Рокси - Джаррод Шустерман

Как верно подметил мистер Демко, Айзек реально смотрит на вещи. Он знает, что получить спортивную стипендию чрезвычайно трудно, но, как опять же указал Демко, если произвести впечатление на агента, это выделит его из прочей команды и даст доступ в университет, пусть даже ему придется платить за обучение самому.

Айзек весь извелся, зная, что субботняя игра могла бы подарить ему такой шанс, если бы не проклятая лодыжка, посадившая его на скамью запасных. И вдруг в последний момент небеса сжалились над ним — в буквальном смысле. Утренний субботний матч отменили по причине дождя. Нет, это не была гроза, лишь страшный потоп, обрушившийся с безликого серого неба. Тренер разослал имейл, что ждет всех на тренировке в понедельник. Айзеку хотелось заключить это сообщение в рамку и повесить на стенку. Лишняя неделя на выздоровление!

Лодыжке стало получше, но по-прежнему не на сто процентов, так что отдых в выходные придется очень даже кстати. И болеутоляющие, принимаемые с подобающей осторожностью, облегчили ему жизнь. Нет вопросов — они отлично выполняют свою работу, но это еще не все. Таблетки наделяют Айзека ощущением благополучия. А он даже не догадывался, что ему не хватает этого ощущения. Подъема духа. Не столько чувства собственной непобедимости, сколько осознания, что способен решить любую задачу. Раньше он испытывал такое чувство, выходя на футбольное поле, но сейчас он по какой-то причине припоминает это с трудом.

Он уже приобрел некоторые опыт с таблетками: знает, через какой промежуток времени они начинают действовать, и чувствует, когда это происходит. Кисти рук разогреваются, словно от массажа. Его как бы немножко развозит, голова чуть кружится — приятное такое кружение. Появляется чувство защищенности, будто его обложили подушками безопасности, будто его душа завернута в пузырчатую пленку и готова к отправке. Ему нравится это чувство, хотя он и сознает, насколько оно опасно. Поэтому Айзек старается не фокусироваться на этом ощущении и просто жить полной жизнью, пока лекарство делает свое дело. Он равномерно распределил таблетки на несколько дней, и сегодня, в субботу утром, обнаружил, что лекарство закончилось. Он проверяет карманы. Кажется, у него было восемь пробников? Или только шесть? Айзек мог бы поклясться, что восемь. Размышляя об этом, он опасно близко подходит к нейтральной полосе, которую не хочет пересекать.

Вялый и скучающий, он проводит половину утра, меряя шагами свою комнату. К тому времени, когда он, устав метаться между стенами, спускается вниз, родители уже ушли — отправились закупать материалы для текущего рабочего проекта.

— Лучше уж переселились бы насовсем в магазин стройматериалов, — говорит Айви. — Так было бы легче.

Айви сидит за обеденным столом, обложившись книгами. В субботу. Похоже, надвигается конец света.

Неудивительно, что родители вкалывают сверхурочно. Когда у тебя собственный небольшой бизнес, сама концепция выходных прекращает свое существование, хотя родители, как правило, выкраивают время для матчей Айзека. Однако дождливая суббота означает, что они будут трудиться дольше обычного.

— Ваши родители слишком много работают, — подает с дивана голос бабушка, но она лишь зря расходует воздух. — Понятно, в кого вы оба.

Айзек залезает в холодильник — и снова не находит ничего, достойного возни с разогревом. Тогда он идет в туалет на первом этаже. Вообще-то облегчиться он мог и у себя на втором, ему уже тогда хотелось. Но он этого не сделал. И сейчас, делая то, зачем сюда пришел, он бросает взгляд на зеркальный аптечный шкафчик. Смотрит на него еще раз, когда моет руки. Потом он их вытирает, стараясь не смотреть на свое отражение в третий раз. Вместо этого его взгляд падает на бабушкины флаконы с таблетками, расставленные на умывальнике.

Со стариками вечно так — их коробочки и флакончики с лекарствами, кажется, растут, как грибы после дождя. Вот это от давления. А вот то — для щитовидки. В третьем флаконе таблетки от побочных действий первых двух.

Айзек знает: на умывальнике стоят лекарства, которые бабушка принимает каждый день. Флакон, о котором думает Айзек, прячется внутри шкафчика. Эти таблетки — для крайних случаев, дней, когда ее бедро ноет от переутомления и на непогоду. Сегодня как раз один из таких дней. Суставы реагируют на дождь, насколько это известно Айзеку.

Он открывает шкафчик и находит нужный флакон. Интересно, сколько в нем таблеток? Восемнадцать. А рецепту уже пара месяцев. Похоже, бабушке это лекарство не так уж и нужно. Она дала ему одну таблетку, значит, если он возьмет еще одну, ничего страшного. Раз родителям некогда пойти с ним в клинику за его собственным рецептом, значит следует взять то, что под рукой. Логично? Логично. Это же мелочь, недостойная упоминания. А если бабушка все же спросит, Айзек ответит, мол, ну да, взял парочку от боли, и они помогли, большое спасибо, ба, что всегда заботишься обо мне.

Это было бы хорошо сбалансированное уравнение, если бы не одно «но»: его боль не настолько сильна, чтобы оправдать прием такого лекарства. «Может быть, достаточно и половинки?» — размышляет Айзек. Тем не менее он достает из флакона несколько таблеток. Три. Только три. Опускает их в карман рубашки. Но его тут же начинает тревожить мысль, что они там раскрошатся, поэтому он заворачивает их в салфетку и сует в задний карман джинсов. Нет, стоп, а если он ненароком раздавит их, если сядет? Поэтому он идет на кухню, заворачивает таблетки в фольгу и опускает серебристый сверточек в передний кармашек своего рюкзака — тот как раз предназначен для всякой всячины, типа разменной мелочи или канцелярских скрепок. Как и в случае с мелочью, Айзек пользоваться таблетками не намерен, но хорошо иметь их при себе на всякий пожарный. Мало ли что стрясется. У Айзека вечно что-нибудь стрясается. Всегда нужно иметь запасной вариант, план внутри плана. Он не любит оставлять что бы то ни было на волю случая.

Поднимаясь по лестнице наверх, он нарочно сильно топает ногами, чтобы проверить — а вдруг лодыжке стало хуже?

— Это еще что за стадо слонов на лестнице? — кричит бабушка с дивана.

— Это твой внук, слоненок Дамбо! — кричит ей Айви из столовой.

— Мои уши — это чудо, — отзывается Айзек. — Вы просто завидуете.

Протопав до верха, он удостоверяется, что лодыжке не стала хуже. Она все еще ноет, но не очень сильно.

«Так это ж хорошо, правда? Ведь главное, чтобы она побыстрее зажила, верно?»

Закрывшись в своей комнате, Айзек пытается работать над проектом по химии, который долго откладывал: собрать настольный опреснитель из подручных средств, имеющихся в домашнем хозяйстве. Он составил чертежи, раздобыл материалы, но сегодня душа к работе не лежит. Это как с зубом, который необходимо выдрать, — все время откладываешь. Кстати, о зубах. Кажется, ему говорили, что нужно бы удалить зуб мудрости. А когда выдирают зубы, пациенту прописывают болеутоляющее, разве не так?

В конце концов Айзек сдается, укладывается на кровать и слушает шум дождя. Эта подавленность, это беспокойство, этот недостаток мотивации — всё из-за плохой погоды. В такие дни, как сегодня, у всех депрессия, ведь верно? Пройдет. И хотя Айзек не запускает пальцы в кармашек, где лежит серебристый сверточек, он весь день держит рюкзак под рукой.