Подлинная история тамплиеров - Шэран Ньюман

Тамплиеры и французская армия

Германские войска под предводительством Конрада опередили французских крестоносцев, что создало известные сложности для продвижения Людовика и его армии: им приходилось идти по землям, где явно не хватало продовольствия и фуража, а население не выказывало доброжелательности. Одо Дейльский, монах из Сен-Дени, который сопровождал Людовика, с возмущением писал, что менялы их обманывали, а местные жители не желали продавать товары по справедливой цене. «А потому паломники, не желая терпеть лишения среди изобилия, добывали себе необходимые съестные припасы грабежом и разбоем»[85].

Магистр Эверар де Барр при этом не присутствовал. Опережая армию, он отправился в Константинополь вместе с другими послами, чтобы облегчить продвижение крестоносцев, столь нуждавшихся в провианте.

Задача послов была не из легких. Одо обвинял греков в скаредности и вероломстве, но я думаю, что и читателям того времени было нетрудно представить, как поступили бы они сами, если бы к ним нагрянули толпы вооруженных «паломников», взбешенных тем, что не получили пищи и крова за цену, которую они сочли справедливой.

Однако Эверару удалось разрядить острую ситуацию, когда подошедшие к Константинополю французы подверглись нападениям греков. Император Мануил был достаточно предусмотрителен, чтобы не впустить крестоносцев в город, он позволил им расположиться лагерем у стен Константинополя и организовал для них торговлю продовольствием. Людовика, Алиенору и нескольких знатных рыцарей император принял во дворце, однако, когда крестоносное воинство отправилось дальше, он, надо полагать, вздохнул с облегчением.

Путь к Антиохии

Когда французы покинули Константинополь, тамплиеры образовали авангард и арьергард армии. Похоже, Эверар чувствовал уязвимость войска, которое сопровождал. Дело было не только в присутствии королевы Алиеноры и ее дам, хотя летописец позже порицал их за участие в походе. «Жены не могли обходиться без служанок, а потому в этом христианском войске, где надлежало царить целомудрию, постоянно толклись толпы женщин»[86].

В рядах французской армии было немало паломников, торговцев, членов семей, увязавшихся за воинами, и прочего люда. Все они, включая молодых и беспутных рыцарей, не имели понятия о дисциплине. Многие страдали от болезней, холода и дождей — приближалась зима.

Самое тяжелое поражение в начальной стадии похода крестоносцы потерпели в январе 1147 года у Кадмской горы. Головной отряд французов перевалил через гору и принялся устраивать лагерь на противоположном склоне. В это время большая часть армии еще находилась на марше — она двигалась медленно из-за вьючных животных и множества тех самых невооруженных людей. Когда крестоносцы взбирались по узкому гребню, который с одной стороны круто обрывался вниз, на них напали. Вот как описывает это Одо Дейльский:

«В этом месте люди теснились, продвигаясь вперед, затем сгрудились в плотную толпу и остановились. Не заботясь о лошадях, они пытались удержаться на месте, вместо того чтобы продолжать подъем. Вьючные лошади срывались с крутых утесов, увлекая в бездну тех, с кем поневоле сталкивались… Стрелы мусульман и греков не давали упавшим подняться, толпы врагов торжествовали… Они набросились на нас без страха, поскольку им больше не угрожал наш передовой отряд (он был на другой стороне горы), а арьергарда они не видели. Они кололи и рубили, и беззащитные люди сотнями падали, как овцы под ножом мясника»[87].

Можно себе представить весь ужас того, что происходило на склоне в тусклом свете январского дня. Тропа размокла от дождя и стала скользкой, люди сталкивались и срывались в бездну, воздух оглашали крики несчастных и ржание гибнущих лошадей. Прибавьте к этому разящие вражеские стрелы. Одо отправили к королю — сообщить о происходящем. Людовик со своими воинами бросился на помощь, но путь им преградил неприятель. Король потерял лошадь и едва спасся. Это был печальный день для французов.

Считается, что виновником несчастья был Жоффруа де Ранком, командовавший авангардом и нарушивший приказ не переваливать через гору, а защищать основную часть движущейся армии. Жоффруа входил в свиту королевы, а потому Алиеноре досталось тоже. Некоторые утверждали, что она-то и велела Жоффруа не дожидаться других, а двигаться вперед, чтобы королева и ее дамы могли с удобствами устроиться на ночлег. Мы вряд ли когда-нибудь узнаем, как все было на самом деле. По-видимому, каждый делал то, что считал в данный момент разумным, не отдавая себе отчета в возможных последствиях.

Так или иначе, но тамплиеры и Эверар де Барр оказались единственными, кто не заслуживал упрека. «Тамплиеры и магистр ордена Эверар де Барр, рыцарь, почитаемый за благочестие и явивший пример для всей армии… защищали людей с достойной восхищения храбростью»[88]. На самом деле в это время Эверар был лишь магистром ордена в Париже, а Великим магистром на Святой земле по-прежнему оставался Робер де Краон. Однако для Одо воплощением власти в ордене был именно Эверар.

На следующий день было решено, что дальше армию поведут храмовники, а потому все, включая короля, должны были им повиноваться. Решение оказалось действенным, и 20 января 1148 года французы достигли Адалин. Чтобы выжить, крестоносцы пустили на мясо множество лошадей. Однако тамплиеры предпочли голодать, но сохранить жизнь своим боевым коням и только благодаря этому смогли устоять против очередной атаки мусульман. Тем самым они вселили в неприятеля уверенность, что крестоносное воинство сильнее, чем оно было на самом деле.

После этих событий Людовик решил продолжить путь к Антиохии по морю.

Антиохийская интерлюдия

Пребывание Людовика и Алиеноры в Антиохии не имеет прямого отношения к тамплиерам, но оно оказалось важным эпизодом крестового похода и косвенным путем повлияло на будущее Франции. В Антиохию их пригласил Раймунд, дядя Алиеноры, который за десять лет до этого приехал сюда из Пуатье, чтобы жениться на Констанции, наследнице антиохийского престола, в то время девятилетней девочке[89]. Констанция, кстати, приходилась Людовику троюродной сестрой.

К нашему разочарованию, Одо Дейльский не сообщает никаких сведений о дальнейших событиях — его записи обрываются до прибытия крестоносцев в Антиохию. Но вот что пишет Иоанн Солсберийский[90], находившийся в то время в Риме: «Король заподозрил принца (Раймунда) в чересчур близких отношениях с королевой, ему не понравились их слишком частые беседы»[91]. Вскоре Людовик решил, что уже достаточно погостил у Раймунда, и приготовился следовать дальше, в Иерусалим. Однако Алиеноре тяготы пути порядком надоели, и она заявила мужу, что будет дожидаться его возвращения в Антиохии. Людовик, известный своим буйным нравом, заставил королеву ехать вместе с ним.