Сердце Черного Льда - Леонид Алехин

— Мой отец уважал лорда Савина, — сказал Белин. — «В жилах герцога кровь древних героев мешается с ядом зверя, изображенного на его гербе», — он это часто повторял. Но что же случилось с портретом?

— Я спросил отца о том же самом. Аккурат в тот день, когда в обмен на терпение он пообещал мне власть над Акмеоном.

«Есть тайны, которые нельзя доверять живому человеку. Но и держать их в себе невозможно. Я придумал, как вернуть величие нашему роду. Единственно верный план завоевания Озерного Трона. Я вынашивал его девять лет и пять месяцев. Теперь я точно знаю, как надо действовать. Мой план я не решился поведать никому, кроме портрета моего врага. После я сжег портрет и скормил пепел четырем ветрам».

— Я говорил о судьбе, — Анже Савина подошел к юго-восточному краю стола. Здесь чёрную щель Провала обступали деревья Мирового Леса. — О злом роке. Не поддающейся разумению силе, которая превыше всех и всяческих планов. В год моего тридцатитрехлетия она настигла моего отца. Вдвоем со Стеваном Майра они отправились на охоту в Дубраву. Вместо ожидаемого медведя собаки подняли из логова одного из былых хозяев наших земель.

Рука герцога опустилась под крышку стола и чем-то щелкнула. Под тихое скрипение механизма на опушке Леса появилась фигурка чудовища размером с две ладони.

Львиная голова в обрамлении черной гривы, гладкое агатовое тело с перепончатыми крыльями и занесенный для удара скорпионий хвост.

— Моему отцу не посчастливилось встретить одного из последних, а может, и последнего мантикора на континенте.

ЯКОШ БЕЛИН, ЛОРД-ЗАЩИТНИК СЕРЕДИННЫХ ЗЕМЕЛЬ

6

Нагнувшись, лорд Белин увидел, что на жало чудовища нанизана крошечная человеческая фигурка. Изготовивший ее мастер не поленился раскрасить ее волосы в огненно-рыжий цвет, а мантию в красный.

Теперь красная мантия герцога лежала на плечах Анже Савина. Буйство рыжих кудрей сдерживал золотой обруч на лбу. Сейчас оба глаза Лорда Юга — зеленый и голубой — хранили одинаковое выражение.

Можно было заглянуть в них глубоко. Попытаться понять, о чем думал Савина сейчас и в тот день, когда перед ним на траву положили почерневший и раздувшийся от яда труп старого герцога. Коснуться души хозяина Рубиновой Оправы.

Якош Белин не стал рисковать. Душа лорда Савина, он был в этом уверен, могла обжечь не хуже флогистона. Который, как известно, в избыточном количестве плавит даже камень.

— Так я стал герцогом, не узнав, в чем состоял план моего отца, — голос Анже звучал почти весело. — Передо мной расстилались лишь обрывки картины, не желавшие складываться в единое целое. План, несомненно, был, и мой отец ему следовал. Мне потребовалось два года, чтобы понять ход его мыслей. И все равно, если бы не мой брат, князь Фалин, не его умение говорить с ветрами, развеявшими пепел, посвященный в тайну, для меня до сих пор оставалось бы загадкой, как мой отец собирался покорить неприступный Север.

— Заключив союз с лодрами Хребта, что же может быть проще, — сказал Якош Белин.

Герцог Савина покачал головой:

— Только одно могло заставить князей нарушить клятву и вмешаться в дела, творящиеся у подножия. Сбывшиеся предсказания Песни Небес. Если мой отец и слышал о Песне от своей жены, урожденной Фалин, он не придавал ей никакого значения. Военный союз с Оправой Сапфира он считал невозможным. И все же он нашел способ сокрушить алмазный пояс вашей обороны, Якош. Совершить невозможное, то, что не удавалось никому из Савина.

— Теряюсь в догадках.

— Немудрено, — теперь герцог улыбался, как расшалившийся мальчишка. — Позволь же приобщить тебя к великой тайне.

7

— С первой частью плана моего отца ты уже знаком.

Руки герцога двигали скрытые под крышкой стола рычаги, оживляя игрушечный пейзаж.

— Вот Фавелы поднимают знамя мятежа.

Над маленьким замком вассалов Савина взвился полосатый штандарт. Бойницы ощетинились блестящими пушечками. Со скрипом поднялся мост через ров.

— Отборные баталии Савина маршируют к замку мятежника.

Воротца замка Огня и Света распахнулись. Исполненные с величайшим тщанием фигурки паровоинов и латников, оживленные механикой стола, двинулись по дороге в сторону замка Фавелов.

Приближаясь в то же время к границе Серединных Земель.

— Вам удалось застать нас врасплох, — сказал барон Белин.

Навстречу бойцам Савина мятежный замок выпустил свои баталии под полосатыми знаменами мятежа. Они сошлись в городке Костры, самой южной станции железного пути. Всего в двадцати шести лигах от межевого замка Харат.

Но боя не случилось! Флажки над фигурами Фавелов перевернулись, стали алыми, как у Рыцарей Савина. Две армии перестроились и объединились в клин, направленный на замок Харат.

Вторжение началось.

— До сих пор не могу понять, как вам удалось так быстро взять замок, — сказал барон. — Весть о том, что Рубиновая Оправа наступает, всего на час опередила «солнечное письмо» о падении Харата. В нем не было ни слова о воздушной атаке.

Анже Савина молчал и хитро смотрел на него. Игрушечные завоеватели застыли под стенами межевого замка. Благородный Йарик-и-Харат был Лордом Алмаза второй Огранки. У него должно было хватить сил удержать замок до подхода подмоги из соседних крепостей.

Не хватило. До того, как штурмующие взорвали гелиограф, он успел передать, что замок расстреливают из стенобитных орудий огромной мощи.

«…дырки стенах рост паровоина…»

«…разбили надвратную башню одного выстрела…»

Каждая строчка последнего письма межевого лорда была пронизана ужасом.

Теперь, глядя сверху на живую миниатюру, барон Белин понял ход мыслей Анже Савина и его хитроумного отца.

— Железные пути, — сказал он. — Вы подвезли осадные орудия составом.

— Неплохо, клянусь Пламенем! — воскликнул герцог.

Он подкрутил механизм стола. Станция Костры преобразилась. Самое большое ее здание раскрылось на две части. Внутри оказалась спрятана стоянка не одного, двух бронеполозов!

— Познакомься с «Червем» и «Сколопендрой», Якош, — торжественно произнес Анже.

Барон наклонился над столом, чтобы рассмотреть полозы в деталях.

Четырехкотельная «Сколопендра» тащила шесть открытых платформ, на которых были установлены громадные даже в крохотном масштабе гаубицы. Стены Харата и остальных межевых крепостей оказались на совести длинноствольных чудовищ.

Бронированные вагоны «Червя» числом не меньше десятка были оснащены скорострельными спонсонами и формой напоминали панцирь жука. Сам паровоз нес небольшую курсовую пушку и зубастый ковш-отвал.

— Наследство моего отца, — герцог Рубина любовно погладил бронеполозы. — Он заказывал их по частям, чтобы нельзя было догадаться, глядя на чертежи, что получится в итоге. Мастера Валита до сих пор, я думаю, уверены, что их котлы обогревают мой замок и вращают лебедки раздвижных мостов над горными реками.