальеров. Эта проблема коренится в тех благах, которыми оделял их папский престол в стремлении обеспечить безопасность паломников, пришедших на Святую землю.

Что касается каких-то тайных союзов между папами и тамплиерами, то за два века существования ордена до суда, на самом суде и даже после суда не удалось обнаружить даже намека на них. Источником этого мифа, по всей видимости, стали авторы двадцатого века.

В течение определенного времени правители латинских королевств не уставали говорить всем, кто выказывал желание их слушать, что им нужна помощь, причем не только деньгами, но и воинами. Реакция на это была довольно вялой до 1144 года, когда сельджукский атабек Зенги захватил Эдессу. Эдесса была первым государством, основанным крестоносцами. Она всегда была христианским городом, и в описываемое время ее население состояло в основном из восточных христиан. Но защищать этот самый восточный город крестоносцев, удаленный от других латинских королевств, было очень трудно.

Известие о падении Эдессы подвигло французского короля Людовика VII, которому тогда было двадцать с небольшим лет, заявить о своем намерении отправиться в крестовый поход. Двумя годами раньше, повздорив с Тибо, графом Шампаньским, Людовик в юношеском азарте поджег церковь в городке Витри. Такой поступок и сам по себе достоин осуждения, но церковь к тому же была полна людей, искавших убежища, и около тысячи трехсот человек сгорели заживо.

Людовик чувствовал угрызения совести, и в конце концов «движимый состраданием, проливающий слезы король… вскоре решил совершить паломничество в Иерусалим»[84]. Разумеется, он не сразу воплотил в жизнь свое намерение. Но когда мусульмане захватили Эдессу и папа Евгений III издал буллу, призывающую Запад прийти на помощь латинским королевствам, французский король первым заявил о своем согласии, объявив об этом своим соратникам на Рождество 1145 года в городе Бурж.

Соратники выслушали его и вернулись к праздничным развлечениям. Людовик не обладал даром убеждения, он не смог уговорить своих друзей оставить уютные дома и отправиться в полное опасностей путешествие на Восток. Чтобы зажечь воинов энтузиазмом, нужен был кто-то другой.

Эту роль взял на себя папа Евгений, надумавший отправиться во Францию и проповедями призвать к крестовому походу, как это сделал его предшественник Урбан II в 1095 году. Однако в это время у папы начались проблемы в Риме, которые позже закончились его изгнанием и восстановлением власти сената. И тогда Евгений обратился к своему наставнику Бернару Клервоскому.

И вот на Пасху 1146 года Людовик и его двор собрались у церкви Марии Магдалины во французском городе Везлэ, чтобы послушать аббата Бернара, призывающего к крестовому походу. Папа Евгений прислал необходимые для данного случая письма, в которых обещал отпущение грехов всем воинам, которые последуют за своим королем, и защиту их семьям, остающимся дома.

Дар убеждения, которым славился Бернар Клервоский, сделал свое дело. Толпа у церкви была столь велика, что люди перевернули трибуну, на которой стояли король и аббат. Каким-то чудом никто не пострадал. Охвативший присутствующих энтузиазм был так велик, что даже королева, Алиенора Аквитанская, присоединилась к крестоносцам, а с ней жены многих знатных рыцарей и по меньшей мере одна незамужняя двоюродная сестра Людовика.

Пока шли приготовления к великому походу, Бернару стало известно об очередном проявлении освященной веками традиции крестоносцев — резне евреев в Рейнланде. Он поспешил в Германию, чтобы остановить кровопролитие. Заодно ему удалось убедить императора Священной Римской империи Конрада III возглавить свой собственный поход в Палестину. Конрад, которому в то время было за пятьдесят, первоначально не проявлял интереса к этому предприятию, тем более что он уже успел побывать в Иерусалиме. У императора хватало забот в своих владениях. Но Бернар проявил настойчивость, и она принесла плоды.

Эверара де Барра, магистра Ордена тамплиеров в Париже, убедили помочь в организации похода — связи храмовников и французских крестоносцев были достаточно крепки. К апрелю 1147 года, как раз перед выступлением короля и его армии, Эверар собрал 130 рыцарей Храма, «носивших белый плащ», которые должны были сопровождать короля и королеву. Это значит, что в то время в Париже находилось еще по крайней мере в три раза больше сержантов и слуг тамплиеров, которые вместе с упомянутыми рыцарями составляли самый большой отряд ордена за пределами латинских королевств. Зрелище, по-видимому, было впечатляющим.

Пожертвования, которые в этот период получали тамплиеры, были не так уж и велики, как можно подумать. Правда, в одной из грамот говорится, что Бернар де Байоль подарил ордену земельный надел в Англии, который сам получил от Генриха I, — и это был неплохой куш. Но, кроме этой, известны лишь две грамоты, имеющие отношение к пожертвованиям: настоятель собора Парижской Богоматери Варфоломей жертвует в пользу ордена шестьдесят су, а дама по имени Гента передает тамплиерам мельницу, но только после своей смерти. А прожила Гента долго…

Рожер Сицилийский предложил французам свои корабли, чтобы доставить их на Святую землю, но Людовик решил избрать сухопутный маршрут по примеру Первого крестового похода. Армия вышла из Парижа 11 июня 1147 года и несколькими днями позже прибыла в Мец, где состоялся общий смотр войск.