Сердце Черного Льда - Леонид Алехин

Алан Атмос поднял рукоять. Маленькое горячее сердце охотницы смогло растопить Черный Лед. Она умерла, но не стала слугой Хозяев.

Он решил, что, вырезав наконечник ее стрелы, сохранит его. На память.

Воспоминания ничего не значат для человека Льда. Но в эту секунду Алан Атмос не помнит об этом.

ДЕД ОЙОН, ТАНГУ ИЗ ГИБЛОГО КРАЯ

13

Дождавшись, пока Котловина опустеет, Ойон-атын спустился вниз. Походил, глядя под ноги. Разворошил палкой снег.

Нагнувшись, дед Ойон поднял лопнувшую цепочку с маленьким серебряным кулоном. Ее перебила стрела, и она соскользнула с шеи Атмоса. Слуга Льда не заметил. И не вспомнит про нее.

У йоро-мангу нет прошлого.

Старый тангу знает кулон Атмоса. Он уже однажды находил его, не так далеко отсюда.

Внутри кулона две пряди волос. Светлые волосы Алана. Черные волосы его жены, Мары.

На крышке кулона гравированная надпись.

«Тебе. Навсегда».

Человеческая вечность коротка. Дед Ойон знает это, как никто другой в мире.

Тихо бормоча под нос, он прячет цепочку с кулоном. Пригодится в свое время.

Опираясь на палку, старый тангу забирается вверх по склону. Впереди долгий путь на юг. За плечами мерная поступь Хозяев Льда, гостей с мертвой звезды.

Кто окажется быстрее на этот раз?

июнь 400 года от Коронации

ЯКОШ БЕЛИН, ЛОРД-ЗАЩИТНИК СЕРЕДИННЫХ ЗЕМЕЛЬ

1

Слуга, одетый в цвета дома Савина, вкатил в комнату столик с завтраком. Поджаренный хлеб, масло, паштеты и несколько сортов мяса, фрукты. Полдюжины приправ в расписных пиалах.

Южане подходили к любой трапезе обстоятельно. Поваров выписывали из Россыпи, за чревоугодное умение Мастеров платили золотом. Земля Рубиновой Оправы была обильна — горные пастбища давали молоко и мясо, окраины Мирового Леса — дичь, ягоды и мед. Владения Фавелов и Мирна колосились отборной пшеницей.

Якошу Белину, чей замок возвышался в бесплодных сухих степях, а завтрак состоял из ломтя сала и тарелки овсяной каши, ежедневные пиршества были в диковинку. Оставалось поражаться, как большинству встреченных им по дороге в замок Савина южных лордов удается сохранить стройность и живость.

«Чему удивляться? Все свое свободное время они проводят в военных упражнениях. Даже в своем замке герцог не расстается с парой мечей. В его кабинете стоит фехтовальный манекен».

Да, за пиршественным столом и вне его Лорды Рубина ни на секунду не забывали о войне. Только оказавшись с ними лицом к лицу, барон понял, что означает прославленная южная вспыльчивость.

Молодые, едва перешагнув первую Огранку, уже щеголяли шрамами на юношеских лицах. Редкое сборище обходилось без дуэли. Те, что постарше, офицеры латников и рыцари, выпускали пар на ежевечерних турнирах. Грохот и стрельба не стихали до поздней ночи.

Утро в замке Савина тоже начиналось с железной серенады боевых машин. До появления слуги лорд Белин успел полюбопытствовать, что означает разбудивший его лязг и громовые окрики. Но окно гостевых покоев с умыслом смотрело в унылую серую стену. Хозяева помнили, как ничтожна разница между гостем и шпионом.

Расспросить слугу тоже не удалось. Придвинув столик к кровати, он, поклонившись, вышел из комнаты. Южане не поощряли изнеженность нравов. «Здесь не Россыпь. Мужчина, который не может намазать себе хлеб, не сможет защитить свой дом», — говорил Анже Савина, прогоняя слуг от стола.

В этом Якош Белин был с ним полностью согласен. Выбрав самый зажаристый кусок хлеба, он густо смазал его маслом и гусиным паштетом. Положил сверху несколько ломтиков сладкого лука. Посыпал острой красной приправой (приправу ввозили с островов, и названия ее барон не запомнил). Откусил от получившегося бутерброда. Сделал глоток жидкого красного вина, которое на Юге пьют вместо привычного в Серединных Землях пива.

Довольно вздохнул. И зашуршал лежавшими на столике газетами.

Анже Савина получал газеты полозом из Россыпи. Якош понял это, посмотрев на даты. Самая старая газета, «Саманский Герольд», была майская, трехнедельной давности. Кроме нее герцог выписывал еще полдюжины изданий.

Лорд Белин не гнался за модой и по старой привычке читал полугодовой альманах «Вести», посвященный событиям в Россыпи и Оправах. Из всех газет кроме «Герольда» он знал еще выходившего на всю Россыпь «Сплетника», печатавшегося на дешевой желтоватой бумаге. И солидный многостраничный «Дворцовый Голос», издаваемый в Хамоне на деньги казны.

С последнего он и начал.

Набранный крупным шрифтом заголовок гласил:

"СОЛЕНЫЙ ПРИВКУС ГРЯДУЩЕЙ ВОЙНЫ"

«Неужели в начале мая газетчики уже знали про поход Рубиновой Оправы? Тогда они работают получше наших слухачей», — думал барон Белин. Межевые Лорды до последнего уверяли, что армия герцога Савина в очередной раз отправилась усмирять Фавелов, вечно недовольных вассальными обязанностями.

В этом губительном заблуждении они пребывали до того дня, когда объединенные баталии Савина и Фавелов не обрушили стенобитной артиллерией стены их замков.

Однако же в «Голосе» речь шла вовсе не о походе Южных Домов. Автор заметки, начатой на титуле и продолженной на двух следующих страницах, многословно сокрушался по поводу роста цен на соль. Он укорял людей, готовых нажиться на общем горе. Называл имена бесчестных дельцов и делал осторожные намеки на их связь с Управителями Самана и Распола.

Автор напоминал о тридцатилетней давности Соляной Войне, начавшейся также с роста цен на соль. И закончившейся насквозь провальным походом в Горы Вериди.

Тамошние самозваные бароны, хозяева унаследованных от Народа саллахов соляных копей, и преданные им варварские племена крепко держались за свою собственность. Соль была единственным богатством их безотрадного края. Дрались они за нее отчаянно. Армия под знаменами Наместника не продержалась в горах и двух месяцев. Даже «черноголовые», тронная гвардия Хамона, едва ли не впервые узнали позор отступления.

«Мы знаем, кому это выгодно, — завершал автор свою заметку. — Алчным хозяевам Белостенного Самана, связанным тайными и нечистыми узами с разбойными баронами Вериди. Кто как не саманское Братство Солеваров скупает у горцев всю предназначенную на вывоз соль? С тем, чтобы продать ее втридорога на рынках Валита и Хамона. Мы смеемся, выслушивая их байки про растущую армию повстанцев и про угрозу осады. Какая армия дерзнет осадить белые стены Самана, растущие на локоть от каждого лживого слова его Управителей?»